— Но их нет!

Переживать горе надо уметь, но Дейзи и Джеймса никто этому не научил. Стоя над водопадом, родители Сейдж и Джейка впервые плакали вместе — о том, что потеряли, о том, чего их лишили: возможности быть семьей.


Пол Марч отыскал Джеймса в конюшне. Он принес счета и чеки на подпись. Джеймс только что поставил лошадей в стойла и теперь наливал им воды.

— Хорошо покатались?

Джеймс в ответ лишь кивнул.

— Что я должен подписать?

Пол протянул ему документы. Так у них было заведено — Пол находил Джеймса на пастбище, в конюшне, в загоне и заставлял заниматься делами. Пол был хорошим помощником, а Джеймс терпеть не мог возиться с бумагами, и оба ненавидели делать это как положено — за столом в кабинете. Джеймс подписал, что требовалось, но Пол не уходил.

— Что еще?

— Я хотел… — начал Пол. Он смотрел на Джеймса, прищурив глаза, словно пытался прочесть его мысли. Наверное, хочет по-дружески подбодрить или дать совет.

— Давай не сегодня, — сказал Джеймс.


Дэвид и Сейдж уехали со стоянки дальнобойщиков, когда уже стемнело. Старая машина подпрыгивала на каждой колдобине, которых на грунтовой дороге было множество. Сейдж при свете фонарика пыталась разобраться в карте. Одно место Дэвид отметил крестиком, и чем ближе к нему они подъезжали, тем больше он злился и нервничал.

Ни слова не говоря, он остановил машину, вышел и открыл багажник. Сейдж обернулась посмотреть, что он там делает, но только услышала, как он расстегнул молнию на сумке, и увидела свет от фонарика. Вскоре он снова сел за руль, даже не взглянув на нее.

— Если ты не желаешь со мной разговаривать, я не буду тебе помогать, — заявила она. — Что у тебя за дело?

Она посветила ему в лицо и ахнула: Дэвид нарисовал на щеках семь черных точек, на лбу и подбородке — круги с точками посередине, а на шее — четыре тонкие линии. Все это выглядело как индейская татуировка.

— Зачем ты это сделал?

— Это традиция. Так положено. — У него был чужой, незнакомый голос. Сейдж стало не по себе.

— Положено? — переспросила она шепотом.

— Ты знаешь про посланников из иных миров?

Она кивнула. Мама часто говорила о таких вещах. Делая украшения из кости, она призывала духи умерших.

— Точки, — показал он на щеки, — означают спасенных. Сколько раз я сумел спасти. Одна из них — ты.

Сейдж робко дотронулась до лица Дэвида. Все это было более чем странно, но она почему-то не испугалась. Про остальные шесть точек она догадалась без объяснений.

— Мы едем в собачий питомник?

— Да.

— А меня ты с собой возьмешь?

Он не ответил.

Котята, свернувшись клубочками, дремали у Сейдж на коленях. Собаки тихо лежали на заднем сиденье.

Через полчаса впереди показались огни. Дэвид остановился, выключил фары и достал из-под сиденья ножовку.

— Можешь пойти со мной. Только тогда тебе тоже надо кое-что нарисовать.

— Что?

— Сову.

Дэвид вынул из бардачка кожаный пенал с разноцветными фломастерами. Послюнявив коричневый, начал рисовать. Кончик фломастера щекотал Сейдж руку.

— А почему сову?

— Она видит.

Сова получилась идеальная: маленькая и свирепая, точь-в-точь такая, как на запястье у самого Дэвида.

Сейдж вздохнула. У нее возникло желание прочесть молитву или произнести какое-нибудь заклинание. Она пыталась вспомнить индейское слово, которому научила ее мать, имя, означающее «храбрость». Но оно никак не приходило на память, было неуловимо, как подхваченное ветром перышко, и Сейдж ограничилась тем, что скрестила пальцы.

Возле дороги стоял щит: охотничья собака, у ног которой лежит мертвый фазан. Надпись гласила: «Чистокровные английские сеттеры». Сейдж разглядела старый дом, грузовую машину и несколько сараев. Громко лаяли собаки. В доме было темно, лишь в кухне тускло горел свет, а в окне гостиной виднелся голубоватый отблеск работающего телевизора.

Послышался сердитый женский голос, ему ответил мужской. Заплакал ребенок, к нему присоединился другой. Раздался звук шлепка, хлопнула дверь, и все стихло.

— Ненормальные, — прошептал Дэвид. — Все, кто держит собачьи питомники, ненормальные. Мужья бьют жен, родители издеваются над детьми. Пошли.

Они пробрались через грязный двор. Дэвид перепилил висевший на сарае замок. Внутри повизгивали собаки.

Постепенно глаза привыкли к темноте. Сарай был большой — метров десять в длину и пять в ширину. Вдоль стен ряды тесных клеток. Дэвид начал открывать дверцы.

Собаки испуганно жались к дальним стенкам. Многие были со щенками. В некоторых клетках валялись мертвые щенки — их даже не удосужились убрать. Вонь стояла ужасная.

— Бедняжка! — Сейдж протянула руку к одной из собак. Та зарычала и оскалила зубы. Сейдж поспешно отдернула руку.

Дэвид ходил взад-вперед по проходу, как будто что-то искал. Часть собак, осмелев, выскакивали из клеток.

— Так нельзя! — воскликнула Сейдж. — Куда они пойдут? Чем будут питаться?

— Это охотничьи собаки. Они выживут.

— Они не умеют жить на воле. Они умрут!

— А жить вот так, думаешь, лучше? — прорычал он.

Сейдж обвела взглядом сарай. Собаки одна за другой выпрыгивали из клеток. Многие вытаскивали своих щенят, хватая их зубами за шкирку.

Взяв на руки одну из собак, Дэвид укрыл ее своей курткой и направился к выходу. Когда он распахнул дверь сарая, собаки вышли во двор. Несколько собак остановились и обнюхивали траву, но большинство затрусили в сторону гор.

— Пошли! — сказал Дэвид. Проходя мимо грузовика, он проколол ножом все четыре колеса.

Собаки наконец разбежались, их лай стих вдали. Непривычная тишина насторожила хозяина, и он заподозрил неладное, но Дэвид и Сейдж уже сидели в машине. На крыльце зажегся свет, хлопнула входная дверь. Дэвид завел двигатель, но с места не трогался.

Мужчина закричал. Во двор выбежала его жена, следом за ней двое детей. Дэвид передал Сейдж собаку, которая лежала, завернутая в куртку, у него на коленях, опустил стекло и нажал на гудок.

— Эй, ублюдок! — крикнул он. — Гореть тебе в аду!

— Что? Так это ты украл моих собак? — взвизгнул хозяин питомника и кинулся к грузовику. — Я тебя сейчас прикончу! — Он включил зажигание, но обнаружил, что не может сдвинуться с места. Выскочив из кабины, он с ружьем в руках побежал к дороге.

Дэвид рванул вперед. Им вслед гремели выстрелы, но Дэвид и Сейдж были уже далеко.

Она думала, Дэвид поедет обратно по тому же пути, по которому они приехали, но метров через восемьсот он свернул направо. Дорога была грунтовая, указателей никаких. Ветви сосен, росших у самой обочины, царапали крышу.

— Ты хоть знаешь, куда мы едем?

— Конечно.

— Откуда?

— Я бывал в этом питомнике. Мать как-то обменяла у них суку на кобеля-производителя.

— И это… это та самая собака? — спросила Сейдж.

— Нет. Та давно умерла.

— Тогда почему ты взял именно ее?

— Потому что она была самая слабая. — Голос у Дэвида дрогнул. — Я всегда беру самых слабых.

Ночью, когда Сейдж спала, прислонившись головой к дверце, они пересекли границу штата Вайоминг.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Зайдя в дом проведать Далтона, Дейзи столкнулась на кухне с незнакомой женщиной, которая несла поднос с чаем и, увидев Дейзи, с испугу чуть его не выронила.

— Извините, пожалуйста. — Дейзи подняла упавшие тосты.

— Не за что. Я сама виновата.

Когда они вытерли лужу на полу, женщина стала поджаривать новые тосты.

— Меня зовут Дейзи Такер, — представилась Дейзи. — Мы никогда раньше не встречались? — Широкое лицо женщины, ее бегающие карие глаза показались ей знакомыми.

— Вряд ли. Я — Альма Джексон, сиделка. Меня наняли ухаживать за больным.

— Рада познакомиться, — улыбнулась Дейзи.

— Я тоже, — буркнула Альма, пожимая протянутую руку.

Дейзи направилась в гостиную, размышляя над странным поведением сиделки. Она заметила у нее на руке синяки, и это тоже наводило на разные мысли. Далтон сидел у окна в инвалидной коляске и следил за антилопами, поднимавшимися вверх по склону. Услышав шаги, он отложил бинокль и обернулся:

— Дейзи! Ты замечательно выглядишь. Надолго приехала?

— Посмотрим. — Она не знала, помнит ли Далтон, что уже много лет она не живет на ранчо и какие причины заставили ее сюда вернуться.

— Ты уже ее видела?

— Кого?

— Ну, как ее там? На кухне. Луиза где-то ее откопала через свою родню. Мерзкая особа.

Дейзи улыбнулась:

— Ты к ней не слишком суров?

— Да она шпионит на Тодда. Думаешь, я совсем спятил? И как Розалинду угораздило родиться в такой семейке…

— Ты, наверное, имеешь в виду Луизу, — мягко поправила его Дейзи.

— А я что, сказал «Розалинда»? — перепугался Далтон. — Вот черт! Когда я в следующий раз начну заговариваться, стукни меня по башке. Ты-то хоть Дейзи? Я не перепутал?

— Нет, — рассмеялась Дейзи. — Но это не так важно. Мое имя можешь забыть, я, в отличие от Луизы, не обижусь, если ты назовешь меня Розалиндой.

— Твое имя, Дейзи, забыть невозможно. Ты моя единственная невестка.

— А ты мой единственный свекор.

— Не я один тебя помню. Джеймс, с тех пор как ты уехала, ни одной женщины сюда не приводил.

— Правда?

— Чистая правда. Ты была единственной. А может, и осталась. Не знаю… Он со мной на такие темы не разговаривает.

Дейзи взглянула на фотографии на каминной полке: они с Джеймсом в день свадьбы, новорожденные близнецы, Сейдж в ковбойской шляпе, Джейк верхом на Скаут.

— Мои внуки, — вздохнул Далтон, заметив, куда она смотрит. — Я очень по ним скучаю. День ото дня все больше. Помнишь, когда они родились, я подарил им по игрушечной корове? Сейдж свою сохранила?