— Остался, — Элма захотела пояснить все Дейзи. — Его отец половину жизни просидел в тюрьме, а остальную половину беспробудно пил. Тод был мальчикам вместо отца, Ричард привязался к нему, и посмотрите, куда это привело.

— Твой дядя беспокоится за тебя, — проговорила Дейзи, все еще стараясь улыбаться. — Он сказал нам.

— Нам? — произнес Ричард. — Тебе и ковбою?

— Да, — ответила Дейзи. — Мы хотим помочь тебе, Джеймс и я…

— Я никогда не приму вашу помощь… — ответил парень, внезапно схватив свою куртку и направившись к двери… — даже если буду подыхать.

— Не умирай, — взмолилась Элма. Она заплакала и бросилась к нему.

— Не волнуйся, — Ричард отпихнул ее с дороги, быстро шагая к выходу, — я не умру.

Когда он ушел, Дейзи испытала некоторое облегчение. Ричард был злым и напугал ее, но, как только за Ричардом с шумом закрылась дверь, Дейзи почувствовала, как сердце у нее сжалось: он мог оказаться Джейком, ее сыном, и она хотела этого. Пусть Ричард такой, но, будь он Джейком, она смогла бы все исправить, своей любовью помочь ему забыть ужасы и несправедливости прошлого, потому что Дейзи верила, что любовь может излечить любые раны и вообще победить все плохое: боль, печаль, страдания, ужас, лишения… Дейзи не считала, что это будет легко или быстро, она не ждала каких-то результатов или отдачи; но Дейзи Такер была терпеливой и настойчивой и безгранично верила в силу любви. Если бы этот мальчик, Ричард Джексон, оказался ее сыном Джейком, любовь Дейзи обязательно смягчила бы тяжелый взгляд его зеленых колючих глаз.

Но это был не Джейк.

* * *

— Помогите! Мистер, помогите! — кричал парень.

Девушка отчаянно вопила — Джеймс сильнее пришпорил коня. Копыта лошади с треском проламывали наст. Мальчишка согнулся, занимаясь своим делом, и, дважды оглянувшись назад, снова позвал на помощь. Увидев, что Джеймс приближается, он вновь нагнулся над кричащей девушкой. Парень не суетился, был собран и внимателен.

Дэвид слышал, как приближается ковбой, но оставался между раздвинутыми ногами Сейдж, полностью сосредоточившись на том, чтобы помочь ей и принять ребенка. Он много раз на ферме видел, как рождаются щенки; присутствовал и тогда, когда его мать рожала своего сына. Поэтому Дэвид знал, что раз у Сейдж начались последние схватки, значит, пришло ее время и они не успеют добраться до дома.

— Аааа! — Сейдж стонала. — Больно!

— Ребенок выходит, — ответил Дэвид, — теперь тебе надо тужиться. Ты слышишь меня, Сейдж? Ты сможешь?

Сейдж не стала тратить силы на разговор. Ее лицо было красным и перекошенным от боли: она прилагала все свои силы для рождения ребенка. Дэвид снял перчатки и приготовился принять младенца. Показалась маленькая головка, и он взялся за нее. Младенец был таким же крохотным, как и щенок, гораздо меньше, чем должен быть любой человеческий детеныш.

Лошадь остановилась совсем близко. Ковбой спрыгнул с седла и пошел к ним по скрипучему снегу. Тяжелое дыхание мужчины на секунду прервалось, когда он увидел, что здесь происходит.

— Сейдж? — спросил мужчина срывающимся голосом.

Сейдж не слышала его, но если и слышала, то не могла поднять глаза. Она, вцепившись в сиденье, была полностью поглощена родами. Сердце Дэвида гулко билось: он не доверял скотоводам, их работа очень сильно напоминала ему то, что происходило на собачьих фермах. Скотоводы растили животных, которые доверяли им, а потом переводили их жизни в денежные знаки. Но это — ранчо Ди Ар, а этот ковбой — отец Сейдж, и только для того, чтобы увидеть его, она проделала три тысячи миль.

— Ей нужна помощь, — проговорил Дэвид. Он не хотел поворачиваться, отпускать голову малыша.

— Тогда давай я ей помогу, — ответил ковбой. Он бросил свои кожаные перчатки на снег и встал рядом с Дэвидом. Дэвид подождал, пока мужчина встал поудобнее и протянул свои большие руки к младенцу — они дрожали. Затем мужчина сложил ладони вокруг рук Дэвида и осторожно принял головку малыша.

Сейдж заскрипела зубами:

— О боже.

— Ты молодец, милая, — проговорил ковбой. — Осталось еще чуть-чуть. Вот так.

— Больно. Папа, мне больно.

— Я знаю, милая, тужься, как можешь, еще немного, вот, вот так, хорошо.

Дэвид шагнул назад. Животные собрались у заднего колеса, согревая друг друга и не отходя от Сейдж далеко. Дэвид сел на снег рядом с ними. Он позволил собакам забраться к нему на колени и посадил котят под куртку. Они никак не переставали ерзать, пытаясь устроиться удобнее. Дэвид закрыл глаза.

— Аа! — кричала Сейдж. — Ааааа!

— Еще раз, — попросил ее скотовод. Его голос был таким добрым, полным любви. Дэвид никогда не думал, что скотоводы, вообще отцы, бывают такими. Он слушал, как ковбой разговаривал с Сейдж, а она отвечала ему, словно они всегда были вместе и не было вовсе никакой разлуки.

— Мой малыш! — плакала Сейдж. — Он родился? С ним все нормально? О, пожалуйста…

— Мой Бог, — прошептал скотовод.

— Мой ребенок, — рыдала Сейдж, вытянув руки. — Дайте мне его! Папочка! Джейк! Я хочу увидеть моего ребенка!

Дэвид поднял глаза — ковбой держал головку и плечи малыша, и Дэвид увидел то, что уже знал в ту самую минуту, когда дотронулся до головы младенца: ребенок Сейдж родился мертвым. Сердце Дэвида остановилось: он видел мертвых щенков, но никогда еще не чувствовал себя так плохо, как сейчас. Сейдж продолжала махать руками, и Дэвид не смог смотреть на нее.

По обветренным щекам ковбоя текли слезы. Он принял ребенка и держал его в руках, делая искусственное дыхание. Голова младенца, его ручки и ножки безжизненно висели, но скотовод не замечал этого. Он рванул куртку у себя на груди, снял ее, затем и свитер. Бросив его и овечью куртку Дэвиду, чтобы тот укрыл Сейдж, он продолжал пытаться спасти ребенка.

— Живи, пожалуйста, — произнес он дрожащим голосом. — Пожалуйста.

— Папа, дай его мне! — выдохнула Сейдж.

Дэвид вскочил, желая помочь, но не знал как. Сейдж и скотовод, казалось, совершенно спятили: ковбой начал снимать с себя рубашку; одна рука застряла в рукаве, и ему пришлось придержать ребенка на сгибе левой руки; наконец он смог освободиться от рубашки.

— Это мальчик? — спросила Сейдж. — Или девочка?

Скотовод достал нож, который был пристегнут к его ремню, и перерезал пуповину. Завернув младенца в рубашку, он продолжал попытки заставить его дышать. Мускулы на руках ковбоя были огромными, больше, чем сам ребенок. Дэвида пугали огонь, горевший в глазах мужчины, его энергия, но затем он увидел, как ковбой опустился на колени прямо на снег.

— Сейдж, — тихо произнес он.

Сейдж была на грани истерики, но, увидев, что ее отец держит ребенка, начала успокаиваться. Дэвид увидел, как взгляды отца и дочери встретились, и заметил улыбку в глазах Сейдж.

— Папочка, — выдохнула она. — Это ты.

— Милая, — отозвался отец. — У тебя мальчик.

— Правда? — проговорила Сейдж тоненьким голоском и потянулась из-под овечьей куртки, которой была укрыта, чтобы взять малыша.

— Он был слишком маленьким, — продолжил скотовод; его руки задрожали. Дэвид стоял рядом с ним и смотрел на напряженную спину ковбоя. Было видно, что он замерз, но, казалось, совсем не чувствовал холода и говорил спокойным, ровным голосом:

— Он просто был очень маленьким и не смог выжить.

— Не смог выжить? — не веря своим ушам, произнесла Сейдж.

Ковбой покачал головой, Дэвид поежился, вспомнив своего первого щенка. Когда тот умер и Дэвид пришел к отцу, чтобы поделиться своим горем, его отец приказал выбросить щенка в помойное ведро и больше не беспокоить его по пустякам, если он смотрит телевизор. Взглянув сейчас на серого от горя отца Сейдж, Дэвид подумал о том, как многогранна жизнь.

— Он очень красивый, — произнес ковбой, — и похож на тебя.

— Я могу подержать его? — Сейдж протянула руки.

Ковбой кивнул. Подойдя к машине, он положил мертвого младенца на руки Сейдж. Дэвид видел, как ему тяжело: отец поцеловал свою дочь в лоб и обнял ее вместе с ребенком. Когда он отстранился, все его лицо было залито слезами. Дэвид наблюдал, как он отступил, оставив Сейдж наедине с младенцем.

— Ей нужна помощь, — снова повторил Дэвид.

— Я знаю, — ответил скотовод. Его ковбойская шляпа упала, и порыв ветра погнал ее по снегу. Он оценивающе посмотрел на Дэвида. — Ты умеешь ездить верхом?

— Я умею водить. Это моя машина.

Скотовод больше ни о чем не стал расспрашивать его.

— Я не оставлю ее. Бери мою лошадь, а я поеду на машине.

— Даже не думайте об этом, — ответил Дэвид. Он не верил скотоводам, как и Петал, Джелси и остальные. — Животные не могут без меня. Я поведу и подброшу вас. Ранчо далеко?

— Три мили.

Дэвид загрузил животных в машину, скотовод сел прямо за Сейдж, и они поехали. Путь Дэвида был почти закончен: он довезет Сейдж, а затем уедет.

Глава 32

Луиза любила репетировать со знаменитостями. Она брала один из своих любимых компакт-дисков с песнями Пэтси Клайн, Лоретты Линн, Ребы Макинайр, надевала наушники и пела вместе с этими исполнителями. Иногда она пела вместе с Гартом Бруксом, иногда с Вэйном Дженнингсом и уж совсем редко — вместе со своей записью. Обычно все это поднимало ей настроение, но ссора с Далтоном так сильно повлияла на нее, что даже пение не помогало. Закончив свою репетицию пораньше, она пошла на кухню налить себе чашечку кофе и повстречала там Элму и Дейзи.

— Кто сейчас с Далтоном? — первым делом спросила Луиза.

Лицо Элмы на миг приняло виноватое выражение: она не отрываясь смотрела в окно, вслед своему сыну. «Куда он пошел? Ох, как я хотела бы убедить его вернуться домой, по крайней мере там тепло».