— Согласен! — Пабло изобразил на лоснящемся лице улыбку. — Главное, не забудь хорошо оплатить эту работу, босс! И заодно — за вынужденное воздержание! Я — не монах и, в общем-то, не давал обета воздержания Господу! А все остальное можно будет обеспечить в Райфле, когда продадим коней!

Мустангеры позавтракали в тесной и шумной пивной на окраине Смоки-Хилл и спешно двинулись дальше, почти не почувствовав облегчения от короткого ночного отдыха, тем более что спали ночью мало. Прибыли ведь вчера в Смоки-Хилл далеко заполночь.

То тут, то там вспыхивали смех и перебранка. Каждый пытался выяснить и вспомнить, кто же все-таки первый выстрелил в воздух и закричал:

— Бандиты! Погоня! Спасайтесь!

И удивлялись — почему бандиты так и не перерезали всех! Почему вдруг бросили преследование? И почему повели себя так не по-бандитски. А самое главное — удивительно было то, что отставший Оливер совершенно не пострадал. Если его окружили резвящиеся подростки, поражающие обывателей своей жестокостью, то почему они даже не поколотили нелепого мальчишку? Хотя задержали фургон, отбив его от основного каравана.

Берни Дуглас, опекун Оливии, по-прежнему обращался с предполагаемым юношей бесцеремонно, всем своим видом выражая презрение к этому женоподобному и слишком избалованному созданию. Но, придираясь время от времени к разным мелочам, он вел себя с Оливом как-то нелогично и все более и более глупо:

— Эй, неженка! Оседлал бы свою Лили и размялся немного! А фургон доверил бы на время кому-нибудь из парней! Вон хотя бы — Пабло! Эй, Висячий Требух! — обратился он к тучному мексиканцу, но, уловив плотоядный взгляд, брошенный толстяком на юношу, тут же поморщился: — Вот уж будет парочка!.. Езжай дальше, Пабло! Позови-ка Эндрю! А, впрочем, не стоит!.. Не знаю, что со мной происходит! — жаловался он сам себе, оставаясь в одиночестве.

— Если тебе, мистер Дуглас, хочется развлекаться от нечего делать, так пожалел бы животных! Или ты заводишь себя от скуки?! — недовольно ворчала Оливия охриплым голосом. Она наглоталась пыли, отчего в горле постоянно першило. Девушка откашливалась, пила теплую воду, но ничего не помогало. — Отвяжись от меня, Берни Дуглас! Со своим фургоном я управлюсь самостоятельно! Бабушка поручила тебе заботиться обо мне, а не издеваться!

— Еще и огрызается, дохлый крысеныш! — довольно усмехнулся Бернард Дуглас, проезжая мимо и ручкой хлыста сбивая с кудрявой головы широкополую шляпу. — Хотя бы пробегись рядом с повозкой, ленивец!

— У меня есть имя! Меня зовут Оливер! А бабушка называла Олив! — разозлилась девушка. Она остановила мерина Блэка и соскочила с козел: — Что тебе от меня надо, мистер опекун?! Бабушка была, можно сказать, почти в бессознательном состоянии, когда поручила тебе меня! Но погоди, ты еще встретишься с Фрэнком Смиттом, и он поставит тебя на место! Вон как встревожился шериф, сэр Хиддингс!

— Я много лет был знаком с уважаемой миссис Гибсон. Но то, что она избаловала своего внука, подтвердит в Райфле любой житель. Возможно, даже твой дорогой Фрэнк Смитт. Твоего покровителя гангстера я не боюсь! Еще посмотрим, кто кому хорошенько надерет задницу!.. И я все-таки выясню — не он ли навестил тебя вчера, сопляк? — Берни Дуглас засмеялся и пришпорил своего красавца коня: — Вперед, Презент! — тяжело поводя вспотевшими боками, конь поскакал вперед по дороге, по привычке недовольно взбрыкивая.

— Вот и вали себе подальше от меня! — зло процедила сквозь зубы Оливия. Она чувствовала, как ненависть к опекуну снова поселяется в ее сердце, стоит Берни Дугласу придраться к ней. Девушка сильно покраснела, вспомнив предупреждение отца, которого на людях всегда называла дядей Фрэнком. Он не раз говорил, что общение с ним не принесет ей уважения окружающих, потому что и на самом деле когда-то был гангстером и участвовал в нескольких ограблениях банков. Но отец очень убедительно заявил ей, что сейчас не имеет дел с полицией. А это значит — либо он солгал, либо кто-то пользуется его бесславной известностью! Но тогда необходимо выяснить, кто и зачем?! Кому нужны эти разговоры?.. От бессильной ярости кровь ударила ей в голову: — Придет время, когда ты о многом пожалеешь, самоуверенный Бернард Дуглас! Наглец и бабник! — тихо шипела она вслед своему жестокому опекуну. А он и сам не осознавал, что его напускная суровость, с которой он решил воспитывать Оливера, превращается в жестокость и постоянное унижение.

Казалось, что все вокруг страдает от жары и жаждет влаги. И пыль грунтовой дороги, белесым летучим налетом оседающая на листве корявых деревьев, растущих по обочинам. И истомленные птицы, лениво парящие в вышине, и серые ящерицы, и змеи, попадающиеся по пути, и даже пресмыкающиеся старались спрятаться в редкой тени и, раскрыв хищные рты, словно бы пробовали на вкус горячий воздух гор своими раздвоенными языками.

Подросшие цыплята, три взрослых курицы и петух, которых девушка взяла с собой, время от времени хрипло кудахтали. Тогда хозяйка останавливала фургон и подливала в глубокую сковороду воды из большого медного чайника. Пернатое хозяйство припадало к импровизированной поилке и на время замолкало. Напившись, домашние птицы распластывались в сухих сосновых опилках и жались по углам просторной клетки, отыскивая спасительную тень.

Оливия и сама была бы рада распластаться на днище фургона. Но он был загружен всяческим скарбом, который мог пригодиться на новом месте. С бабушкой она прожила много лет и переняла у пожилой женщины такие черты характера, как хозяйственность и бережливость.

Казалось, один только Берни не испытывает неудобства в дороге. Ему одному нипочем жара, нипочем и многочасовая скачка в седле. Бодрым и отдохнувшим выглядел один он, мистер Бернард Дуглас. Крепко и прочно держался этот мужчина в седле, обхватив своими мускулистыми сильными ногами круп жеребца. Только тени под зелеными глазами и запыленная шляпа выдавали, что предводитель мустангеров-укротителей по отношению к себе так же безжалостен и суров. Да еще пряди светлых волос на висках и густая поросль на распахнутой груди были влажными от пота и припорошены желтой дорожной пылью.

Во время коротких остановок он легко выпрыгивал из седла, отходил в сторону и, расстегнув ширинку, справлял на виду у партнеров малую нужду, совершенно никого не стесняясь. Заметив издали, что мистер Дуглас снова спешивается, Оливия придерживала Блэка и продолжала путь лишь тогда, когда все ковбои заканчивали опорожнять свои мочевые пузыри. Это не осталось незамеченным, и Берни Дуглас не пропустил ее поведение без подковырки:

— Наш мистер Леди, кажется, слишком стыдлив для будущего мустангера! Интересно, а как наш Оливер Гибсон будет проводить случки кобыл и жеребцов? Такой деликатный и стеснительный мальчик?

Оливия не хотела вступать в перепалку по столь постыдному, по ее понятию, поводу и молча отворачивалась. Но Берни не унимался, снова обратив внимание окружающих на выступившие у юноши слезы:

— Опять раскис, точно худородная слабая девчонка?! На ранчо я все-таки тебя отучу от женских привычек! — он подхлестнул своего жеребца, и тот, недовольно махнув хвостом, взбрыкнул задними ногами.

Мистер и миссис Мартин ехали позади всех. Поэтому в начале пути они не понимали, отчего Оливия нет-нет, да и останавливает свой фургон посреди дороги, пережидает некоторое время, а потом снова отправляется в путь. Этим она задерживала движение остальных повозок. Мэган же почти все время лежала, откинувшись на матрасы и примотав к руке поводья. Девица выглядывала каждый раз, когда ее мерин долго раскачивался на одном месте, а потом рывком трогал повозку.

На одной из стоянок старушка Лиззи наконец поинтересовалась:

— Олив, дитя! Почему ты останавливаешься в пути? Вроде бы и не отбегаешь в сторону от дороги, не скрываешься за кустиками. Что такое? С тобой все в порядке, малыш?

— Я боюсь гремучих змей, поэтому не бегаю за кустики. И мне хватает времени, чтобы посетить отхожее место на общих стоянках!

— Миссис Мартин, наш Оливер стыдлив, точно католический монашек! Иногда в мою душу закрадывается сомнение, есть ли у него так называемое мужское достоинство? — Мэган насмешливо посмотрела на Олив. — А Берни Дуглас бесстыден, точно койот, помечающий свою брачную территорию!

— Слава Создателю, что у Берни Дугласа пока все в порядке со здоровьем! Но ему стоило бы поберечь свое хозяйство от пыльного ветра и гремучих змей! — миссис Мартин сморщилась от смеха. — А ты, Мэган, поехала бы впереди Оливера, если не стесняешься! — неожиданно предложила старушка Лиззи.

— Я бы не возражала не только посмотреть, но и позабавиться с приличной штуковиной, какая маячит в штанах у Берни! Но Молли сказала, что, несмотря на величину, его приятель, дает иногда осечку! — Мэган довольно хихикнула. — Однажды он затащил Молли в постель, но произвел выстрел вхолостую! И больше так и не сумел взвести курок! По мне уж лучше Эндрю Гилмер! Нетороплив, основателен во всех отношениях и чистоплотен! И не треплется всем подряд, как это делает Пабло Гомес! Не люблю мужчин, которые хвалятся своими постельными подвигами и рассказывают о женщинах! — Мэган Матайес гордо оглядела женщин. Она очень изменилась внешне за время пути, носила закрытые платья, простые туфли и чулки. Возможно, лишь для того, чтобы сберечь кожу от укусов насекомых и загара. Но осталась столь же прямолинейной и циничной, как раньше. Оливия с брезгливостью и неприязнью выслушала тираду проститутки.

— Боже мой, Мэган! — старушка Лиззи с ужасом посмотрела на девицу. — Сколько мужчин у тебя перебывало? Не пора ли покаяться и поменять жизнь! Например, выйти замуж!

— Я замужем, миссис Мартин! Мы с Сэмом обвенчались три года назад! С тех пор на мою долю выпало много испытаний, — Мэган горько усмехнулась, в ее кукольно-красивых голубых глазах отразилось небо с легкими пушинками белоснежных облачков. — Мой муж — веселый коммивояжер из Виргинии Сэмюэл Матайес! Он-то меня и продал мисс Роззи Слоут!.. Слабак, но красив, словно Бог! Чем-то малыш Оливер напоминает мне Сэма! Тоже, возможно, вырастет подонок-сутенер!.. Вероятно, таких жен, как я, у моего Сэмми десяток-другой от Мичигана до Нью-Мексико!.. Но все равно, я очень люблю его, миссис Лиззи Мартин! Люблю и все тут! И прощаю его слабости! Наверное, так и суждено мне шататься по публичным домам ради того, чтобы прокормить мужа!