– В таком случае я бы хотела погулять по национальному парку, а потом пойти на блошиный рынок. Поесть мы можем в таверне, если тебя это устраивает, конечно.

Взяв ее за подбородок, Алексис немного нахмурился.

– Ты что-то задумала. Я чувствую, когда ты что-нибудь замышляешь, Керри. Ты никогда не соглашаешься без борьбы.

– Я просто развлекаюсь. Хочу извлечь выгоду из…

– …неприятной ситуации, – прервал он.

– …из твоего обещания, – тихо ответила она. – Если мы хотим погулять среди деревьев, нам надо поторопиться. Я надеюсь, что у тебя будет возможность попрактиковаться в искусстве ухаживания за мной среди кустов, где встречаются все влюбленные. Это ведь мужское занятие, не так ли? Я не верю в женщин-охотниц.

– Ты хочешь романтики? – спросил он, подняв бровь.

Она кивнула, слегка улыбнувшись:

– Да, я хочу романтики. Я хочу, чтобы ты занимался со мной любовью. Я не хочу секса. Если мы собираемся зачать ребенка сегодня вечером, то это должно быть прекрасное мгновение. Такое, которое я могла бы запомнить как романтическое.

– Ты получишь романтику, – заверил он ее. Захлопнув дверь душа, он включил воду. К его крайнему неудовольствию, вода полилась холодная, отдельными короткими плевками. Завывания, доносившиеся из трубы, эхом отдавались в его мозгу. Он решил, что должен выкинуть эту проблему из головы. Проблем накопилось слишком много.

Керри сидела в такси рядом с Алексисом. Он выглядел таким красивым и элегантным в светло-зеленой шелковой рубашке и широких темно-зеленых брюках. Он сдержал свое слово: это был романтический вечер.

Сев в такси, Керри порадовалась, что стало прохладнее: раскаленное такси было бы невыносимо. Она решила, как только появится свободное время, наведаться в офис Петроса здесь, в Афинах, на площади Ормония. Ей нужно точно узнать, сколько он задолжал кредиторам и сколько собирался заплатить Алексис. По всем расчетам выходило около миллиона.

– О чем ты задумалась? – услышала она низкий голос, прервавший ее размышления.

– Что ты говоришь?

Керри невинно смотрела на него голубыми бездонными глазами с дразнящей улыбкой на губах, поскольку знала, что он не может читать ее мысли.

– Я спросил, о чем ты думаешь. И почему ты закрутила свои прекрасные волосы назад под эту, как ее?..

Ее смех запорхал по такси подобно прекрасной бабочке.

– Это называется сетка, и я считаю, что так эффектнее, а мои мысли, Алексис, принадлежат только мне.

Он снова нахмурился, а затем нежно улыбнулся.

– Конечно, твои мысли принадлежат тебе.

Он протянул руку и коснулся кружевного края ее платья. Открытый верх платья выглядел таким манящим. Вздохнув, он убрал руку.

– Ты всегда так женственна, даже в шортах. Ты когда-нибудь носишь джинсы?

Керри закрыла глаза, когда он коснулся пальцами края ее платья. Разве он не понял, что она надела это платье ради него? С облегающим лифом, небольшим поясом и оборками на короткой юбке. Она знала, что это должно ему понравиться.

– Во время репетиций я не надеваю ничего другого, кроме джинсов и джемпера, и могу тебя уверить, что выгляжу очень непривлекательно. Мы так много работали, и я до сих пор не знаю, что же было не так, – призналась она тихо, вспомнив всю горечь провала, какого Лондон не видел многие годы.

– Твое ревю было хорошим. Я читал об этом в одной из газет. – Он взял ее за руку. – Мы можем поговорить об этом, если хочешь.

Керри посмотрела на Алексиса.

– Как, ты еще можешь злорадствовать? Ты можешь мне сказать, что все, чего ты касаешься, обращается в золото, а все, к чему я притрагиваюсь, заставляет меня влезать в долги. – Она покачала головой. – Нет, спасибо. Поговорим лучше о Петросе. В данный момент это мне ближе.

Алексис почувствовал, как у него застучало сердце.

– А что Петрос? Я говорил с моим адвокатом – все находится под контролем.

– Да? Тогда скажи, что с ним? Каждый раз, когда я его спрашиваю, он отвечает уклончиво, говорит, что не надо волноваться. А я волнуюсь. Он единственный, кто остался из моей семьи.

Алексис задумался над ее словами. Взяв за руку, он переплел ее пальцы со своими.

– Я знаю так же мало, как и ты. Он был на консультации у кардиолога, и тот сказал ему, чтобы он не пил так много бренди, бросил курить и соблюдал диету. – Он сжал ее пальцы. – Думаю, что в свои семьдесят два он выглядит совсем неплохо.

Таксист остановился у национального парка. Выйдя из машины, они побрели, держась за руки. Наступило долгое молчание: оба ушли в свои мысли.

Молчание нарушила Керри:

– От чего эти таблетки? Ты знаешь? Алексис покачал головой. Какого черта он дал это обещание Петросу? Зачем? Керри имеет право знать правду о болезни Петроса.

– Я знаю только одно: он должен значительно больше дел поручать Раймону. В конце концов, он ему за это платит. – Он снова сжал руку Керри и повернул ее к себе. – Чувствуешь эти запахи? Они напоминают мне тебя.

Аромат роз, восточных лилий, субтропических деревьев разносился по парку. Неподалеку павлин, распустив свой хвост, высоким криком слал предупреждение другому самцу. Керри, улыбнувшись, вздохнула.

– Возможно, я могла бы взять это на себя. Ну, ты понимаешь, его дела. Когда ты все оплатишь, я могла бы следить за этим. Тогда он будет, по крайней мере, больше отдыхать. Несколько лет назад он очень этого хотел. Он сначала не хотел отпускать меня с острова. Университет в его глазах был пустой тратой времени. Потом он вдруг изменился и фактически затолкал меня в школу танца.

Алексис внимательно смотрел на Керри.

– Ты права: одно время он плохо относился ко всему, что могло заставить тебя уехать с острова. – Он помрачнел. – Мне кажется странным, что он так быстро отправил тебя в университет. Тем не менее, я считаю, что Раймон может справиться с этой работой. Кроме того, ты будешь занята воспитанием наших детей.

Керри, нахмурившись, поправила его:

– Ребенка.

– Хорошо, ребенка. Но ты все равно будешь занята. Ты будешь согревать мою постель.

– Нет, постой. Поженимся мы или нет, я не хочу, чтобы со мной так обращались. Я собираюсь работать, – сказала она, глядя с вызовом в его темно-шоколадные глаза.

Алексис погладил ее по щеке тыльной стороной ладони и ответил:

– Детали твоей будущей карьеры мы обсудим позже. Этот вечер должен быть романтичным. – Алексис провел пальцем по ее шее и ключицам. – Или ты забыла?

С каждым его прикосновением тело Керри становилось все более мягким и безвольным. Соглашаться ли ей на брак, и почему он неожиданно ухватился за эту идею? «Какая же ты дура!» Разве все дело в сексе? Многие его друзья уже женаты и имеют детей. Большинство греков в его возрасте имеют, по крайней мере, одного наследника.

Подставляя лицо мягкому вечернему свету, Керри хотела запомнить этот момент навсегда. Она возбуждала его как никакая другая женщина, и мысль о замужестве становилась все более привлекательной. Петрос, безусловно, знал, что делает.

– Алексис, как приятно тебя видеть! – послышался голос с американским акцентом с противоположной стороны дорожки. – Да еще с такой красавицей.

После того как Алексис всех представил, сенатор Уокер с женой и несколько телохранителей отправились гулять по парку вместе с ними. Керри чувствовала себя окруженной со всех сторон стеной мускулов.

– Как я вижу, бизнес идет прекрасно. Новый отель в Палм-Бич великолепен. Благодарим за уикэнд, на который ты нас пригласил, – прибавил сенатор с улыбкой.

– Да, это хорошее вложение капитала.

– Я слышал, что твой друг… как же его имя?.. Тот, с которым мы тебя не так давно встретили. Петрос, вот как… я слышал, что он собирается в Нью-Иорк на консультацию к кардиологу на этой неделе. Это мой родной город, дорогая, – поделился он с Керри.

Керри почувствовала волнение в груди. Она услышала удивление в голосе Алексиса, сжавшего ее руку.

– К кардиологу?

– Да. К самому лучшему в Нью-Йорке. – Сенатор похлопал Алексиса по спине. – Все будет в порядке. Если кто-то и может помочь, так это Джон Стайгер. Он оперировал моего старого слугу. Вставил новую батарею, и тот заработал как кварцевые часы.

По окончании прогулки, показавшейся Керри бесконечной, сенатор со своими спутниками уехал. Алексис пригласил его к себе на яхту в любое удобное для него время.

Керри не могла говорить, слезы застилали ей глаза.

– Ты ведь не знал, да?

Она серьезно посмотрела в мертвенно-бледное лицо Алексиса.

Он покачал головой, нежно прижав ее к себе. Он терпеть не мог лжи.

– Прости, Керри, я виноват. Я не знал, что все так плохо. Он никогда не говорил, насколько его болезнь серьезна. Он сказал только, что ездил на консультацию в Лондон.

Как было бы сейчас хорошо расслабиться в его надежных руках! Но она не могла: надо было смотреть правде в глаза, как бы тяжела она ни была. Вся жизнь Керри казалась ей наполненной чередой трагедий. И она не хотела, чтобы с Петросом что-то случилось.

– Сенатор сказал, что он уже уехал?

– Нет. – Алексис читал ее мысли. – Пошли. Мы наймем яхту и поплывем на остров, если хочешь. Ты ведь хочешь с ним повидаться?

Керри нервно вздохнула и кивнула головой.

– Ты такой заботливый. Но это испортит наш романтический вечер.

– Нет. Мы убедимся, что с ним все хорошо, и потом, может быть, поплаваем несколько дней одни. Мы можем отправиться на «Челленджер» на следующей неделе. Кроме того, я мешаю своей младшей сестре, когда слишком долго нахожусь на яхте, – заявил он со смехом.

– Пойдем. Нам еще надо собраться. Я уже давно не плавала, а ветер сейчас довольно сильный.

– Петрос, Петрос! Джордж видел огни у причала. Он говорит, что это пришвартовалась небольшая яхта, – озабоченно говорила Кристина. – Кто бы мог приплыть так поздно?

Петрос сел в свое любимое кресло. Он был в возбуждении и явно нервничал из-за того, что скоро должен был лететь в Нью-Йорк, где ему предстояло узнать все о своем будущем, если, конечно, оно у него есть.