Ги гневно закричал ему вслед:

– Уорфилд! Я говорю серьезно! У тебя есть двад­цать четыре часа на раздумье, затем ты получишь часть тела твоей жены. Возможно, один из пальцев, – Бур­гонь помолчал, затем добавил: – Нет, одна из ее хо­рошеньких грудок будет лучшим подарком. Это убе­дит тебя?

У де Лэнси потемнело в глазах, как тогда, когда Мериэль стояла на стене, беспомощно раскачиваясь на ветру. Ги это зачтется.

Но вслух Уорфилд ответил:

– Я приеду завтра в это же время, чтобы убедить­ся – ты готов запросить приемлемую цену. Могу пред­ложить немалое количество золота, но если моя жена умрет или лишится пальца, для меня она потеряет всякую ценность.

Стремительно вскочив в седло, Адриан трясущи­мися пальцами – единственным свидетельством сдер­живаемых эмоций – схватил поводья. Если Бургонь узнает, как дорога ему Мериэль, ситуация сразу ос­ложнится.

С угрюмыми лицами Ричард и Алан сели на лоша­дей и отправились прочь. Де Вер всю дорогу сыпал проклятиями, а двое братьев хранили молчание.


Дорога до самого большого дома в деревне, где они остановились на постой, заняла несколько минут. Ос­тавив лошадей оруженосцам, трое рыцарей вошли внутрь. Ричард немедленно направился к столу, на котором стояли кувшин и кубки, и налил всем вина.

– Я знал, что нам потребуется что-нибудь креп­кое после переговоров с Бургонем, – сухо произнес Фитц-Хью. – Выпейте, а то вы похожи на трупы.

Де Вер машинально сделал большой глоток и чуть не поперхнулся, не ожидая такого крепкого напитка.

– О черт, – пробормотал он, разглядывая кубок, затем сделал второй глоток. Горячительная жидкость помогла крови бежать быстрее, но не улучшила на­строения.

Граф отпил немного, затем, как подкошенный, упал в единственное кресло. Положив локоть на подлокот­ник, второй рукой он закрыл лицо. Может, Уорфилд размышлял, а может, предавался черной сатанинс­кой ярости, пугавшей Алана.

Повернувшись к Ричарду, знавшему цену крепко­му напитку и потому цедившему его медленно, ры­царь с упреком сказал:

– Тебе легко, для тебя Мериэль ничего не значит. Знаешь, мне кажется, ты даже будешь рад, если жену твоего брата убьют или посадят в темницу до конца жизни, чтобы тот не смог жениться.

Ричард со стуком поставил кубок на стол, и опас­ные огоньки заиграли в глазах, но до того, как он успел что-либо сказать, вмешался Адриан.

– Не будь идиотом, Алан. Ты должен быть благо­дарен, что рядом с тобой человек, способный рассуж­дать здраво. Мы этого не можем!

Внезапно осознав, что оскорбил Фитц-Хью, де Вер пробормотал:

– Прости, я не должен был так говорить, – Ри­чард расслабился и кивнул, а Алан сделал еще гло­ток, обжегший горло. – Бургонь действительно такой злобный, каким кажется?

– Еще хуже, – не поднимая головы, бросил Уорфилд.

– Сколько денег ты намерен заплатить и вообще, что думаешь о выкупе, Уорфилд? – невзирая на лю­бовь или чувство вины, вновь приобретенный родствен­ник не может так легко отказаться от графства из-за жены. Граф не ответил, просто покачал головой, от­решенно глядя куда-то в пустоту.

Ричард вздохнул и сел на стул.

– Иметь дело с Бургонем – значит, идти по ост­рию ножа, а вокруг горит огонь, и если ты оступишь­ся, непременно сгоришь. Если брат согласится на его условия, Ги поймет, что Мериэль много значит для него, и Бургоню может прийти в голову, что лучше убить пленницу, чтобы сразить соперника, – допив вино, он поставил кубок на стол. – Я сомневаюсь, что Бургонь ожидает получить то, о чем просит. Во­прос в том, чем это заменить? Что он сделает с Мериэль, если Адриан неправильно рассчитает свои силы и ответит ударом на удар?

– Святые угодники, – прошептал Алан. Вспомнив угрозы владельца Честена, он содрогнулся, холодный пот выступил на лбу. – Может, он возьмет меня вмес­то Мериэль?

Заговорил Адриан:

– Нет. Единственный, кто может его удовлетво­рить – это я. Он получит шанс, который ждал многие годы. Вот это будет лучшим решением.

– Нет! – воскликнул Ричард. – Ты не отдашь себя в его власть!

Уорфилд убрал руку с лица и взглянул на брата.

– Думаешь, сможешь остановить меня?

Фитц-Хью посмотрел на Адриана, и его, обычно спокойное, лицо исказила ярость. Он беспокоился за Мериэль, но еще больше его волновал собственный брат.

Алан без малейшего колебания выбрал бы жизнь сестры, если бы ему представилась такая возможность, и совершенно спокойно пожертвовал бы жизнью гра­фа, но сегодня он даже врагу не пожелал бы очутить­ся в руках Бургоня. Если это чудовище способно так поступить с женщиной, можно себе представить, что он сделает с соперником, которого ненавидит.

– Наверное, есть какое-нибудь другое решение, – предложил де Вер. – Может, король пригрозит Ги и тот отпустит сестру?

Ричард невесело усмехнулся.

– Королю Стивену не очень-то удается грозить своим вассалам, и именно поэтому Англия ввергнута в пучину гражданской войны. Неужели ты думаешь, что он использует свое влияние, чтобы спасти жизнь жене сторонника Матильды?

Де Вер на некоторое время забыл о политичес­ких разногласиях, казавшихся в данный момент пус­тяками.

– Это не играет никакой роли. Стивен – благо­родный человек, уважаемый даже врагами, и не поз­волит убить невинную женщину. Вы поддерживаете императрицу, а лорд Теобальд – короля. Он и его жена любят Мериэль, как дочь, а у них очень высо­кое положение.

Адриан возразил:

– Даже если они могут помочь, используя свое влияние, на это просто нет времени. Бургонь ждет ответа завтра, и мне надо угадать ход его мыслей и попытаться сделать что-нибудь другое, – он посмот­рел на брата. – Ты можешь найти кого-нибудь из жителей окрестных деревень или из слуг Честена, который сумеет нарисовать план замка?

– Я был в Честене, – сказал Алан. Оба брата, удивленные донельзя, повернулись к нему. Отвечая на незаданный вопрос, он начал оправдываться. – Вы же никогда меня об этом не спрашивали. Несколько лет назад лорд Теобальд провел ночь в Честене, а я был с ним, – Алан поморщился. – Я не видел Бурго­ня, ибо тогда понял бы, с кем имею дело. Однако у меня было время обследовать внутреннее расположе­ние замка. Никто не знает, когда понадобится знание обороны поместья.

Слабая улыбка, первая за много дней, тронула губы Адриана.

– Хорошо иметь такого родственника. Ты знаешь, где темница?

Де Вер хотел сказать, что Бургонь не поместит знатную даму в темницу, словно воровку, но переду­мал. Нет, именно так и поступил Ги.

– Я не уверен, – неохотно ответил он. – Не могу поручится, но полагаю, темница находится под севе­ро-восточной башней, хотя своими глазами ее не ви­дел.

Граф кивнул, нисколько не удивившись. Даже лю­бопытнейший из гостей должен быть осторожен, суя нос в укромные уголки чужого замка.

– В таком случае, Ричард, тебе придется отыс­кать место, где расположились крестьяне. Прости, что посылаю тебя, но мне надо кое-что выяснить.

Зная, о чем думает брат, Фитц-Хью с отвращени­ем произнес:

– Ты сошел с ума.

– Возможно, – в тон ответил Адриан. – А может, и нет. У тебя есть предложение лучше?

– Я пойду с тобой, – объявил Алан.

Уорфилд вновь улыбнулся.

– Знаешь, я оказался прав, предполагая, что ты захочешь пойти со мной. Бери плащ.


Часом позже де Вер согласился с заявлением Ри­чарда:

– Ты сошел с ума.

Солнце сменил моросящий дождик, и мужчины воспользовались плохой видимостью и черными пла­щами, чтобы незаметно пробраться к замку с тыла. Массивная каменная башня нависала над рекой. Кру­тая скала поднималась от самой воды до основания замка, а стена казалась абсолютно неприступным препятствием в виде отвесной поверхности, поднима­ющейся на высоту двадцати футов[11].

Не обращая внимания на замечание де Вера, граф, прищурившись, изучал скалу и стену.

– Во время визита ты обратил внимание, сколь­ких дозорных держит Ги на стороне реки?

Алан задумался.

– Кажется, там только несколько человек, и все они располагаются со стороны суши.

– Он всегда был беспечным, – пробормотал Адри­ан. – Проклятый боров сегодня перестраховался у ворот, но я очень удивлюсь, если со стороны реки будет хорошая охрана.

– Конечно, ведь никто не рискнет атаковать за­мок отсюда, – разгневанно проговорил де Вер.

– Скала и стена Уорфилда гораздо круче и выше, а я взбирался по ним, – мягко возразил граф.

Это заставило собеседника замолчать. Ему при­шло в голову, что Адриану нет равных в поисках и добывании птенцов сокола.

– Ты что же, взобрался на скалу ночью и в дождь, когда пальцы скользкие, а ветер настолько силен, что в любую секунду грозит сбросить тебя в реку?

– Ну, не в дождь, – признался Уорфилд, – но здесь подниматься будет легче – подъем не так крут, больше выступов, за которые можно ухватиться.

Алан недоверчиво посмотрел на него. Если лорд Адриан считает это легким подъемом, то явно сошел с ума.

– Как может помочь Мериэль твоя глупая затея?

Граф посерьезнел:

– Ты считаешь, я смогу жить, если Бургонь убьет ее?

Опасные огоньки, заплясавшие в серых глазах де Лэнси, заставили Алана замолчать. Впервые он по­нял, что Уорфилд способен отдать все графство за спасение жены. Серьезность сложившейся ситуации состояла в том, что даже этого могло оказаться недо­статочно, чтобы вырвать ее из лап Ги.

Де Вер перевел взгляд на замок. Он казался не таким дружелюбным, как Уорфилд, не таким внуши­тельным, но все же вызывал благоговейный страх. Волосы на голове встали дыбом, но мужчина старал­ся держать себя в руках.

– Если ты пойдешь туда, я с тобой.

Лорд Адриан удивленно поднял брови.

– Ты достаточно глуп, чтобы попытаться взобрать­ся в темноте по влажной, скользкой скале? Я не ду­мал, что ты зайдешь так далеко.

– Не уверен, что осилю подъем при свете дня, не говоря уже о темноте, но если ты сумеешь добраться до вершины, то можешь спустить мне веревку. Для спасения Мериэль лучше иметь кого-то, кто прикры­вает тебе спину.