Эмилия Остен - Страсть и расчёт

Луиза на секунду закрыла глаза, словно пытаясь почувствовать, услышать его мысли. И она поняла. Это совесть. Свойство простое, но столь редкое, что даже забываешь, что оно существует.

– Руперт, – тихо сказала девушка, привлекая его внимание. – Я знаю, ты винишь себя в том, что поступил со мной непорядочно. Но я все равно тебя люблю.

Звуки ее голоса еще не успели раствориться во тьме маленькой спальни, когда Луиза поняла, что сказала чистую правду. И она не знала, радоваться ли этому или оплакивать свою печальную судьбу.

И тогда девушка услышала его ответ:

– Ты можешь мне не верить, но я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

– Я верю, – прошептала она.

Но верила ли? И верил ли он?

Утро оказалось донельзя суматошным: во-первых, пришлось быстро и осторожно пробираться в дом, так как Луиза решительно отвергла идею дождаться появления у измятой постели леди Крайтон, что, с одной стороны, позволило бы избежать объяснений, а с другой – не только нанесло бы ущерб репутации графа, но и поставило под угрозу возможность дальнейших отношений, поскольку девушка знала точно: отец вряд ли примет с распростертыми объятиями того, кто бесчестно поступил с его дочерью. Во-вторых, не успела Луиза устроиться в своей собственной кровати и начать погружаться в сон, как на подъездной дорожке загрохотал экипаж, проснулись слуги, и весь дом пришел в движение: приехал отец. Тетя Ви, кстати, появилась позже, довольная собой и своими успехами в картах.

Луиза провела еще одну почти бессонную ночь, и весь предстоящий день обещал быть чрезвычайно беспокойным.

За завтраком, не желая откладывать дело в долгий ящик, девушка посвятила отца в свои планы и заявила, что граф Рэйвенвуд явится просить ее руки сегодня же после обеда (о чем они с Рупертом заранее договорились) и что она рассчитывает, что его предложение будет немедленно принято. Тему брачного контракта Луиза решила не затрагивать, но и не волновалась на этот счет: отец не оставит ее без средств, да и граф не упустит своего, обсуждая финансовые вопросы.

После завтрака Майкл Грэхем отправился к мистеру Кортни (наверняка для того, чтобы собрать сведения о потенциальном женихе), но Луиза по этому поводу не беспокоилась. Она ясно дала понять отцу, что Руперт Страйтем, граф Рэйвенвуд, станет ее мужем в любом случае. А уж за долгие годы общения с дочерью Майкл Грэхем твердо усвоил, что Луиза перевернет весь мир, но получит желаемое.

Как и посоветовала Луиза, граф Рэйвенвуд явился в большой дом вскоре после обеда, причем прибытие обставил с помпой, хотя вряд ли кто из Грэхемов остался не осведомленным о финансовом положении претендента на руку наследницы. Луиза уверяла, что все это пустяки, но граф все же до конца не поверил в то, что отец барышни полностью и во всем с ней согласится.

Что ж, скоро станет ясно, не сделал ли Руперт ошибку, отказавшись от мысли увезти Луизу в Гретна-Грин или поставить семью девушки перед фактом бесчестья дочери. Конечно, тогда оставался бы риск, что Грэхемы просто лишат Луизу наследства (что маловероятно), да и репутация графа Рэйвенвуда сильно пострадала бы (то есть всем бы стало известно о его непорядочности, сам-то он и сейчас знал, что прошлой ночью поступил совершенно бесчестно, несмотря на все заявления Луизы), но сейчас велика была вероятность того, что Майкл Грэхем просто откажет ему, не даст согласия на брак, и Руперту все же придется поступить недостойно. Тогда все сильно осложнится тем, что тайно действовать будет уже очень и очень затруднительно. Что ж, оставалось только довериться Луизе и действовать строго в соответствии с правилами: формальное предложение, обсуждение брачного контракта, свадьба…

Визит начался с того, что граф не узнал собственный дом. Возможно, следовало зайти сюда раньше и ознакомиться с новой обстановкой. Руперту нужно было время, чтобы привыкнуть к изменениям и смириться с ними. От старого особняка остались только стены. Да и то, кажется, только внешние. Внутри все было новым, богатым, идеальным. И незнакомым. Руперт вздохнул: старый дом всегда ему нравился именно своей древностью, каждая комната хранила в себе память о многочисленных графах Рэйвенвудах, живших, любивших, растивших детей и умиравших в этих стенах. Сейчас же обстановка была прекрасной и… безжизненной. Даже вышколенный дворецкий, возникший из пустоты, казался ненастоящим. А уж лакей, проводивший графа в библиотеку, вообще выглядел марионеткой на ниточках, невидимых, но совершенно однозначно реальных.

Библиотека совершенно не изменилась, разве что исчезла пыль с книг и чехлы с мебели, да сменились портьеры. Только за столом отца сидел новый хозяин дома – пусть и временный, но оттого не менее внушительный.

– Мистер Грэхем.

– Граф Рэйвенвуд.

Обменявшись всеми положенными вежливыми фразами, мужчины внимательно изучили друг друга. Руперт не знал, к каким выводам пришел Майкл Грэхем, но мгновенно сообразил, что разговор выйдет длинным и далеко не во всем приятным. Отец Луизы выглядел и был квинтэссенцией и символом развивающегося промышленного Севера: полноватый блондин, в серых глазах – стальной блеск, костюм с иголочки, дорогой, но далеко не модный, широкие ладони, не знающие физического труда, но все еще хранящие память о поколениях предков – земледельцев и скотоводов. А самое главное – безграничная уверенность в себе, своей правоте и собственных неограниченных возможностях. Да, Майкл Грэхем, вполне возможно, не понаслышке знал, что такое тяжелый труд, но все это было в прошлом: сейчас за ним стоят невероятно большие деньги, делающие другие деньги. Руперт чувствовал людей, это был его дар. И сейчас он видел, что перед ним человек щедрый и великодушный, но не добрый, да и далеко не мягкий, привыкший все обдумывать, взвешивать и воздавать всем по заслугам. Как ты отнесешься к нему, так он и ответит. И отплатит полновесно как за добро, так и за зло. Страшный человек. Руперт почувствовал себя совершенно беззащитным, словно он стоял на ковре библиотеки абсолютно голым. Никакая ложь, даже самая невинная, здесь не пройдет. Но и правда может не спасти. Выручит только быстрота ума и дипломатичность. Говори правду, но только ту, о которой спрашивают, не соглашайся на уступки в важном, но иди на компромисс в незначительном… На этом поле Руперт чувствовал себя уверенно. Только противник перед ним стоял все же очень и очень опасный.

– Мистер Грэхем, – Руперт сразу перешел к делу. – Я пришел просить руки вашей дочери.

– Не скажу, что для меня ваше появление и данное заявление стали сюрпризом, – ответил Майкл Грэхем, – да и в моем положительном ответе вы, скорее всего, уверены, но…

– Решение будет отрицательным? – Руперт просто не смог сдержаться.

– Почему? – Мистер Грэхем выглядел удивленным.

– Потому что за «но» обычно следует отказ.

– Граф, – вздохнул Майкл Грэхем, – мы с вами не перекинулись еще и десятком фраз (если не считать выражения вежливости), а у меня уже начинает болеть голова. Примерно такое же чувство возникает у меня иногда при разговоре с Луизой. Кажется, я начинаю понимать ее настойчивость.

– Ее настойчивость? – пришла очередь Руперта терять нить разговора.

– Однако мы уклонились от темы. – Майкл Грэхем решительно встал из-за стола и жестом предложил гостю расположиться в эркере. – Вернемся к самому началу.

Джентльмены устроились в креслах, слуга подал напитки.

– Итак, вы просите руки моей дочери. Насколько мне известно, она согласна, хотя и знакома с вами так недолго. Прежде она отказывала многим претендентам, заявляя, что недостаточно их знает.

Руперт подумал, что уж его-то Луиза познала во всех смыслах, но говорить такое отцу девушки было бы крайне неразумно.

– Как вы уже отметили, мистер Грэхем, мы с мисс Грэхем во многом похожи и легко нашли общий язык.

– Да? – Майкл Грэхем с сомнением взглянул на графа. – Что ж, и вы, и моя дочь согласны.

– Более чем, – подтвердил Руперт. Он-то страстно желал этого союза, во всех смыслах: и в телесном, и в финансовом.

– Таким образом, с этой стороны вы с Луизой пришли к согласию. Осталось обсудить брачный контракт.

– Несомненно. – Руперт на мгновение задержал дыхание. Что бы ни говорили его источники информации, наследницей Луиза станет не скоро: Майкл Грэхем отличался крепким здоровьем и был еще далеко не стар. Так что сейчас станет ясно, решит ли брак с мисс Грэхем все финансовые проблемы графа Рэйвенвуда – или же лишь некоторые.

– Как вы понимаете, я навел справки.

– Было бы глупо думать, что вы этого не сделаете. – Руперт подчеркнул «вы». – Я разорен – и это давно уже не секрет. Впрочем, в свое оправдание могу сказать, что вины моей в этом нет. Предыдущие графы Рэйвенвуды приложили максимум усилий, чтобы растратить фамильное состояние, привести поместье в запустение и наделать долгов. Я же всеми силами стараюсь удержаться на плаву.

– И об этом мне тоже сообщили, – кивнул Грэхем. – Не уверен, что карточный стол или выгодный брак – идеальные способы поправить дела, но…

– Я делаю, что могу. Видите ли, выбор у меня не очень велик: я не могу продать поместье, у меня нет средств для инвестиций, но я веду скромный образ жизни и все до пенни вкладываю в восстановление поместья.

– Похвально, – снова кивнул Грэхем. – Но этого явно недостаточно.

– Да, согласен.

– И вы, как я понимаю, ожидаете получить средства, достаточные для поправки положения, от меня.

– Я на это надеюсь, – честно ответил Руперт. – Рассчитывать я могу лишь на то, что моего обещания сделать вашу дочь счастливой будет достаточно для того, чтобы вы помогли мне в этом финансово.

– Хм… – Грэхем склонил голову к плечу, точно так, как это делала Луиза, когда размышляла о чем-то. – Я люблю свою дочь и хочу видеть ее благополучие. По ее четкому и однозначному заявлению, для счастья ей необходимы вы.

– Это дает мне право поторговаться за содержание брачного контракта, как я понимаю? – Руперт заставил себя сидеть спокойно и расслабленно, не выдавая волнения. Очевидно, что Грэхем отдаст за него Луизу. И, без сомнения, даст достойное приданое. Главное – все сделать правильно.