– У тебя есть какая-нибудь информация для меня или нет? – резко начал виконт. – Вы с леди Уинтер уезжали на две недели. Наверняка тебе удалось что-нибудь узнать за это время.

– И вы полагаете, что мы были вместе?

– А разве не так? – Седжуик прищурился.

– Нет. – Кристофер улыбнулся, в то время как лицо его собеседника побагровело. – К чему такая спешка? – продолжил пират, подчеркнуто неторопливо беря шепотку табака из коробочки на столе. – Прошли годы. Какое могут теперь иметь значение еще несколько недель?

– Мои планы и расписание тебя не касаются.

Пристально глядя на пэра опытным изучающим взглядом, Кристофер медленно, едва не по слогам, спросил:

– Вы, по-видимому, хотите что-то получить, возможно, занять более высокое положение в секретной службе? А времени для этого остается все меньше, верно?

– Чего остается все меньше, так это моего терпения. А оно не является одним из моих достоинств.

– А разве у вас есть какие-то достоинства?

– Гораздо больше, чем у тебя. – Седжуик поднялся. – Еще неделя, и не больше. Затем ты возвращаешься в Ньюгейтскую тюрьму, а я найду другого, кто займется этим делом, которое, судя по всему, тебе оказалось не по силам.

Кристофер знал, что мог покончить с этим прямо сейчас. Он мог пообещать предоставить свидетеля, который впутает в это дело Марию. Но слова застряли в горле.

– Доброго вам дня, милорд, – произнес он вместо этого, и его безразличие привело в бешенство расфуфыренного виконта, который тут же выскочил из комнаты во всем великолепии кружев и драгоценностей.

Неделя. Кристофер расслабленно откинулся в кресле, полностью сознавая, что настало время принять решение. Короче, его люди, которых он отправил на розыски девочки по имени Амелия, скоро вернутся с отчетами. Бет, надо надеяться, выведает что-нибудь интересное о взаимоотношениях Марии с Уэлтоном. И парнишку, которого он устроил слугой в доме Марии, можно будет вызвать, чтобы тот поделился добытыми сведениями.

У Кристофера голова разламывалась от информации, с которой следовало разобраться. Это было не похоже на него, чтобы так тянуть с разбором новостей. Он сильно изменился с той ночи, когда впервые занялся сексом с Марией.

Какую власть она получила над ним? Чем приворожила?

Он все еще задавал себе этот вопрос, бросая поводья конюху перед парадным подъездом ее дома.

Несколько метров до двери он преодолел тяжелым шагом осужденного, идущего на эшафот, и ничуть не удивился, когда ему сказали, что леди Уинтер нет дома.

Убеждая себя, что надо уйти, бросить все, Кристофер поймал себя на том, что громко заявил:

– Я вхожу. А то, как я это сделаю, зависит только от вас.

Недовольно ворча, дворецкий отступил в сторону, и Кристофер поднялся по лестнице, охваченный смешанными чувствами. Он надеялся, что его встретит Куинн и завяжет с ним драку. Хотя сам он находился не в самой лучшей физической форме, ему было наплевать. Во время драки ему некогда будет думать о Марии, а именно этого ему и хотелось – избавиться от мучительного наваждения, от болезненной тяги к ней.

Поднявшись на второй этаж, он увидел знакомое лицо, правда, это не было лицо Куинна.

– Как поживаешь? – спросил он Тима, отметив, что у его слуги на голове красовался опрятный хвост, а буйная масса растрепанных, непослушных волос и борода, словно одолженная с портрета Ван Дейка, исчезли.

– Хорошо.

Одобрительно кивнув, Кристофер сказал:

– Проследи, чтобы нас не беспокоили.

– Слушаюсь.

Подойдя к двери спальни Марии, Кристофер поднял руку, чтобы постучать, но передумал. Вместо этого он повернул ручку и вошел в комнату без предупреждения, застыв на пороге. Она стояла у окна, как и тогда, когда он подглядывал за ней со двора. Подобно всем великим сиренам-обольстительницам, она была в пеньюаре, ее соблазнительные формы просвечивали сквозь тонкую ткань. При виде ее миниатюрной фигурки на фоне длинных гардин в цветочек у Кристофера перехватило дыхание, он не мог произнести ни слова. И все-таки он собрался с силами и с трудом выдавил:

– Мария.

Она напряглась всем телом и испустила глубокий вздох.

– Закрой обе двери, – попросила она, не глядя на него, словно ожидала его появления. – Саймон может вернуться в любой момент, а я не хочу, чтобы нас прерывали, пока все не решится.

Атмосфера в помещении была угнетающая, словно в воздухе повисли все невысказанные слова. И все же, поворачивая ключ замка, Сент-Джон почувствовал, словно огромная тяжесть свалилась у него с души просто потому, что он был рядом с Марией.

Он двинулся с места, но остановился в нескольких футах от нее.

Мария, наконец, повернулась к нему лицом, и он увидел темные круги под покрасневшими от слез глазами. Хрупкие плечи обмякли под тяжким грузом переживаний.

– Я надеялась, ты будешь держаться подальше от меня.

– Я и хотел.

– Тогда почему ты здесь?

– Потому что тебя я хочу еще больше.

Мария прижала руку к сердцу.

– Мы не можем иметь то, что нам хочется. Люди, живущие, как мы с тобой, должны забыть о делах сердечных, о личной жизни.

– Твое сердце занято?

– Ты же сам знаешь ответ, – сказала она просто. В огромных глазах Марии не отразилось ничего, что могло бы дать ему хоть какой-то ключ к ее истинным мыслям.

Кристофер почувствовал, как вниз по писку поползла капелька пота.

– Той ночью я пришел к тебе в спальню, и мы провели ночь вместе…

Она отвернулась к окну.

– Прекрасные воспоминания, будем свято хранить их. Прощайте, мистер Септ-Джон. – Ее голос был лишен эмоций.

Кристофер стоял недвижно, разум подсказывал ему, что надо уходить, но тело отказывалось повиноваться. Он знал, что она была права, знал, что в их общих интересах лучше было бы расстаться и вернуться к прежней, раздельной жизни. Вместо этого он подошел к ней сзади и заключил в объятия.

Стоило ему коснуться ее, как Марию всю затрясло. Ему вспомнился тот, первый вечер в театре, когда он так же обнимал ее. Тогда она была холодна и сдержанна. Слабая, уязвимая женщина в его объятиях сейчас возвращалась к жизни его усилиями.

– Кристофер… – Печаль, прозвучавшая в голосе Марии, заставила его закусить губу от нежности к ней.

– Освободи меня, – сказал он хрипло, уткнувшись носом в ее душистые волосы. – Дай мне уйти.

Вместо этого она повернулась с жалобным стоном и приникла к нему в глубоком поцелуе.

Глава 16

Амелия торопливо пробиралась через лес, сгорая от нетерпения. Может, это было и глупо с ее стороны – так переживать из-за поцелуя, который она сама спланировала заранее, но идея ей нравилась все равно. Она также спешила на встречу из-за письма, лежавшего у нее в кармане. Амелия долго не могла заснуть накануне ночью, пытаясь найти верные слова в послании своей сестре. В конце концов, она выбрала самый короткий путь, прямо предложив Марии связаться с лордом Уэром и условиться о встрече. Впереди показалась изгородь. Убедившись, что сторож находился слишком далеко, чтобы заметить ее, она поспешила к ограде, не заметив человека, скрывавшегося за толстым стволом дерева. Когда чья-то рука стальной хваткой поймала ее и большая ладонь закрыла ей рот, девушка в ужасе испустила придушенный вопль.

– Тихо, – шепнул Колин, всем телом прижав ее к стволу дерева.

Сердце бешено стучало у нее в груди, Амелия колотила его кулаками, разозлившись, что он так напугал ее.

– Прекрати, – приказал он, оторвав ее от дерева и хорошенько встряхнув, сверля пронзительным взглядом. – Прости, что я испугал тебя, но ты не оставила мне выбора. Ты не хочешь видеть меня, не хочешь говорить со мной, избегаешь встреч…

Она перестала сопротивляться, очутившись в объятиях мощной, практически незнакомой ей фигуры.

– Видишь, я убираю руку. Придержи язык, иначе сторожа тут же будут здесь.

Колин отпустил ее, быстро отскочив назад, словно от нее дурно пахло или исходило еще что-то очень неприятное. Ей же, наоборот, тут же стало не хватать запаха лошадей и потного конюха, свойственного Колину.

Рассеянные солнечные лучи целовали его темную шевелюру и красивую физиономию. Амелия ненавидела себя за то, что вновь при его появлении у нее все сжалось внутри, а сердце затрепыхалось трепетной ланью. В свитере овсяного цвета и коричневых бриджах он выглядел настоящим, состоявшимся мужчиной. Весьма для нее опасным.

– Я хочу сказать, что прошу простить меня, – произнес Колин хрипло и подчеркнуто серьезно.

Она просияла.

Он резко выдохнул и запустил обе пятерни себе в волосы.

– Та девица для меня ничего не значит.

И тут Амелия поняла, что он извинялся не за то, что чуть не до смерти напугал ее.

– Как мило, – произнесла она, не в силах скрыть горечи. – Я почувствовала такое облегчение, узнав, что та, что разбила мое сердце, ничего не значит для тебя.

Он вздрогнул и протянул к ней огрубевшие от работы руки.

– Амелия. Ты не понимаешь. Ты слишком молода, ты слишком защищена от жизненных проблем и неурядиц.

– Ну да, и ты нашел для себя кого-то постарше и не такую защищенную, чтобы понять тебя. – Амелия отвернулась. – И я нашла себе кого-то постарше, кто понимает меня. Так что теперь мы все счастливы…

– Что?

Его тихий, раздраженный голос испугал ее, и она закричала, когда Колин грубо схватил ее.

– Кто он? – У него был такой напряженный взгляд, что она снова испугалась. – Тот парень у речки? Бенни?

– А тебе-то какое дело? – бросила она. – У тебя есть она.

– Значит, поэтому ты сегодня так вырядилась? – Он окинул ее обжигающим взглядом с ног до головы. – Вот почему ты сделала новую прическу? Для него?

Сочтя оказию подходящей, она надела одно из самых красивых своих платьев – темно-синее, усеянное мелкими вышитыми красными цветочками.