Сабрина Джеффрис - Страсть по завещанию

Глаза Селии наполнились слезами. Он взял ее на руки и отнес на постель. Как могла она считать его холодным и бесстрастным?!

Желание, подлинную страсть она увидела в его глазах, когда он уложил ее на постель и принялся расстегивать пуговицы на своих панталонах. Но потом вдруг замер и тихо проговорил:

— Ты уверена?

Она приподнялась на локте и начала помогать ему расстегивать пуговицы.

— Я вполне уверена.

Он-то был в себе уверен, ибо в ту минуту, как она расстегнула его панталоны, его плоть зримо это доказывала.

После своего замужества Минерва подробно объяснила, что происходит в спальне между мужчиной и женщиной, сказала, что мужской придаток может быть весьма внушительным и он ничуть не похож на те, которые Селия видела у быков, жеребцов и охотничьих кобелей.

Да, он был иным, не таким уж внушительным. Скорее по-своему красивым, когда слегка покачивался, словно от легкого ветерка.

— Может, ты хочешь увидеть и остальное? — протянул с легкой усмешкой Джексон.

— Как, есть и еще что-то? — Он приспустил панталоны, обнажив то, о чем она спрашивала. — Ох, я и забыла, — тихонько рассмеялась Селия.

Рассмеявшись, он прилег рядом с Селией.

— А я-то знаю, что у тебя спрятано между ног, — сказал он, прикрывая ладонью сокровенное место внизу ее живота.

— Ох-ххх, — выдохнула она, вдруг осознав, насколько они близки друг другу как душевно, так и физически, насколько символичен их союз, ниспосланный им судьбой.

Он начал поглаживать ее. Теперь ее ощущения были несравнимо острее, чем те, что она ощутила недавно, лежа в своей постели.

— Джексон… о боже… Джексон… То, что ты проделываешь со мной, это и есть одна из непристойностей?

Его рука замерла.

— Тебе не нравится, милая?

— Нет, нет, конечно, нравится, — простонала она. — Я мечтала… я представляла себе, что я буду чувствовать, когда ты меня целуешь… когда ласкаешь так, как сейчас…

Он продолжал поглаживать ее бедра.

— Правда? — Его ласки стали настойчивее.

Она выгнулась под его рукой.

— О да. Именно так.

Ее искуситель улыбнулся.

— Это ты видела в своих грезах?

— Да-да-да, — выдохнула она.

Он склонился к прелестным округлостям и стал ласкать языком соски. Она судорожно вздохнула, дрожь прошла по ее телу, но она еще крепче прижала его к себе.

Он целовал ее грудь, затем его рука скользнула вниз, к мягкому треугольничку волос, потом его палец пробрался в ее лоно, дотронулся до самого чувствительного бугорка…

— Может быть, и это? — прошептал Джексон.

Селия не понимала, что с ней происходит, где она — страсть захлестнула, вознесла на гребень волны…

Ее дыхание участилось, тело устремилось навстречу порочному пальцу.

— Еще, еще… — твердила она. — Я просто не знаю… — Ей хотелось, чтобы никогда не кончалось это неописуемое ощущение. Но она понимала: наверное, он тоже ждет от нее таких ласк, которые и его могли бы вознести на такую же высоту. — Ты говорил о… непристойных шалостях… что могу сделать я?

Он молча взял ее руку и положил на возбудившуюся плоть.

— Погладь меня, милая, — попросил он.

Его дыхание участилось, он простонал:

— О боже, прекрати… прекрати!

— Я делаю что-то неправильно, тебе неприятно? — встревожилась она.

— Нет-нет, слишком правильно, — хрипло усмехнулся он. — Я так долго хотел тебя… и теперь хочу подольше наслаждаться тобой. — Он нежно провел губами по ее груди. — Не надо, больше не прикасайся ко мне, иначе я не смогу сдержаться.

Они замолчали и предались молчаливым ласкам. Она наслаждалась, прикасаясь к его теплой коже, ощущая, как напрягаются его мышцы при каждом ее прикосновении. Он отдавал себя в ее власть, с благодарностью принимая все, что она дарила, и щедро отзываясь на ее дары. Сердце ее трепетало. И оно покатилось куда-то вниз, его рука мягко раздвинула ее колени, потом она почувствовала, как он осторожно лег на нее, и что-то опустилось между ее ног.

— Ты самое замечательное создание из всех, что я видел! — услышала она, и мгновенное ощущение смущения и неловкости исчезло.

И как это у него получается: сказать самые нужные слова в самый нужный момент? Она пробежала пальцами по его сильным плечам.

— Вы и сами очень привлекательны, сэр, — отозвалась она, как будто не замечая крепкой плоти, вселившейся в нее.

— Не так, как вы, миледи, — пробормотал он.

В ответ она еще крепче прижалась к нему, сведя колени, отчего он тихонько застонал.

Потом он приподнялся над ней на локтях, вгляделся в ее лицо.

— Все, больше не могу. Не бойся. Слышишь! Не бойся.

— Почему ты думаешь, что я не готова к этому?

— Я боюсь, тебе будет больно, — прошептал он.

Она притянула его голову к себе, поцеловала в губы и напряженным шепотом произнесла:

— Возьми меня. Я хочу стать твоей.

Он крепче прижал ее к себе, тяжело задышал. Потом накрыл ее рот поцелуем и вошел в нее.

Она задохнулась от мгновенно пронзившей ее боли и потом ощутила, как он медленно и осторожно начал двигаться внутри нее. Он вглядывался в ее лицо и тяжело дышал, и его убыстряющиеся движения становились все ритмичнее. Потом, на каком-то всхлипе, он затих и опустился на нее. Затем — кажется, она и не успела почувствовать тяжести его тела — лег рядом.

— Все… хорошо? — прошептал он, не выпуская ее из своих объятий.

— Прекрасно, — солгала она, хотя еще не могла определить своих ощущений.

— Я столько раз воображал тебя такой… обнаженной в моей постели, — шептал Джексон. — Ты себе не представляешь!

— Представляю, — отозвалась Селия, тоже шепотом, будто кто-то мог их подслушать, — потому что и я мечтала о том же.

— Правда? — недоверчиво прошептал он.

— Правда, хотя… я не знала… самого лучшего.

Огонь погас, и наступившая темнота и только что свершившееся чудо любви, казалось, еще теснее объединили их. Их тела и души.

— А теперь, когда знаешь?

Она задумалась. Как описать то, что она испытала? И вдруг в ней словно взыграла прежняя девчонка-озорница.

— А теперь, когда знаю… — протянула она. — Ну знаешь… — Селия помедлила: — Все происходило, будто в ритме вальса.

Он усмехнулся, услышав столь неожиданное сравнение.

— Очень похоже. И вел в этом танце я.

«Ты двигался между моих ног, — промелькнуло у нее в голове. — Так вот почему вальс считается неприличным танцем!»

— Теперь всякий раз, когда я буду вальсировать, я буду вспоминать об этом нашем «вальсе», — прошептала она.

— Тогда следующий тур за мной, — отозвался он.

И они любили друг друга еще раз, а потом еще. И каждый тур ослеплял своей остротой, яркостью, мгновенным приливом невыразимого восторга.

— Джексон… О, Джексон… — шептала она.

— Все время вальс… отныне и навеки… — шептал он.

Она парила вместе с ним в безоблачных высотах, в звездном небе, где существует только красота.

— Да! — вскрикивала Селия каждый раз, достигнув пика блаженства. — Да, Джексон, да! Я твоя… я твоя… твоя.

— А я — твой, — прошептал он ей на ухо. — Твой навсегда.

Перед обедом Хетти и Оливер сидели в его кабинете и потягивали бренди. В комнату вошла Минерва вместе со встревоженной служанкой.

— Вы должны услышать то, что мне только что рассказала Джилл, — взволнованно проговорила Минерва, подталкивая испуганную служанку вперед. — Я велела ей, чтобы она сама повторила вам свой рассказ.

— Что случилось? — живо спросила Хетти, поскольку Селия подозрительно отсутствовала весь день.

Джилл стояла в нерешительности. Тогда заговорила Минерва:

— У Селии не болела голова. И она не спала в своей комнате весь день с темной повязкой на глазах.

— Что же в этом удивительного? — рассмеялась Хетти.

— Простите, мэм? — Джилл не сводила глаз с Хетти.

— Ну, хватит. Я еще не выжила из ума. Я знаю, твоя госпожа всегда жалуется на головную боль, когда ей хочется пойти пострелять. До сих пор я воспринимала ее жалобы как уловку, но… — Она выдохнула. — Я устала бороться с ней и решила делать вид, что ей удается обмануть меня.

— Я этого не знал, — нахмурился Оливер. — Тебе следовало сказать мне об этом.

— А что бы ты предпринял? — поинтересовалась Хетти.

— Нет, но…

— Она до сих пор не вернулась домой! — выпалила Джилл.

Хетти сдвинула брови.

— Что ты имеешь в виду? Она всегда возвращалась до наступления темноты.

— Это меня и волнует, миссис Пламтри, — воскликнула служанка, заламывая руки. — Она ушла из дома на рассвете, а это на нее не похоже. Ведь она очень любит поспать. И до сих пор ее нет…

— Кроме того, — вступила в разговор Минерва, — куда-то пропал мистер Пинтер.

— Не пропал, — вступил в разговор Оливер. — Он уехал, чтобы провести расследование как раз на… — Он оборвал фразу.

— На рассвете? — Минерва подняла брови. — Он, случайно, не говорил, куда собирается?

Сердце Хетти сжалось.

— Нет. Только упомянул, что его поездка связана с убийствами Льюиса и Пру.

— Полагаю, здесь не последнюю роль играет Селия, — бросила Минерва.

Хетти пришло в голову то же самое.

— Почему? — не понял Оливер.

— Прошлой ночью, — сказала Минерва, — Селия призналась мне, что она проводила наедине с мистером Пинтером — или, как она назвала его, Джексоном — гораздо больше времени, чем мы все могли предположить.

Хетти рассердилась. Все зашло так далеко? И прямо у нее под носом?

— Молодец Пинтер! — пробормотал Оливер.

— Оливер! — вскинулась Хетти.