Он внимательно вглядывался в нее, слишком внимательно, чтобы это могло понравиться Фанни. Но одно было ясно: ему ее новый облик пришелся явно не по вкусу.

Фанни почувствовала, что у нее начинает кружиться голова, но храбро улыбнулась, стараясь, чтобы не дрожали губы.

— Мистер Кейхел, кто же задает такие вопросы даме? Ну, скажем, достаточно. Это вас устроит?

— Более или менее… — Он же смотрел на нее с явным презрением. — Ну, если ты такая опытная искусительница, почему не воспользовалась той ночью в Кейхел-Корте?

Только этого не хватало! Фанни сама вырыла яму и сама же в нее угодила. Ей показалось, что целый осиный рой зажужжал в ее голове… рой злых, больно жалящих ос. Их было много, очень много…

— А, это?.. — Она с вызовом откинула волосы с лица. — Я была на работе. Не люблю смешивать работу с удовольствием. Вы должны это понимать. Но теперь вашими делами занимается моя помощница, так что я свободна от всяческих обязательств. Совсем свободна.

— Что ты говорить? Я не верю своим ушам!

Ральф оттолкнулся от стола и в мгновение ока поднял ее со стула, так что у нее пребольно дернулась голова. Он был совсем рядом, его пальцы впивались ей в плечи — и решительность едва не покинула Фанни. Ей так хотелось, чтобы он не думал о ней плохо. Почему бы не сказать ему, что она солгала, почему бы не признаться ему в любви?..

Нет! Ни за что! Нельзя!

— Придется поверить, малыш! — произнесла она и откинула голову, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Вся эта сцена очень напоминала сцену прощания в плохом фильме, но Фанни сейчас было не до качества исполнения. Однако надо играть до конца. И она уперлась пальчиком ему в грудь.

— Я же сказала, что мне все быстро надоедает. Наверное, поэтому у меня нет постоянного партнера и я не замужем… Все это не по мне. Но если тебе, мой друг, захочется как-нибудь, развлечься, конечно же, после свадьбы, милости просим.

Она склонила голову набок, не обращая никакого внимания на то, что его глаза стали совсем черными от ярости и отчего-то еще, чему она не находила названия, и продолжила, чтобы поставить точку:

— Но только имей в виду, это будет стоить тебе недешево.

Фанни видела» как он побледнел. Он наконец отпустил ее и молча вышел из комнаты, а она смотрела ему вслед, понимая, что он навсегда уходит из ее жизни.

И ей захотелось умереть.

— Уф!.. Все в порядке, слава Богу!

Джейн улыбаясь и сияя всеми своими веснушками, вошла в офис.

— Невеста должна быть с белыми цветами.

Ей предложили лилии. А она говорит, что лилии годятся для похорон и она хочет розовые цветы. На это… Ну, ты сама знаешь!

Фанни знала.

Она не очень много работала в последнее время, предоставив своей помощнице вести все дела, а сама сидела в офисе над бухгалтерскими счетами. На улице стояла жара, и люди продолжали жить и жениться или выходить замуж.

— Слава Богу, что все уже довольны, — нехотя проговорила она.

И вспомнила свои лилии. Они не ассоциировались у нее с похоронами. Наоборот, напоминали ей о жизни, о любви, о Ральфе. Обо всем том, что ей было нужно и чего она не могла иметь.

— Послушай… — Джейн встала у столика со стеклянной столешницей и сложила руки на груди. — Можешь сказать мне, чтобы я не лезла не в свои дела, но почему бы тебе не отдохнуть немного? Выбери какое-нибудь местечко покрасивее или поезжай к родителям и отдохни у них как следует. Ты уже больше недели сидишь тут с утра до вечера и стала похожа на привидение!..

Правильно. И виновата в том не ее недавняя болезнь. Это все Ральф. И оттого, как она расправилась с ним, желая раз и навсегда выкинуть его из своей жизни, она чувствует себя хуже некуда. Какая же она дрянь!..

Фанни так сильно надавила на авторучку, что проделала дырку в бумаге. Тогда она отложила в сторону ручку и бумаги и тяжело вздохнула. Нечего об этом думать. Сама сознательно все испортила. Теперь вздыхай, не вздыхай — ничего, как ни старайся, не поправишь.

Она слабо улыбнулась.

— Со мной все в порядке, Джейн.

— Неужели? Ну, нет! — Ее помощница умела быть настойчивой. — Я все смогу сделать сама. Вот увидишь. Да ты сама знаешь, что я справлюсь. А если не буду успевать с писаниной, найму кого-нибудь временно. Средства для этого есть.

Средства есть. С деньгами сейчас все нормально. Еще недавно Фанни надулась бы от гордости, как индюк, а сейчас ее это совсем не интересовало.

Джейн великолепно справляется со всем, и если наймет секретаршу, то и вообще обойдется без Фанни. Ее бизнес, ее любимое дело будет расти и расцветать без нее. Как ни странно, Фанни не расстраивалась из-за этого. Она потеряла интерес ко всему, потеряла кураж, а без этого нечего делать в бизнесе. Зачем ей деньги? Зачем слава? Зачем кому-то доказывать, что она может стоять на собственных ногах?..

Сейчас все ее мысли занимал Ральф. Только о нем она могла думать днем и ночью. Ей даже стало неинтересно мечтать о собственном доме. Будет жить, где жила. Ее не слишком удобная постель была источником множества воспоминаний, далеко не всегда приятных, может быть, даже совсем неприятных, но пока еще слишком значительных, чтобы отказаться от них.

Может, и впрямь взять да и потратить все деньги на какой-нибудь экзотический круиз? Однако эта мысль вовсе не вызвала в Фанни энтузиазма.

Домой ехать не стоит. Там мама все время будет твердить, что она должна завести свою семью, пока не поздно, найти для себя хорошего мужа. Придется выслушивать, как удачно устроились в жизни ее сестры, и видеть непонимание в глазах отца, который, конечно же, — будет несказанно рад, что его самостоятельная дочь залетела наконец в родительское гнездышко…

Нет. Она очень любит своих родителей, но ей надо собраться с силами, успокоиться и забыть Ральфа, прежде чем она сможет вновь повидаться с ними. Иначе будет только хуже.

— Я подумаю об отпуске, — пообещала она Джейн.

Но не подумала. Совсем другая мысль пришла ей в голову на следующее утро, когда она явилась в офис и занялась почтой.

Подготовка к свадьбе Ральфа и Мейбл продолжалась. Никаких трудностей не возникало, все шло своим чередом и дело близилось к концу.

Неужели Мейбл испытывала такую же боль, что и она, когда навсегда простилась со своим любимым?.'

Исстрадавшееся сердце Фанни прониклось жалостью к несчастной девушке. И ее захлестнуло чувство собственной вины. У нее еще есть одно дело… Если только то, что она задумала, можно назвать делом. У нее есть дело к человеку, который каким-то образом принуждает бедняжку выйти за него замуж. Ральф не любит свою невесту. И та не любит Ральфа.

Фанни просто должна помочь Мейбл. Если ее собственное счастье разбилось на мелкие кусочки, пусть хоть Мейбл минует сия чаша. Свадьбу надо предотвратить.

Ральф… Ничего с ним не случится. Он не любит Мейбл, и уж как-нибудь переживет потерю имения. Найдет другую женщину, которая нарожает ему детей и будет счастлива. Иначе Мейбл будет страдать и мучиться всю жизнь… Нельзя стоять в стороне и смотреть, как Мейбл губит свое счастье.

Когда через пару минут в контору вошла Джейн, Фанни сказала ей:

— Значит так: с завтрашнего дня предоставляю тебе полную свободу действий. Я в отпуске. На несколько дней.

Придется ей забыть свою клятву — никогда, ни под каким предлогом, кроме как перед страхом смерти или долговой тюрьмы, не видеться с Ральфом. Но тут уж ничего не поделаешь. Надо ехать в Кейхел-Корт и просить Ральфа, чтобы он освободил Мейбл отданного ею слова. Пусть это будет стоить Фанни еще одного удара, но она должна помочь Мейбл. Ральф обязан выслушать ее и объясниться.

11

Кейхел-Корт. Такой же уютный и живописный, как в тот день, когда Фанни в первый раз приехала сюда, полная честолюбивых планов и совершенно счастливая, ибо не имела ни малейшего представления о том, что ждет ее в этом прекрасном месте.

Как давно это было, но, в общем-то, совсем недавно — всего лишь несколько недель назад. А ведь с тех пор ее жизнь изменилась до неузнаваемости.

Теперь для нее не было ничего важнее любви. Любовь, которая подчинила ее себе и в сравнении с которой все остальное казалось мелким и незначительным. Но как раз эта любовь и оказалась для нее фатально невозможной.

Заглушив мотор, Фанни продолжала сидеть в машине и смотреть на окна дома, казавшегося ей до странности неживым. Однако, не пройдет и месяца, если, конечно, Ральф не откажется от свадьбы, и дом заполнится мужчинами в смокингах и женщинами в нарядных платьях. От этой мысли на душе ее стало совсем пасмурно. Надо сделать все возможное, чтобы ничего этого не было! Но правильно ли она поступает? Правильно.

Она будет просить, если потребуется, умолять Ральфа, чтобы он отменил торжество. С тех пор, как Фанни решила, что ее долг — не допустить роковой ошибки, она вновь и вновь обдумывала, как и что будет говорить, убеждая себя, будто единственно чувство долга велит ей ехать в Кейхел-Корт.

Мейбл и Клифф любят друг друга — это раз. Ральф ведет себя так, что Мейбл просто не может отказать ему и выйти замуж за любимого. Два. Не иначе, как Ральф ее чем-то шантажирует… Видимо, он имеет какую-то власть над несчастной девушкой. Кстати, Мейбл сама призналась, что всему причиной какое-то «имущество». Наверняка, она говорила о своем поместье.

Ральф не любит Мейбл! Ему нужна лишь надежная жена, которая будет верной, непритязательной, услужливой. И не похожей, по возможности, на его собственную мать. Кроме того, его жена должна смотреть сквозь пальцы на его шалости на стороне, если их не удастся скрыть от нее.

Но Ральф ведь не совсем пропащий человек. Он выслушает Фанни обязательно. В конце концов ведь все вокруг его обожают. А человек, который сумел завоевать такую любовь окружающих, не может же быть негодяем?!

Ну, конечно, он красив, обаятелен, умен, богат, и это кого хочешь может ввести в заблуждение. Есть у него и другие качества. Он понимает людей и имеет над ними власть, хотят они этого или нет.