Он замолчал, и Марийка попросила:

— Продолжайте, прошу вас.

— Тогда же, в конце сорок четвертого года, они схватили евреев, которых прятал Валленберг, отвели их на берег Дуная и убили. Судя по тому, что сказал Латки, тогда же погиб и ваш отец. Говорят, Дунай был красным от крови. Валленберг перед тем многим помог спастись — он доставал евреям фальшивые шведские паспорта, пока его не схватили нацисты. Он потратил все семейные драгоценности, спасая чужие жизни. Я рассказал вам все, что знаю.

Марийка попросила Ласло высадить их где-нибудь в центре Будапешта, чтобы они могли пройтись до отеля пешком. Ей хотелось размять затекшие ноги, подышать свежим воздухом и немного успокоиться. С Ласло они договорились встретиться на следующее утро и совершить поездку по городу.

Но их приключения в этот день поездкой в Дьёидьёш не закончились. Марийка и Лайза медленно брели по улице, когда заметили сгорбленную старуху в странном одеянии, пристально смотревшую в их сторону. Ее кожа была дубленной от солнца. Она была вся в черном. Взгляд ее темных проницательных глаз остановил Марийку.

— Черная мадонна! — воскликнула Марийка. — Что-то в этой старухе мистическое. Правда, Лайза?

— Похожа на цыганку.

— Почему она так смотрит на нас?

— Пойдем, мам, не смотри на нее, не обращай внимания.

Но старуха, увидев, что Марийка остановилась, направилась прямо к ним.

— Покажи мне свою руку, красавица, всю твою судьбу расскажу, — произнесла цыганка, подойдя поближе.

— Восхитительно! — воскликнула Лайза. — Она еще и говорит по-английски! Не могу поверить… Уйдем, мама!

Но было уже поздно. Старуха подошла к ним вплотную и ткнула в Марийку желтым прокуренным пальцем:

— Ты — венгерка.

— Наполовину, — сказала удивленная Марийка.

Лайза потянула ее за руку, но она не могла так просто уйти — цыганка гипнотизировала ее своим взглядом.

— Клара! Ты должна найти Клару! — сказала она резким гортанным голосом и снова повторила: — Клара!

Марийка сунула ей в руку несколько форинтов.

Цыганка заметила приближавшегося полицейского, увидевшего, что она пристает к двум иностранкам, и поторопилась уйти.

— Все в порядке! — крикнула Марийка полицейскому, и они с Лайзой пошли дальше, гадая, что это все могло значить.

— Клара?! — удивился Ласло, когда на следующее утро Лайза рассказала ему о цыганке. — Я знаю магазин "Клара", он находится недалеко от вашего отеля на Вачи-утка.

— Не думаете же вы, что это серьезно? — возмутилась Лайза.

— Я должна посмотреть, — твердо сказала Марийка, до конца не уверенная, что должна поступить именно так.

— Вам будет интересно, — заверил Лайзу молодой венгр. — Это магазинчик французской одежды, но там все дорого. Раньше там покупали платья только жены коммунистических лидеров, но не думаю, чтобы хозяйка наняла цыганку, чтобы приваживать иностранцев.

Марийка расплатилась за завтрак в кафе, и они пешком направились на Вачи-утка. Магазин "Клара" отыскать было легко, он расположился на первом этаже, в витрине были выставлены манекены в изысканных нарядах и реклама бижутерии. Они вошли внутрь.

Интерьер магазина был изящен. Стояли кресла в стиле Людовика XV, обитые голубым шелком. Можно было примерить платье перед большим венецианским зеркалом в бронзовой раме.

— Конечно, это была глупая затея, — шепнула Марийка Лайзе, — но давай хотя бы посмотрим что-нибудь для тебя.

К ним подошла продавщица и спросила по-немецки, что им угодно. Марийка стала объяснять, что они хотят выбрать платье для Лайзы, но продавщица по-английски не понимала.

— Я позову директрису, мадам Бокани, пожалуйста, пусть гости подождут, — сказала она, обращаясь к Ласло на венгерском.

Марийка и Лайза удивленно переглянулись.

— Это уж слишком, давай уйдем отсюда, мама, — предложила Лайза.

— Нет! Я должна ее увидеть. — У Марийки срывался голос от волнения. — Я ничего не понимаю! Как могла эта цыганка?..

Симпатичная, элегантно одетая женщина лет шестидесяти спускалась к ним по лестнице со второго этажа. Марийка уловила знакомый ей с детства аромат французских духов "Хейр Блю". Ее мать их очень любила, Марийка помнила их запах с детства.

— Меня зовут Клара Бокани. Что бы вы хотели посмотреть в моем магазине? — спросила по-английски с мягким венгерским акцентом владелица магазина, точно угадавшая в посетительницах американок.

— Меня зовут Марийка Вентворс, а это моя дочь Лайза. Я узнала о вашем магазине еще в Нью-Йорке.

— Мне очень приятно это слышать, ко мне заходят много американцев. У нас хороший выбор и значительно дешевле, чем в Париже.

— Мы бы хотели посмотреть, что у вас есть.

— Да, да, конечно, а я пока приготовлю для вас по чашечке чая. Вы можете отдохнуть и посмотреть каталоги.

Марийка никак не могла понять, что же происходит? Они прошлись по вешалкам, внимательно разглядывая платья.

Через несколько минут мадам Бокани предложила им подняться на второй этаж в ее кабинет — небольшое уютное помещение с кожаным диваном, старинным письменным столом и несколькими акварелями с видами Парижа. Клара предложила им присесть на диван, поставила на складывающийся десертный столик чашки с ароматным чаем.

Лайза молча листала каталог французских фирм. Марийка же решила поддержать ни к чему не обязывающий разговор и ничего не говорить этой женщине об Иштване Бокани.

Они поговорили о французской моде, Марийка рассказала, что модно сейчас в Нью-Йорке.

— Я видела на улицах элегантно одетых женщин, — заметила она.

— Да, это так, — согласилась Клара Бокани. — Ведь в начале века Будапешт был одним из городов-законодателей европейской моды.

Марийка больше не хотела терять времени на светскую болтовню.

— Вы всегда жили в Будапеште, мадам Бокани? — спросила она.

— Перед войной и во время войны я жила в маленьком городке, о котором вы даже не слышали, в Дьёидьёше, а после войны открыла этот магазин в Будапеште.

— Наверное, трудно одной вести дела? Вы замужем, мадам Бокани?

— Я вдова, мой муж погиб совсем молодым в конце 1944 года. Мы были женаты всего два года.

— У вас есть дети?

— К сожалению, нет, была война…

Марийка чувствовала, что нужно остановиться с расспросами, глаза Клары Бокани повлажнели от нахлынувших воспоминаний.

— Извините меня. Вы были очень добры, но мы отняли у вас столько времени, мадам Бокани. У вас прекрасный выбор товаров. Я посоветую всем своим знакомым, которые поедут в Венгрию, заглянуть в ваш магазин. Мы еще к вам зайдем перед отъездом из Будапешта.

— Ловлю вас на слове, — улыбнулась Клара Бокани.

Марийка тепло пожала ей руку. Когда они вышли из магазина, она заметила, что Клара наблюдала за ними из окна своего кабинета, но ее мысли сейчас были заняты другим. Она видела на столе фотографию своего отца и теперь знала, как он выглядел. Она правильно сделала, что ничего не сказала Кларе Бокани.

— Почему ты не призналась, что ты дочь Иштвана Бокани? — спросила ее Лайза. — Ты еще зайдешь к ней?

— Нет. Ее муж погиб, как герой. Не надо ворошить прошлое, это причинило бы ей боль, видимо, она его очень любила.

— Ты разочарована? Я имею в виду, что у него был роман с бабушкой, когда он был женат.

— Лайза, ты все как-то упрощенно понимаешь. Я совсем не разочарована. Мужчины и женщины ведут себя во время войны совсем не так, как в мирное время. Особенно, когда знают, что на следующий день их могут убить. Это понимал и дедушка, и он не осуждал мою мать.


Джонатон позвонил в агентство из брюссельского аэропорта. Гортензия ответила ему резко и холодно.

— Почему вы решили, что она одобрит, если я дам номер ее телефона? Насколько я понимаю, вы стали персоной нон грата несколько месяцев назад.

— Гортензия, знаю, что вы думаете обо мне, но я сам себе противен, поверьте мне.

— Меня это не интересует. Вы очень обидели Марийку, и я не хочу, чтобы это произошло снова. Вы бросили ее, не подумав о последствиях. Теперь вы снова хотите причинить ей боль?

— Поймите, я люблю ее, и не могу без нее жить. Меня сейчас ничто и никто не остановит. Я должен ее найти и поговорить. Я знаю, что она сейчас в Венгрии…

— Каким образом вам это стало известно?

— От Эви Уотсон. Она сказала, что Марийка еще в Будапеште. Вы должны мне сказать, в каком она отеле, иначе я отменю вылет в Чикаго и найду ее, чего бы мне это ни стоило.

"Значит, это миссис Уотсон сказала ему, что Марийка в Европе, у нее были, видимо, на то свои причины". Ситуация стала проясняться.

— Я не просто хочу ее увидеть. У нее там роман с каким-то венгром. Я должен это остановить… пока еще не поздно.

Гортензия довольно ухмыльнулась: "Поздравляю вас, миссис Уотсон! Вы заставили Джонатона Шера мучиться от ревности. Отличная работа!"

— Вы найдете ее до телефону 8-30-30 в отеле "Хилтон", — сообщила она почти ласковым голосом. — Она улетает послезавтра в полдень.

Повесив трубку, Гортензия подошла к двери кабинета Марийки и дернула за веревку колокола. Когда сбежались сотрудники агентства, она со смехом объявила:

— Просто мне хотелось услышать звук колокола, вот и все!


Марийка была полностью удовлетворена результатами поездки и не ожидала, что ей вообще что-то удастся разузнать о своем настоящем отце. Впервые с тех пор, как она рассталась с Джонатоном, Марийка почувствовала прилив энергии и оптимизма. Странно, но именно поездка в Венгрию позволила ей почти цинично взглянуть на свой роман, и это принесло облегчение — она стала лучше понимать себя.

Новые сведения об Иштване Бокани, встреча с его женой вытеснили боль утраты. Надолго ли? Этого она не знала, но новое глубокое чувство наполняло ее сердце. Марийка гордилась своим кровным отцом — это был храбрый и красивый человек. Теперь понятно, почему ее мать влюбилась в него без памяти. Знала ли она, что Иштван был женат? А какое это имеет значение? То была настоящая страсть, усугубленная ужасами войны. Ни у кого нет права осудить эту любовь.