Дверь распахнулась, и Джеймс отвернулся от девушки. В бар вошли его отец и Луиза. Они разоделись так, будто направлялись на родео. На отце был черный костюм и галстук-ленточка, а на Луизе — облегающая кремовая рубашка и красная юбка; ее золотистые каштановые волосы были распущены. Далтон выглядел озадаченно, как будто не совсем понимал, где он. Джеймс не видел своего отца в «Дилижансе» уже давно. Впрочем, не он один. В баре начался гомон, который распространился на бильярдные столы.

— Далтон!

— Эй, старина, где пропадал?

— Мы где, Луиза? — произнес Далтон. Джеймс услышал испуг в голосе отца, когда тот проходил мимо. Далтон неестественно наклонил голову и смотрел по сторонам дикими глазами. Луиза взяла его под руку и гордо проследовала в бар. Джеймс хотел уйти, но остановил себя.

Луиза осмотрелась по сторонам. Ее взгляд упал на Тода Райдела, ее племянника, который был у мишени для дартса. Джеймс увидел, как Тод хотел отвернуться, но, поняв, что его заметили, помахал рукой и направился к своей тете. Он был долговязым и смазливым парнем. Ковбои такого типа обычно всегда ездят с плеером и пользуются кремом от загара. Он был одним из тех самых Райделов, которые пасли своих овец на земле Такеров и едва не затеяли фермерскую войну. Луиза тоже носила эту фамилию, но Далтон любил ее, так что Джеймсу ничего не оставалось, как относиться к ней с уважением. С Тодом же была совсем другая история.

— Далтон, рад тебя видеть. — Тод потряс старику руку и поцеловал свою тетю в щеку, позволив ей обнять его. Джеймс смотрел, как они шепчут что-то друг другу, и ему очень хотелось узнать, о чем же они говорят.

— Это Тод, — объяснила Луиза Далтону.

— Зачем мы здесь? — спросил старик и потрогал себя за голову, желая убедиться, что его шляпа все еще там.

— Чтобы весело провести время, дружище, — засмеялся Тод и хлопнул Далтона по спине. — «Потому, что пятницы вечер, и музыка звучит».

— Музыка? — произнес Далтон.

— Привет, пап, — тихо произнес Джеймс, вставая между отцом и Тодом.

Напряженное выражение лица Далтона смягчилось. Когда он улыбнулся сыну, по его щекам разбежались еще тысячи морщинок. Кивнув, Далтон пожал ему руку.

— Джейми, — произнес он.

Джеймс ничего не ответил. Он просто стоял молча, пока вокруг него разрастался шум голосов. Взгляд Далтона был туманным, но когда он смотрел на сына, в его глазах тусклым огоньком светилось счастье. Далтон глубоко вздохнул и немного успокоился.

— Как ты оказался в «Дилижансе»? — холодно спросила Луиза, скрестив руки на груди. — Давно тебя здесь не было видно.

— Я сюда нечасто захаживаю. А ты? — спросил, в свою очередь, Джеймс. Он не мог ответить на колкость, не желая огорчать отца.

— Я пришла петь, сынок, — ответила гордо Луиза. Ты же помнишь, у меня приглашение на пятничные вечера.

Джеймс не забыл. Луиза пела кантри и была в жюри на конкурсах больше тридцати лет. Так с ней и познакомился Далтон. Зимой, после смерти матери Джеймса, он топил свою печаль здесь. Луиза подошла к его столику в перерыве и предложила угостить. Переехала же она к Далтону еще до того, как весна полностью вступила в свои права.

Дейзи любила ее слушать. Один или два раза в месяц они оставляли близнецов с Бетси Марч, женой управляющего, приезжали в «Дилижанс» и садились у самой сцены. Луиза всегда забывала, если пела для Далтона или для кого-то в баре, и начинала петь только для Дейзи. Дейзи рано потеряла мать, как и Луиза. Они были родственными душами, и поэтому их всегда тянуло друг к другу.

— Давай, Далтон. — Тод протянул ему дротики. — Сыграем. Я тебя подчистую отделаю.

— Не выйдет. — Далтон засмеялся, как в старые добрые времена. — Я тебя обставлю с закрытыми глазами.

— Давай, старина, покажи класс.

Когда двое мужчин направились играть, Джеймс почувствовал, как внутри у него что-то сжалось. Ему не нравился Тод, и не только потому, что тот был паршивым ковбоем. Тод работал на Джеймса много лет назад и был с ним как раз в тот день, когда пропал Джейк. Джеймс отъехал всего на несколько секунд, чтобы догнать и заарканить бычка, оставив Джейка сидеть на большом камне. Тод и еще несколько человек ехали сзади, они подбирали отставших, которые останавливались, чтобы покормиться вокруг камня, на котором сидел Джейк, и Джеймс доверил им присмотреть за своим сыном.

— Что ты делаешь, Луиза? — наконец спросил Джеймс.

— Делаю? — Глаза Луизы расширились.

Джеймс смотрел на нее сверху вниз. Это была не ее вина, что племянник не увидел, куда пропал Джейк. Это была вина Джеймса. Он не попросил помощи у людей, а они не знали, что должны помочь. Всего полминуты. Именно столько времени прошло, прежде чем Джейк Такер исчез с лица земли. Тод Райдел был не виноват в этом, но Джеймс все равно ненавидел его. Он ненавидел себя больше, но сейчас это не имело значения.

— Да, делаешь. О чем ты думала, когда привела сюда моего отца?

— Что ж, отвечу, если ты спрашиваешь. Я хотела, чтобы он хорошо провел время, — сказала Луиза.

— Он болен, Луиза.

— Немного не в себе, всего-то.

— У него болезнь Альцгеймера — врач сказал это нам обоим.

— Ну и что? — спросила Луиза, и ее глаза вспыхнули.

— Он смущается, когда люди подходят к нему, а он не может вспомнить их имен. Здесь шумно, а врач сказал, что ему лучше быть в тишине. Мне жалко видеть, как он…

— А мне не жалко Далтона Такера, — бросила Луиза. — Мне жаль, что он болен. Я не считаю, что такая болезнь может одолеть человека, подобного Далтону Такеру. И еще одно, молодой человек…

— Ух ты, — произнес Джеймс, отступив назад.

Луиза шагнула к нему и закинула голову, чтобы Джеймс смотрел ей в глаза. Она взяла Джеймса за подбородок и с силой тряхнула его.

— Тебе следует поучиться у своего отца. Ты слышишь? Он не сдается. Он знает, что с ним происходит. Ты думаешь, его не коробит каждый раз, когда он зовет меня именем твоей матери? Но он полон жизни и не сдастся до тех пор, пока у него не останется один-единственный вздох и я не положу его в землю. Вот что тебе следует сделать.

— Что мне следует, так это…

— Чертовски верно. Ходишь, словно зомби. Просто чудо какое-то, что нигде по дороге с лошади не свалился. А то бы ударился головой о камень и истек кровью в каком-нибудь каньоне. Ты потерял сына. Мы все его потеряли. — Луиза негодовала и указательными пальцами вытирала слезинки из уголков глаз, чтобы не повредить макияж. — Но ты ведешь себя так, как будто ты вообще один. Ты упустил Дейзи и свою малышку.

— Оставь их в покое, — произнес Джеймс.

— Не говори мне, кого и где я должна оставить. В моем сердце есть любовь, Джеймс Такер, но ты знать ничего не желаешь, пока тебя жареный петух не клюнет. Ты же никого не замечаешь. Для тебя есть только ты и призрак твоего сына. И все. Взять даже твоего отца. Вроде так о нем печешься, но и его отталкивал все эти тринадцать лет, так же, как и всех остальных.

— Ты закончила? — Джеймс протянул ей платок.

Она кивнула и с шумом высморкалась. Они вместе наблюдали, как Далтон хорошенько прицелился и отправил дротик точно в центр мишени. Молодые люди, стоявшие рядом, буквально взорвались от восторга, а Далтон угостил выпивкой весь бар. Тод оглянулся на Луизу, потом посмотрел на Джеймса. Джеймс старался не показать своей неприязни и пытался выглядеть отвлеченно.

— Посмотри на него, — произнесла Луиза.

— На твоего племянника?

— На твоего отца!

— Он все еще не промах, — проговорил Джеймс.

— Такой же дикий, как кугуар, а глаз такой же острый, как у орла, — продолжила Луиза.

— Отличный стрелок, — произнес Джеймс. — Я помню, как он отстрелил голову гремучей змее, которую орел держал в клюве в полете. — Пока он говорил, Далтон смотрел по сторонам в поисках Луизы. Заметив ее, он улыбнулся и гордо приосанился.

— Я никогда не мечтала, что смогу приручить Далтона Такера, — выдохнула Луиза. — Я просто просила Господа дать мне сил не прекращать пытаться.

— Луиза! — Со сцены ее позвал человек, отвечающий за звук. Люди повернулись к ней и, хлопая в ладоши, стали выкрикивать ее имя. Молодой парень выступил вперед и протянул Луизе гитару. На звук задетых струн микрофон отозвался эхом. Джеймс отвернулся и посмотрел в бар. Он увидел, как женщина средних лет, худая крашеная блондинка, у которой не хватало пары зубов, стояла рядом с Уилтоном и гладила его по плечу.

Было самое время уходить.

Джеймс взял свою куртку, посмотрел на отца, чтобы попрощаться, но Далтон был занят игрой. Бар наполнился людьми, которые приезжали отовсюду в этот пятничный вечер, и в нем стало тепло и оживленно. Уже повернувшись, чтобы уйти, Джеймс услышал, как Луиза зовет его.

— Что?

— То же касается и тебя, — произнесла она.

— Что это значит?

— То, что ты сказал о своем отце, ты сказал и о себе, своими собственными словами.

Джеймс нахмурился, пытаясь вспомнить:

— Не понимаю, о чем ты.

— Он все еще не промах, — улыбнулась Луиза.

Джеймс повернулся и вышел из бара.

Всю долгую дорогу домой слова Луизы, не переставая, звучали у него в ушах. Джеймс выехал из города, затем направил свой джип на трассу Сплит-Три-Пасс. «Не промах», — думал он. Он все еще может ездить на лошади, помочь скотине при родах, подстрелить койота; улыбнуться девушке, угостить ее выпивкой и уложить в постель, пусть даже оба будут знать, что он исчезнет еще до рассвета. Пока Джеймс трясся по разбитой дороге, поднимая за собой клубы пыли, он думал о том, что есть еще и другой вид засухи.

Джеймс проехал через ворота своего ранчо мимо большого каменного дома, где жили Луиза с его отцом, и повернул за ним на узкую дорогу, которая привела его домой. Джеймс жил в небольшом бревенчатом доме, расположенном на некотором отдалении от всех остальных строений. Он сам построил его шестнадцать лет назад из местного кедра. Этот дом стал запоздалым свадебным подарком для Дейзи, хотя Джеймс начал строить его сразу, как только она сказала ему, что беременна, а закончил как раз перед тем, как родились близнецы.