— Когда обнаружится ваше отсутствие, все с ног собьются, разыскивая вас.

— Во-первых, сейчас раннее утро, — фыркнула она, — и все еще спят. Во-вторых, моя служанка Джилл скажет, что я еще сплю, потому что у меня болела голова. Она всегда так делает, когда я хожу стрелять по мишеням. — Селия застенчиво улыбнулась. — Бабушке не нравится мое увлечение стрельбой. Поэтому у меня очень часто болит голова.

Он сжал зубы. Конечно, Селия поступает так, как считает нужным.

— Никому и в голову не придет искать меня, — продолжала она. — Так что мы успеем съездить в Хай-Уайкомб и вернуться до того, как обнаружат мое исчезновение.

— Есть и еще причина, по которой вам лучше со мной не ездить. Когда я представлю вас, миссис Даффет наверняка не захочет в вашем присутствии говорить о похождениях вашего отца.

— Представьте меня своей сестрой. Сомневаюсь, что она меня узнает. Ведь она не видела меня почти девять лет. Тогда я была маленькая худышка со светлыми волосами.

— И еще вопрос, — сказал он, сдерживая себя, чтобы не повысить голоса. — Зачем, черт возьми, вам это надо?

Она прищурилась, глядя вдаль.

— Я хочу все знать, неужели вы не понимаете? Для меня важно выяснить, был ли это сон или все происходило наяву. — Селия умоляюще взглянула на него. — Не знаю, как будут звучать ваши вопросы, но ответы няни, возможно, пробудят во мне еще какие-нибудь воспоминания.

А ведь она права. Будь на ее месте любой другой из семьи Шарп, он бы и не противился. Но мысль о том, что несколько часов он проведет в ее компании, будоражила его и пугала.

— Если вы не позволите мне ехать рядом с вами, — смиренно сказала Селия, — я поеду следом.

Он нахмурился. Она так и сделает. Ведь эта женщина настолько упряма, насколько и прекрасна.

— И не думайте обгонять меня, — добавила она. — В Холстед-Холле прекрасная конюшня, а Леди Белл одна из лучших лошадей.

— Леди Белл? — насмешливо переспросил Джексон. — Не Громкий Выстрел или Ружье?

— Когда я была маленькой, так звали мою любимую куклу, — пояснила она. — Это был последний подарок мамы перед смертью. Я постоянно играла с ней, и в конце концов кукла так истрепалась, что, когда я выросла, ее просто выбросили. — Она помолчала, затем тихо проговорила: — Потом я жалела об этом, но было поздно.

У Джексона перехватило горло и замерло сердце.

— Ладно, — сдержанно проговорил он. — Поехали вместе.

От удивления у нее порозовели щеки.

— Спасибо, Джексон! Я вас не подведу.

— Надеюсь, — проворчал он. — И прошу вас: никаких необдуманных слов или действий. Вы слышите?

— Я всегда веду себя разумно!

— Я бы не сказал. Вы только что разгуливали с заряженным ружьем в руках.

— Теперь вы все время будете напоминать мне об этом?

— Не дольше, чем мы оба проживем на этом свете.

В ту же минуту, как у него с языка сорвались эти слова, Джексон был готов убить себя. Они прозвучали как клятва, за которую он был готов на все, лишь бы она осуществилась.

К счастью, она не обратила на это внимания — Селия беспокойно ерзала в седле.

— С вами все в порядке? — спросил он.

— Мне что-то попало в чулок и натирает ногу. Не обращайте на меня внимания.

При слове «чулки», у Джексона пересохло во рту и тут же ожили воспоминания вчерашнего дня: как он приподнял ее юбку и ощутил голень, затянутую в гладкий шелк чулка, как продвигал руки выше, к ее бедрам… Во рту появился привкус…

Боже, спаси меня! Нельзя думать о таких вещах, сидя в седле.

В этот ранний час дорога, как ни странно, была оживленной. Местные фермеры направлялись на рынок или в город, а работники разъезжались по полям. К облегчению Джексона, это давало возможность ехать молча. Разговор с ней сбивал бы его с мыслей о предстоящем деле, особенно если бы пришлось обсуждать ее поклонников.

Проехав несколько миль, она беззаботно спросила:

— Ваша тетя ничего не имеет против того, что вы отсутствуете уже несколько недель?

Повод для разговора был нейтральным.

— Нет. Она понимает, что это моя работа.

— Думаю, она гордится вами.

— Вас это удивляет? — медленно проговорил он.

— Нет! — Она бросила на него оценивающий взгляд. — Почему я должна удивляться? Мне говорили, вы очень опытный сыщик.

— Но недостаточно опытен, чтобы удовлетворять требованиям вашей милости, — поддразнил он ее.

— Я этого не говорила. Насколько я вижу, вы вполне соответствуете всем рекомендациям. — Она перевела взгляд на дорогу. — Неудивительно, что вас прочат на место председателя суда.

Его желудок сжался. Ему следовало бы догадаться: любой разговор с Селией непредсказуем.

— Очевидно, вам сказала об этом ваша бабушка?

На ее лице промелькнуло беспокойство.

— Она говорит, вам следует быть осторожным, чтобы вас не смогли обвинить в какой-либо бестактности. Это может навредить возможному назначению. Она просит меня проследить за тем, чтобы вы не попали в неловкую ситуацию.

— О, даже так! — Миссис Пламтри еще более коварна, чем он предполагал. — Я смотрю, вы очень послушны. Но как же тогда эта поездка? Мы ведь опять одни. Причем предложение исходило от вас.

У Селии зарделись щеки, и она стала так красива, что Джексон отвел глаза.

— Не беспокойтесь, — проговорила она, — никто не узнает о нашей поездке. Даю вам слово.

— Так же как никто не знает о том, что вчера мы были наедине?

— Никто!

— Ну конечно. И ваша бабушка тоже не догадалась, что мы были вместе? Любой мог видеть, когда мы прогуливались под руку, не так ли?

— О! Но я наболтала ей что-то о том, что мы расстались перед тем, как я направилась в северное крыло.

— Так она вам и поверила, — заметил он скептически.

— Да! — Селия закусила губу. — Думаю, поверила.

— Сомнительно.

Она нахмурилась, глядя на него.

— Что она вам сказала вчера вечером на балу?

«Что лишит вас наследства, если я посмею сделать вам предложение».

Он очень хорошо помнит эти слова, но никогда не скажет ей об этом. Селия, так же как и он, терпеть не может, когда ей диктуют, как себя вести. Она может выказать свое расположение к нему лишь для того, чтобы позлить бабушку. Не нужно ему это. Тем более она не имеет ни малейшего представления, как жить на малые деньги.

— Она спросила о моих намерениях в отношении вас. — Джексон постарался, чтобы голос его звучал ровно. — Я ответил, что между нами не может быть ничего серьезного.

— Вы так сказали? — Выражение ее лица стало непроницаемым, она уставилась на дорогу. — К счастью, я сказала ей то же самое.

«Все, — одернул он себя, — Перестань огорчать ее».

Он сжал в руках поводья.

— Вы ведь знаете Ба, — снова беззаботным тоном заговорила Селия. — Её невозможно переубедить, что бы ей ни говорили.

— Она, безусловно, успокоится насчет нас, когда вы объявите ей, что принимаете предложение герцога, — спокойно проговорил он.

— Когда я объявлю об этом? — тихо проговорила она и замолчала. — Я должна… кое-что вам сказать.

Джексон стиснул зубы. Черт, черт, черт! Должно быть, она уже приняла решение и сказала о нем вчера вечером после того, как он покинул их дом. Она позволит герцогу лечь с ней в постель, и ее жизнь, хотя она и…

— У меня и мысли не было выходить замуж за герцога.

Ошеломленный ее словами, он бросил на нее быстрый взгляд и облегченно вздохнул. Но тут же поймал себя на мысли: наверняка он неправильно понял ее слова.

— Неужели? Значит, счастливцем окажется кто-то из других претендентов?

Она перевела дух:

— На самом деле я собираюсь решить все совсем по-другому.

Кровь в его жилах вскипела.

— Я могу спросить, как именно?

— Думаю так: если я получу предложение от представителя высшего света, то сразу поставлю об этом в известность бабушку. Пусть она убедится, что я тоже могу быть интересна влиятельным мужчинам. Надеюсь, тогда она поймет, насколько глупым является ее ультиматум, и отменит его.

Боже правый! Вот этого он уж никак не ожидал.

— Понятно, — только и мог пробормотать Джексон. Все это время он предполагал, что она хочет выйти замуж за одного из тех ослов. Если только не…

Нет, он не может позволить себе надеяться. Потому что все равно ничего не изменится.

— Знаю-знаю, — продолжала Селия. — Не надо ничего говорить. План дурацкий. Но пока я еще не все продумала.

— Даже если это и дурацкий план, хотя я так не считаю, то только потому, что вы неправильно истолковываете переживания вашей бабушки по поводу вашего замужества, — сказал он, взвешивая каждое слово.

Она фыркнула:

— Ну еще бы! Бабушка думает, что никто не возьмет в жены, как она считает, «безответственную» и «взбалмошную» девицу.

Он вздрогнул, услышав такое признание. Селия в точности соответствовала этим определениям, хотя, конечно, он никогда не осмелится сказать ей об этом. Плохо, что вчера он не смог сдержать свои эмоции. Теперь она вправе расценить его страсть как обычную похоть. И если он начнет осыпать ее комплиментами, то она может понять, насколько глубоки его чувства, а этого допускать не следует.

Поэтому он сдержанно проговорил:

— Ваша бабушка просто волнуется, чтобы вы не растратили свои чувства на человека, не заслуживающего вас. Думаю, если вы признаетесь бабушке, что хотите выйти замуж за герцога, она не удивится. И естественно, ультиматум останется в силе, — это ведь то, чего она добивается.

— Да, я тоже пришла к такому выводу. Но… будет нечестно вовлекать герцога в эту интригу за его спиной. Он искренне предложил мне выйти за него замуж. Если станет известно, что я благосклонно выслушала его предложение, а потом отказала, то люди подумают: я испугалась наследственного безумия в их семье. Это будет жестоко.