Вернувшись в замок, Адриан заметил, что ни одна живая душа не осмеливается заговорить с ним. Во­рвавшись в комнату, он заметался по ней, словно загнанный в ловушку зверь, пытаясь упорядочить мысли. Однако де Лэнси не замечал ни стен, ни окна, ни мебели. Перед глазами стояло искаженное грима­сой отвращения лицо Мериэль, когда он сказал ей об их браке. Ее резкие ответы были словно удары хлыс­та по лицу, хотя несколько минут назад ее перепол­няла любовь. Создавалось такое впечатление, что перед ним две разные женщины, одна – любящая и страстная, другая – свободная и непобедимая. Вооб­ще-то ее дух оставался прежним, таким же вольно­любивым и независимым. Де Лэнси отчаянно любил ее, обожал и тогда, когда жена крикнула ему в лицо, что ненавидит его.

Уорфилд даже не пытался молиться, зная, что это бесполезно. И чего просить? Божественная справедливость уже ниспослана ему, а вот божественного милосердия, пощады ждать не приходится.

Наступившая ночь не принесла облегчения. Адриан зажег свечу и продолжал мерить шагами ком­нату, не способный усидеть. Обитатели замка давно успокоились, и в тишине мужчина услышал тихий, осторожный шорох. Подняв голову, он без интереса взглянул на дверь – в отверстие вошла Кестрел. Пу­шистая кошечка прыгнула на кровать и с надеждой обнюхала покрывало, затем села и удивленно взгля­нула на графа.

– Она не вернется, – с трудом выдавил Адриан. Даже для спасения жизни мужчина не смог бы ска­зать большего.

Кошка внимательно разглядывала его золотисты­ми глазами, затем подняв переднюю лапу, начала умы­ваться.

Удивительно, но появление животного успокоило графа, и он немного привел в порядок мысли. Скорее всего Мериэль направилась к брату в Эвонли. Госпо­ди, только бы она благополучно добралась туда – в ее состоянии, когда она напугана неожиданными от­крытиями и пребывает в полной растерянности, де­вушка вполне могла заблудиться. Адриану следовало бы отправить следом сопровождающих, чтобы те про­следили за ее безопасностью, однако вовремя эта мысль не пришла в голову, а теперь уже поздно.

Несомненно, Мериэль захочет взять кошку и со­кола. А что еще? Рухнув в кресло, Адриан сжал вис­ки, пытаясь выработать план дальнейших действий. Человек не умирает от горя и вины, даже если очень этого желает. Жизнь продолжается, следует выпол­нять свой долг.

Эта мысль привела за собой другую, показавшую­ся достаточно разумной. Конечно, он должен жить, но вот где и как? На некоторое время Уорфилд отло­жил это решение, но мысль осталась.

В конце концов, совершенно измученный морально и физически, Адриан уснул.


Следующим утром граф проснулся невыспавшимся и с тяжестью на сердце. Уснул он в кресле, и хотя оно было большим и удобным, все же не шло ни в. какое сравнение с постелью. Зато мысли пришли в относительный порядок.

Когда в дверь постучали и осторожно приоткры­ли, де Лэнси умывался холодной водой. Вытираясь, он повернулся и увидел Марджери, горничную жены.

Девушка вопросительно посмотрела на графа.

– Я сегодня нужна леди Мериэль?

Скрывать больше было невозможно.

– Я не убивал ее, если ты это имеешь в виду, – хрипло ответил он. – Графиня решила навестить брата.

Марджери широко раскрыла глаза, однако боль­ше спрашивать не решилась. Сделав реверанс, она поспешно вышла.

Обыскав каждый клочок своих владений, граф с дюжиной рыцарей отправился в Эвонли. К счастью, управляющий хорошо знал дорогу и расположение замка и возглавил отряд. Мчась во весь опор, Адриан в середине дня добрался до Эвонли.

Алан де Вер находился в конюшне и принял зятя с нескрываемой враждебностью.

– Чего ты хочешь? – рявкнул он, отворачиваясь от лошади, которую чистил, и принимая враждебную позу, словно готовясь к бою.

Чувствуя предгрозовую атмосферу, рыцари Уорфилда и охрана Эвонли поспешно ретировались, оставив графа и Алана наедине.

Не теряя времени, Адриан взял быка за рога:

– Мериэль здесь?

В голубых глазах де Вера отразилось удивление, но он быстро взял себя в руки.

– Ты что, не знаешь, где твоя жена, Уорфилд?

– Нет, – устало ответил де Лэнси. – Через не­сколько секунд я расскажу тебе обо всем подробно, и тогда можешь издеваться, сколько хочешь, но сейчас скажи мне, где она, в безопасности ли, жива и здоро­ва? Клянусь, я не буду насильно заставлять ее вер­нуться.

– Ее здесь нет, и я ничего не слышал о ней с тех пор, как приезжал в твой замок, – враждебность Алана сменилась тревогой. – Что случилось?

– Тебя удивило, расстроило и, может, даже напу­гало, что твоя сестра потеряла память и не помнила о прошлом, когда ты разговаривал с ней на свадьбе. Теперь ты обрадуешься до смерти, узнав, что вчера она внезапно вспомнила все события, вплоть до не­счастного случая, и забыла то, что произошло позже, включая свадьбу, – Адриан судорожно сглотнул, ре­шив ничего не утаивать. – Мы ехали верхом, когда Мериэль обрела память. Найдя свое положение гра­фини крайне неудобным и оскорбительным, она про­сто-напросто украла мою лошадь и ускакала. Я ду­мал, она вернется в Эвонли, однако ошибался. Ты знаешь, куда еще она могла отправиться?

– Господи Иисусе! – растерянно пробормотал Алан, обретя дар речи. – Когда я приехал в Уорфилд, ты старался уйти от ответа о том таинственном не­счастном случае. Что явилось причиной потери памя­ти в первый раз?

– Я попросил ее выйти за меня замуж, а она отве­тила мне прыжком из окна в Северн, – безучастно проговорил Адриан.

Видев замок и зная, на какой высоте он находит­ся, Алан застыл от ужаса, не сумев даже выругаться. Наконец, обретя дар речи, он спросил:

– Как же Мериэль выжила? Думаю, если она не разбилась о скалы или воду, то должна была непре­менно утонуть.

– Я прыгнул следом за ней. К счастью, я непло­хой пловец.

Де Вер изумленно взглянул на собеседника, но оказался слишком горд и упрям, чтобы признать за соперником право на мужество.

– Итак, Мериэль осталась жить, но потеряла па­мять, а ты воспользовался этим и заставил ее выйти за тебя замуж?

– Здесь неуместно говорить о насилии, так же как о хитрости и уловках, де Вер, – мягко произнес Адриан. – Ты видел ее в день свадьбы. Она была похожа на человека, делающего это не по своей воле?

Двое мужчин не отрывали друг от друга глаз, слов­но коты перед дракой – холодный взгляд Уорфилда сверлил яростные, горячие, словно расплавленный металл, глаза де Вера. Де Лэнси холодно улыбнулся – они оба любили Мериэль, хотя и по-разному, однако это не мешало им быть врагами.

– Могу я оставить здесь одного из моих людей, чтобы он сообщил мне о возвращении жены?

– Что ты намереваешься предпринять? – потре­бовал ответа де Вер.

– Продолжать поиски, пока не отыщу Мериэль. А когда буду знать, что она в безопасности… – де Лэн­си пожал плечами. – Как я уже сказал, не стану при­нуждать ее жить со мной. Если графиня пожелает вернуться к тебе, отправлю ее в Эвонли с сопровож­дающими.

– Этого не потребуется! – угрюмо проворчал Алан. – Я отправлюсь с тобой и буду рядом повсюду, как тень. У тебя больше не возникнет возможности причинить ей зло.

– Как хочешь, – устало согласился Адриан, ни­чуть не удивленный упрямством де Вера. Брат и сес­тра походили друг на друга не только внешне.

– Тогда пойдем. Пока приедем в Уорфилд, другие рыцари к тому времени могут отыскать ее.

Прибыв в замок поздней ночью, рыцари были встре­чены плохими известиями, вернее, отсутствием их.


Разоруженные наемники Бенжамина остались в лесу. Никто из них не принадлежал к знатному богатому роду, поэтому держать их в плену в ожидании выкупа не имело никакого смысла. Ги пришел в такое хорошее расположение духа, что даже не убил их.

Сгущались сумерки, когда отряд прибыл в Чес­тен, чуть не загнав коней и измотав всадников. За­мок Бургоня, как и Уорфилд, располагался на верши­не высокого утеса, нависшего над рекой. Значительно уступающий по размерам и мощности владению Ад­риана и построенный намного раньше, он все же смот­релся довольно внушительно и казался настолько знакомым, что Мериэль, въезжая в ворота, задрожа­ла от страха, вспомнив свой первый приезд в Уор­филд. Девушка пыталась убедить себя, что, если ей удалось убежать от Адриана, улизнуть из Честена от Бургоня не составит особого труда.

Измученных пленников повели в башню, затем на­верх по крутой каменной лестнице. Один из рыцарей достал массивный ключ и открыл обитую железом дверь.

– Сюда.

Чадящий факел освещал комнату размером не бо­лее двенадцать на двадцать футов[8], построенную, как чулан, но сейчас пустую. Мериэль вошла вместе с остальными, но сильная рука схватила ее.

– О нет, миледи, – с насмешливой вежливостью сказал де Лаон. – Для вас у лорда Ги есть особая комната.

Уводя девушку, рыцарь не преминул заметить ис­пуганный взгляд, который Сара бросила на свою спа­сительницу. Де Вер постаралась улыбнуться, хотя ей, конечно, было не до смеха – она предпочла бы ос­таться с евреями.

Де Лаон подвел ее к другой лестнице. Факел в его руке отбрасывал на стены длинные тени. Они спуска­лись вниз, в темноту. У подножия лестницы находи­лась небольшая комната, где в пол был вделан люк, а у стены стояла прислоненная к ней лестница.

– Вот отдельные апартаменты для вас, миледи, – процедил де Лаон, подняв люк. Внизу царила абсо­лютная темнота, непроглядный, дурно пахнущий мрак. Взяв лестницу, он опустил ее в подземную тюрьму.

Враждебность француза удивила Мериэль. У него было хитрое лицо, бессовестные, бегающие глаза че­ловека, которому нельзя доверять, но что-то челове­ческое все же мелькало во взгляде и облике, не то, что у его господина. Прежде чем начать спускаться, девушка повернулась к рыцарю:

– За что вы меня так ненавидите?

Де Лаон настолько растерялся, что ответил:

– Я вовсе не ненавижу вас, просто вы – прекрасное оружие в борьбе против вашего дерзкого муженька.

– Что он вам сделал?