Элинор кашлянула, чтобы предупредить о своем появлении.

– Мистер Хастингс, я заставила вас ждать?

– Как это возможно, если вы не знали, что я приду? – Он улыбнулся. – Я тут всего несколько минут…

Польщенная его деликатностью, Элинор проглотила эту ложь.

– Очень приятно снова видеть вас, мистер Хастингс. Хотелось бы еще раз поблагодарить вас за доброту, но также и кое-что обсудить… Скажите, есть ли какой-нибудь способ сменить комнату?

– Ваши апартаменты недостаточно удобные? У миссис Клей хорошая репутация, но если вам здесь не нравится, то я могу подыскать что-нибудь еще.

– Вы неправильно меня поняли. Тут очень удобно, но более роскошно, чем я могу себе позволить.

– Это вам ничего не будет стоить, так что не беспокойтесь.

– Мистер Хастингс, я не могу позволить вам платить за меня. Это неприлично…

У него был совершенно невинный вид – словно такая постановка вопроса ему даже в голову не приходила.

– Миссис Клей просто расплачивается со мной за одну услугу, вот и все, – ответил он с улыбкой.

– Я не люблю чувствовать себя… загнанной в угол, мистер Хастингс.

Его улыбка вдруг исчезла, и он, расправив плечи, проговорил:

– Вас в угол никто не загоняет.

В этот момент в дверях появился добрый эльф – в гостиную вошел мальчик и с робкой улыбкой сел у камина на скамеечку для ног. Разразившаяся было буря утихла. Джозайя улыбнулся мальчику и заметил:

– Как вижу, явилась ваша компаньонка…

– Миссис Клей предложила прислать своего сына. – Элинор мгновенно почувствовала комизм ситуации и едва не рассмеялась. – Сэр, я не думала, что вы станете возражать.

– А я не возражаю. Нисколько не возражаю, мисс Бекетт. – Он пристально взглянул на нее, и у Элинор возникло странное чувство… казалось, что даже в холодных мокрых ботинках и мокрых чулках ей стало ужасно жарко.

Элинор сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.

– Позвольте мне быть откровенной. Я в тупике, сэр. Мои сбережения… В общем, они таковы, что о них и говорить не стоит. Я не хочу быть неблагодарной, но…

– Я вас слушаю, мисс Бекетт.

– Мне нужно знать, почему вы это делаете. Хотите поймать меня в какую-то ловушку? У вашей щедрости какие-то скрытые мотивы?

– Я ничего от вас не скрываю. И никогда не лгал о своих интересах. – Джозайя вздохнул. – Я только хочу написать ваш портрет, и это желание не изменилось. Но, честно говоря, немного узнав вас и увидев, как решительно вы настроены защищать свою репутацию… я не уверен, что уже не оказал вам плохую услугу. Даже тысяча компаньонок не защитит вас от злых языков и непристойных домыслов, как только люди узнают, что вы мне позируете.

Элинор не скрывала своего шока от его признания.

– Вы отзываете свое предложение?

– Нет. – Он покачал головой. – Просто хочу, чтобы вы знали: я сознаю, какую цену вы заплатите за согласие. Вы должны знать, что я не забываю о дилемме, которую создал своим предложением, но в любом случае повторяю свое предложение, мисс Бекетт. Теперь я еще более решительно настроен не упускать этот шанс. А что до вашего жилья и пансиона…

– Говорите же, сэр.

– Если согласитесь позировать, тогда, если пожелаете, я буду вычитать их стоимость из вашего жалованья.

– А если я не соглашусь?

– Все равно буду упрямо настаивать на том, чтобы помочь вам. Можете считать это угрызениями совести, поскольку я тот злодей, который загнал вас в карету и потенциально мог скомпрометировать.

– Вряд ли вы злодей! Но я не хочу быть в долгу.

– Тогда не будьте. Расплатитесь со мной, когда сможете. Если хотите, можете найти место, которое вам больше по нраву, и жить там, где пожелаете…

Возникла долгая пауза. Наконец Элинор проговорила:

– Мне здесь нравится.

– Тогда вам стоит выпить чаю, пока он еще горячий, и мы обсудим, что у нас с вами будет на обед.

– Обед? Я никогда не обедала наедине с мужчиной, мистер Хастингс. Не уверена, что это…

– Прилично? Вы это хотели сказать? Ну, во-первых, здесь Талли, так что вряд ли мы с вами одни. Но если хотите, то можно увеличить компанию. Посмотрим, дома ли Радерфорд. Майкл не любит сюрпризы, но против этого, я уверен, возражать не станет.

– Но как обед с двумя мужчинами, с которыми я не состою в родстве, может улучшить дело? – Элинор медленно покачала головой и тут же улыбнулась такой деликатности собеседника. – Впрочем, с моей стороны было бы глупо отказываться. Вы спасли мне жизнь, и я не могу не доверять вам.

Джозайя тоже улыбнулся.

– Спасибо. – Он дернул за шнурок звонка, и слуга почти мгновенно явился на зов. Джозайя неторопливо заказывал обед на двоих – словно давал Элинор время подготовиться к следующим «дебатам». Когда они снова остались одни, он откинулся на спинку кресла. – Могу я задать вам личный вопрос, мисс Бекетт?

– Предположим. – Теперь она в новом свете увидела своего красивого спасителя. Его честность обезоруживала, и Элинор изо всех сил пыталась придумать какие-либо возражения, чтобы не принимать предложение, разрешившее бы все ее проблемы.

– Как вы оказались у мадам Клермон?

– О, это долгая история. И довольно запутанная. – Элинор в смущении отвела взгляд. – Видите ли, дело моего отца вполне процветало, но два года назад все повернулось к худшему. Мой отец был химиком, изобретателем, и придумал множество новых нюхательных солей, которые наверняка понравились бы клиентам.

– Разумная идея. Я никогда не интересовался подобной продукцией, но могу понять ее привлекательность.

Элинор скептически усмехнулась, потом продолжила:

– Отец все вложил в этот проект, но его партнер украл формулы и запатентовал как свои, чтобы с большой выгодой продать фармацевтической компании. И теперь «Нежные нюхательные соли Келлера» продаются почти в каждой аптеке Англии.

– Ваш отец должен был обратиться за помощью к юристам.

– Он это сделал. И адвокаты были счастливы вытянуть у него все средства, занимаясь этим делом. Отец скрывал от нас с мамой свои проблемы, пока не занял деньги у непорядочных кредиторов, чтобы спасти нас от нужды. Но потом моя мать умерла от инфлюэнцы. И этого отец не пережил. Сердце его не выдержало, и он последовал за ней через неделю.

– О Господи! – тихо воскликнул Джозайя. – Когда все это случилось?

– Прошлым летом. – Элинор взяла свою чашку; рука ее дрожала. – Все имущество забрали за долги, а меня… выставили на улицу. У меня нет таких родственников, к которым можно было бы обратиться, и я решила не навязываться друзьям семьи – ведь те своим молчанием откровенно продемонстрировали безразличие, когда удача отвернулась от отца.

– У вас совсем никого нет?

– Увы… Но я очень находчивая, мистер Хастингс. У тому же у меня хорошее образование. Я умею шить, и я не из тех женщин, которые могут только плакать. Я не боюсь честной работы.

– Вы продолжаете удивлять, мисс Бекетт.

– Почему? Потому что искала работу в магазине дамского платья и оказалась такой же доверчивой, как мой отец, когда дело коснулось других людей и их намерений?

– Любой человек с доброй душой ожидает увидеть то же самое в других. Вы не глупая, мисс Бекетт. И не думайте, что я вас за такую принимаю.

Она невольно улыбнулась.

– Спасибо, мистер Хастингс.

– Характер сильно осложняет вам жизнь, – продолжал Джозайя. – Я очень хочу, чтобы вы позировали мне, мисс Бекетт. Я не могу скрывать свои намерения, да и не хочу, но вы должны доверять мне.

– Вы действительно хотите нарисовать именно меня? – спросила Элинор, понизив голос до шепота. – Вы уверены?..

– Вас это удивляет?

– Я не красавица, сэр, и как-то неловко… предполагать, что я стою такого внимания.

Элинор жаром обдало при мысли о том, что такой мужчина станет подолгу смотреть на нее и изучать часами. И неужели она сможет так долго удерживать его интерес? Но сейчас-то он смотрел на нее с восхищением, и ей ужасно хотелось, чтобы и дальше смотрел. Однако именно это и смущало ее, именно это и являлось причиной для отказа позировать ему.

«Я сама не своя, когда он так на меня смотрит. Я становлюсь другой женщиной – такой, которая сидит на возвышении, прихорашивается и ничего от него не прячет», – говорила себе Элинор.

– О чем вы думаете? – спросил он неожиданно.

– О том, что я хотела бы быть более сильной. И хотела бы, чтобы ваше предложение не было таким привлекательным.

– Почему?

– Потому что думаю, что согласие обнаружит большие изъяны в моем характере. И принизит меня в глазах других людей.

– К черту то, что подумают другие, мисс Бекетт. – Он подался вперед, и его пристальный взгляд словно пригвоздил ее к месту. – Будьте выше этого и скажите «да». Потому что вы сама себе хозяйка, вы снова независимы и вас не тревожат сплетни недоумков. У вас будут деньги, необходимые для того, чтобы устроить жизнь по собственному желанию. Если вы до конца жизни больше никогда не нарушите ни одного своего правила, то пусть будет так. Но не отказывайте мне, Элинор. Помогите мне в этой работе, и я навечно буду у вас в долгу.

«Снова независимая? Жизнь по своему желанию? Звучит так привлекательно».

Элинор сделала глубокий вдох, чувствуя груз мокрых шерстяных юбок, тугую ледяную хватку кожаных ботинок и клетку корсета. Господи, она чувствовала оковы и холод! И отвергнуть предложение художника – значит принять будущее, которое ничего, кроме этого, не обещало. А если принять, придется забыть страх и гордость, азартно рискнуть даже собственной душой в надежде снова обрести жизнь, безопасную и комфортную.