Мэган простила своего мужа и помирилась с ним. Оливия этого не могла понять. Ну, почему, почему Мэган предпочла сильному, уважающему и любящему ее Рони Уолкотту этого нахального подонка Сэма? Отметина на ноге останется у него на всю жизнь, и этот позорный шрам — дело рук Оливии. О чем юная девушка нисколько не жалела! Она считала, что подлость в человеке изжить невозможно! Можно немного приглушить ее влияние на характер, на отношения с окружающими. Но истребить — невозможно!..

Что Оливию радовало, так это то, что у нее наконец-то есть свой собственный дом. Не просто четыре стены и крыша, а уютный дом из нескольких комнат, в котором она собиралась прожить жизнь с Бернардом Дугласом и их детьми. У них обязательно появятся дети. Много детей. Веселые, здоровые и счастливые девочки, и мальчики, похожие на Берни. Они будут жить в горах, пить воду из горных ключей, дышать чистейшим воздухом. Играть с жеребятами и бегать с ними вперегонки.

Оливия и Берни Дуглас попрощались еще до завтрака. В эту почти бессонную волшебную ночь Берни нашептал ей столько ласковых слов, что у нее долго-долго кружилась голова. Она полюбила Берни так сильно, что верила каждому его слову и жесту. Когда он находился рядом, то запах его кожи приводил в трепет каждую клеточку ее тела, и у нее от волнения подкашивались ноги, в голове путались мысли, звенело в ушах… Она преданно смотрела в его серо-зеленые глаза и видела в них любовь, нежность и свое крохотное отражение.

— Ты должна ждать меня так, как верная жена ждет своего мужа и чувствует тот час, когда он вот-вот переступит порог дома! — Берни нежно и бережно поцеловал Оливию в губы. — Мне так трудно расставаться с тобой, любимая! Как только я вернусь, мы в первое же воскресенье отправимся в Смоки-Хилл и обвенчаемся в церкви Святой Троицы. «Ты согласна, Оливия Гибсон, взять в законные мужья Бернарда Дугласа?» — спросит тебя пресвитер. И что ты ответишь ему, малышка?!

— И я отвечу ему: «Да! Да! Да! Согласна!» — Оливия закружилась по комнате, держа над своей кудрявой головой бледно-розовый шарф из тонкого, почти прозрачного шелка. Сегодня она была согласна на все, что предложит ей Берни Дуглас. Она влюблена и любима! От таких слов она вся трепетала!.. Сердце Оливии готово было разорваться от счастья на куски и упасть на пол прямо посередине комнаты!

Свидетелями этого разговора оказались все, кто жил на ранчо. Мэган и Рони, расположившиеся в разных углах столовой, с грустными улыбками наблюдали за резвящейся, счастливой парой. Рони видел, как вся светится от любви к Берни его сестренка! Он был рад за нее. И теперь решил вернуться в деревню и жениться на девушке из соседнего поселения.

— Ее зовут, как и мою сестру, Софи! Она, конечно, не так умна и опытна, как Мэган. Но будет верна мне. Как верна душой своему негодному мужу миссис Матайес. И когда-нибудь мы приедем к вам в гости.

— Правда, Рони! Приезжайте, обязательно! Берни Дуглас очень любит и уважает тебя!.. Но думаю, ты не захочешь, чтобы твоя Софи, как и Мэган, исполняла твои самые невероятные прихоти и желания?! — сердито поинтересовалась Оливия.

— Нет! Нет! И еще раз — нет! Даю тебе слово! — они Уолкотт смутился, но обещание дал твердо и без колебаний.

И Оливия верила ему. Она верила, что в ее жизни наступила счастливая полоса, которая никогда, никогда, никогда не прервется! И планы на будущую совместную жизнь так же уместны сейчас, как и естественны! Ведь на свете нет такой силы, которая разлучила бы ее с самым любимым, самым дорогим мужчиной в жизни! Поэтому, провожая ранним августовским утром последний (как сказал Берни) в этом году табун, Оливия верила тому, что разлука будет короткой. Спустя две, самое большее три недели Берни обязательно вернется к ней навсегда, чтобы уже никогда не расставаться.

С ранчо «Клин Крик» уезжали все, кроме Оливии. Миссис Мартин, расставаясь, предложила:

— Может быть, мы с Никласом поживем еще немного с тобой, Оливия? Ты не боишься оставаться одна?

— Вы же не будете сторожить меня всю оставшуюся жизнь, миссис Лиззи? — Оливия была настроена решительно и твердо.

— Ты не будешь бояться, малышка? — с сомнением покачала головой пожилая женщина. — Забота о хозяйстве так утомительна, непривычна и непривлекательна для тебя!

— К заботам все равно придется когда-то привыкать! А для охраны Рони Уолкотт оставляет со мной своего верного Зверя, миссис Лиззи. Да и в доме вполне достаточно оружия и патронов на случай, если сюда забредет кто-то нежеланный!

Пес по имени Зверь и на самом деле ходил теперь за Оливией, признав в ней настоящую хозяйку. И даже корм принимал только из ее рук.

Оставшись одна, Оливия обошла свое ранчо, внимательно осматривая каждый угол. В летнем доме заперла двери и закрыла ставнями окна, чтобы в случае непогоды дождь не затекал на узкие подоконники и в комнатах не скапливалась бы лишняя сырость.

Потом она взяла ведерко и подоила Дейзи, которая уже успела отелиться. Подросшая и отлученная от матери телочка теперь паслась в загоне с жеребятами, и, кажется, они мирно уживались. Оливия насыпала овса и ячменя пеструшкам и, осмотрев гнезда, собрала две дюжины свежих яиц.

Ранним утром она теперь выходила на хозяйственный двор ранчо, чтобы накачать полную цистерну воды. Доила Дейзи и поила ее. В первые два дня от тяжело ходящего рычага скважины ныли и немели мышцы предплечий.

Чтобы не скучать, девушка разговаривала с собой и Зверем, который ходил за ней по пятам, словно сторож. Тишина, непривычная, долгая, давящая на барабанные перепонки, немного пугала. Отсутствие привычных человеческому жилью звуков держало нервы в постоянном напряжении. Оливия разговаривала с псом, но ее голос на пустом ранчо звучал слишком неуверенно и сиротливо:

— Как ты думаешь, лохматый мой приятель, помнит ли еще обо мне Берни Дуглас? Мой единственный, мой любимый мужчина! Не слишком ли быстро я уступила его и своим желаниям?! Но я так люблю его! Ты и представить не можешь, как красив Берни, сидящий верхом на своем верном Презенте?!.. Ты всего лишь сторожевой пес, дружище! И понятие человеческой красоты тебе неведомо!.. А как прекрасен он, обнаженный, тающий от нежности в моих горячих объятиях! Господь Милосердный, я недавно и не представить не могла, что есть такая страстная любовь в мире!

Зверь, лениво подвывая, зевал, сильно раскрывая пасть и показывая великолепные зубы. Таким образом он демонстрировал свою преданность и приязнь юной, прелестной хозяйке.

В загоне оставалось около трех десятков беременных и недавно ожеребившихся маток с крошками-сосунками, которые вряд смогли выдержать довольно долгий и трудный перегон до Райфла. С ними не мешало бы заняться, но мустангер что-то не торопился возвращаться, и к окончанию двухнедельного срока одиночества Оливия стала испытывать легкое беспокойство. Оседлав Лили, она уже не раз отправлялась в сторону Смоки-Хилл, чтобы встретить Берни у въездной дороги на территорию ранчо. Он должен был вернуться не верхом, а на фургонах, загруженных провизией и запасом фуража на предстоящую зиму.

Но тщетно часами смотрела Оливия на дорогу в сторону Смоки-Хилл. Грунтовка, ведущая дальше к Моабу и Джанкшену, оставалась пустынной. И сердце Оливии сжималось от тоски и самых дурных предчувствий. Неужели, неужели Берни Дуглас бросил ее?! Неужто он обманул ее, глупую, наивную, искреннюю?! Наговорил сладких слов, одурманил массой пустых клятв и обещаний! Всего лишь дал уроки интимной жизни глупой, доверчивой девчонке, точно опытный сердцеед?!

— Господь Милосердный, — шептала Оливия, — не дай мне пережить то, что пережила Мэган, когда Сэм Матайес, законный и любимый муж, продал ее в публичный дом! Бог мой, Творец всего сущего на земле, не дай моему сердцу познать горечь разочарования! Я не верю, не верю тому, что Берни Дуглас, сильный и порядочный человек, мог так подло поступить со мной!

У Оливии совершенно не было слез. Вечерами она сидела возле топящейся печи, глядела на огонь сухими, блестящими от горя глазами и молилась. Она осталась совершенно одна, и только ее четвероногий друг и охранник Зверь пытливо заглядывал в ее синие глаза, стараясь понять, отчего из них ушла радость жизни, отчего погас огонек веселья?! Он знал Оливию много лет, но никогда еще не видел столь печальной и потерянной.

— Что мне делать, Зверь?! — Оливия тяжело вздыхала. Снова и снова выходила на крыльцо и смотрела на дорогу. Пес прыгал возле нее, норовя лизнуть. — Неразумное ты существо, Зверь! Не можешь дать никакого совета! Не можешь добрыми словами вселить в сердце веру в добро!.. Я так неосмотрительно влюбилась в этого мистера Коновала, мистера Палача! Он не просто мистер Ледяное Сердце, у него, похоже, вообще нет в груди никакого сердца!

По вечерам она зажигала масляную лампу и ставила ее на окно, к самому стеклу, чтобы огонек был виден далеко-далеко! Она продолжала надеяться, что Берни Дуглас вернется к ней со дня на день.

К концу пятой недели вынужденного одиночества Оливия решила съездить в Смоки-Хилл. Рано утром подоив Дейзи, она накормила и напоила ее. Потом позавтракала сама. Совершенно без особого аппетита, а лишь из необходимости поддерживать в себе физические силы, выпила она две чашки крепчайшего кофе с несколькими тостами, слегка смазанными свежим сливочным маслом. Накормила хорошенько Зверя и поручила ему старательно охранять пустой дом на ранчо, оберегать Дейзи и кур:

— Ну, дорогой мой помощник, пора действовать. Ты пока побудешь здесь! Вечером я вернусь! Вернусь обязательно и, возможно, с хорошими вестями!.. Впрочем, тебе, неразумному, не понять горя и печали брошенной то ли жены, то ли невесты… то ли вдовы! Наверное, вдовой быть даже проще! Тогда все ясно и определенно! Можно сделать какой-то выбор. А мне не осталось ничего, кроме позора! Понимаешь, Зверь?

Справившись с хозяйственными делами, Оливия стала собираться в поездку. Вечером она должна вернуться домой, поэтому можно не особенно беспокоиться за судьбу Дейзи и подросших цыплят. Зверь ходил по пятам, внимательно следя за каждым движением Оливии.