Ребекка Донован - Страдать, чтобы простить

– Твою мать! Не может быть! – покачал головой Брент.

– Только не говори, что ты сделал именно то, о чем я думаю! – воскликнул Нейт.

– Расслабься! – Я поднял руки вверх. – Мы просто беседовали. Она уснула. И все дела.

– Она уснула в твоей постели, – фыркнула Сара и только для моих ушей тихо добавила: – Спать с ней отнюдь не означает расставить точки над «i».

– Какого черта! Ведь ничего не было! – не выдержал я.

Сара решительно направилась к лестнице. Я повернулся к парням, которые буквально сверлили меня взглядом:

– Так будем убираться или глазки строить?

– Эмма! – услышала я Сарин вопль.

Она уже закрыла за собой стеклянную дверь и бежала по патио. Я остановилась ее подождать, и мы вместе стали спускаться по лестнице.

И только когда мы наконец оказались на пляже, она решилась со мной заговорить:

– Ты в порядке?

Я пожала плечами, не зная, что отвечать. Нет, не в порядке, и это еще мягко сказано. Я чувствовала себя… абсолютно потерянной.

– А зачем тебе вчера вечером понадобился Эван? – с любопытством спросила Сара.

Смущенно потупившись, я завороженно смотрела, как вода набегает на песок и тут же всасывается.

– Я решила объяснить, почему оставила его. Он хотел знать. Он имеет право знать. И я объяснила.

– А что́ именно ты ему сказала? – поинтересовалась Сара.

Тогда я повторила то, что уже говорила ей два года назад:

– Я оставила его, чтобы защитить. Избавить от страданий, которые я могла ему причинить. – При этих словах мое сердце дало сбой.

– И… что он ответил? – Сара вела допрос очень осторожно. Она словно тянула за тонкую ниточку и боялась спросить лишнее, чтобы ниточка эта не оборвалась.

У меня вдруг сдавило горло. На глазах закипели слезы, и я задрала голову к облакам, чтобы не дать им пролиться.

– Ничего, – глухо произнесла я. – Он ничего не ответил.

– Значит, ты больше не хочешь, чтобы он тебя ненавидел, да? – прямо в лоб задала вопрос Сара.

Я покачала головой:

– Но не думаю, что он может простить меня. – Я чувствовала себя раздавленной. – Ты была права…

– Насчет чего? – дрогнувшим голосом спросила Сара.

– То, что я оставила его, действительно было самой большой ошибкой в моей жизни. – Я остановилась, закрыла лицо руками и тихо всхлипнула.

– Ты собираешься сказать, что случилось? – На пороге моей спальни возник Нейт, он с удивлением наблюдал за тем, как я лихорадочно бросаю вещи в сумку.

– Нет. – Я решительно покачал головой. Ведь признание Эммы касалось только меня. – Но я должен о многом подумать.

– Ты считаешь, что сделал ошибку, да? – прислонившись к дверному косяку, спросил Нейт.

– Насчет этой поездки? Нет, я ведь сам этого хотел. Эмма здесь ни при чем, – ответил я, поскольку принял это решение еще до сегодняшней ночи. – Но я не уверен, что будет, когда я вернусь.

– Неужели все так плохо? – догадался Нейт.

Я покачал головой:

– Нет, просто… надо подумать.

– В любом случае, Эван, – осторожно начал Нейт, – я не позволю ей снова разбить твое сердце. Я видел, что она с тобой сотворила, и костьми лягу, но не дам этому повториться. Даже если ты меня возненавидишь.

– Понял, не дурак, – сказал я ему. – К прежнему возврата нет. Клянусь.

Нейт понимающе кивнул.

– Эй, а ты не опоздаешь на рейс? – спросил он.

– Нет, мой самолет в полдень, – запихивая куртку в сумку, ответил я. – Придется сделать остановку. Надо до отъезда повидать Эмму.

– Нет проблем, – согласился он. – Но, чтоб мне провалиться, ты точно говорил, что вылетаешь утренним рейсом.

– Дай-ка проверю. – Я вытащил телефон и проверил присланный мамой план маршрута. – Блин, мой рейс уже через час. Надо поторапливаться.

– Эм, ему просто нужно время, – утешала меня Сара. Мы сидели на веранде и смотрели, как волны лижут темный песок. – Эван обязательно простит тебя.

В чем я отнюдь не была уверена. Да и с какой стати? Ведь я предала его. Предала их обоих. Вместо того чтобы открыть Эвану душу, оставила его. И оттолкнула от себя Джонатана в страхе, что он подобрался слишком близко. Ни у кого из них не было оснований мне доверять. И теперь я с ужасом поняла, что потеряла обоих.

Я обернулась к Саре и, встретив ее сочувственный взгляд, задалась вопросом: сколько времени понадобится мне, чтобы в очередной раз обидеть ее? Она всегда умела прощать, даже тогда, когда я была с ней не до конца откровенной. Но если так и дальше пойдет, в один прекрасный день я могу оглянуться и понять, что осталась одна.

– Пожалуй, пойду приму душ, – объявила Сара.

– Ладно. – Я решила остаться на веранде. Смахнула случайную слезу и попыталась спрятаться под покровом оцепенения, но, несмотря на все мои усилия, сердце ныло от мучительной боли.

Я хотела достать телефон, чтобы посмотреть, ответил ли Джонатан на мои новые имейлы и сообщения. В последнее время это уже вошло в привычку, типа наркотической зависимости, хотя в глубине души я знала, что ответа не будет. И тут неожиданно поняла, что оставила телефон у Эвана. Я недовольно поморщилась, поскольку была еще не готова туда возвращаться. Надеюсь, Сара сможет забрать его.

Еще утром, когда я вошла в дом, то заметила, что дверь в комнату Коула закрыта. По идее, он уже давным-давно должен был встать. Но, учитывая то, как он вчера расстроился из-за меня, я решила его не трогать и прошла прямиком в Сарину комнату.

– Я оставила свой… – прямо с порога начала я, но внезапно увидела, что у Сары в глазах стоят слезы, а плечи понуро опущены. – Что случилось?

– Хм… Мама звонила, – начала Сара и замолчала. Я села рядом, ожидая продолжения. – Дедушка умер.

– Ох, Сара, прими мои соболезнования. – Я взяла ее за руку, она уронила голову на мое плечо.

– Спасибо. Он был уже старенький. Мы знали, что это всего лишь вопрос времени. – Она тяжело вздохнула. – И он всегда казался немного не в себе. – Она задумалась и добавила: – Бог мой, он был настоящей занозой в заднице. – Эти слова вызвали у нас приступ нервного смеха. – Но он был моим дедушкой, и я его любила.

– Знаю, – обронила я, прижавшись к ее щеке.

– Я должна ехать, – пробормотала она. – Мама уже заказала машину, которая должна отвезти меня в аэропорт Лос-Анджелеса.

В свое время я пару раз видела ее дедушку. И в его присутствии всегда чувствовала себя несколько неловко: меня потрясали его цинизм и манера постоянно жаловаться на то, что у него все болит. По-моему, ему вообще никто не нравился, за исключением, по иронии судьбы, Джареда. Наконец Сара собралась с духом, выпустила мою руку и решительно встала. И хотя она явно смирилась со своей утратой, у меня возникло сильное желание сделать нечто такое, что немного приободрит ее.

– Знаешь, я поеду с тобой. – Я хотела, пусть отчасти, отплатить ей добром за добро. За то, что подставила мне дружеское плечо во время маминых похорон.

– Ой, нет, – решительно отмахнулась Сара. – На твою долю и так выпало более чем достаточно переживаний. И оказаться в кругу моей сумасшедшей семейки – испытание не для слабонервных. Уж можешь мне поверить. Я вернусь через несколько дней.

Я послушно кивнула.

Через полчаса Сара уже упаковала вещи. Мы были на низком старте, когда услышали со стороны подъездной дорожки гудок.

– Это за мной, – грустно улыбнулась Сара. – Все, пора ехать. – Она вдруг замялась и пристально посмотрела на меня. – Эмма, поговори с ним. Дай ему шанс переварить информацию, а затем просто поговори с ним. – Я неуверенно кивнула. Она крепко меня обняла. – Ладно, я скоро вернусь. Я тебе оттуда позвоню, идет?

– Конечно, – едва слышно произнесла я.

Сара выкатила чемодан за дверь и исчезла.

Ее отъезд меня страшно расстроил. Опять противно заныло под ложечкой. Я была настолько не в форме, что даже лучшую подругу не смогла успокоить. Хотя сейчас она не слишком и нуждалась в моих утешениях.

Я посмотрела на дверь в комнату Коула и тяжко вздохнула. У меня не было ни сил, ни желания объяснять ему, что произошло прошлой ночью. Мы оба все прекрасно понимали.

И все же что-то тут было явно не так. Я подошла к его двери и осторожно постучалась. Тишина. Тогда я нерешительно открыла дверь. Кровать была аккуратно застелена, комната казалась… слишком уж чистой. Я прошла дальше и обнаружила, что моя одежда по-прежнему висит в шкафу, туфли и сумка стоят на полу, а вот его вещи исчезли. Я заглянула в ванную. Там тоже не осталось ничего лишнего, за исключением моей зубной щетки.

Я уже собралась было развернуться и выйти из комнаты, но внезапно мое внимание привлек листок бумаги, лежавший на подушке. Я в задумчивости посмотрела на него, не в силах решить, действительно ли хочу узнать содержание письма. Мне вдруг стало страшно. Собравшись с духом, я развернула листок.

Я бессильно опустилась на кровать, словно придавленная тяжестью этих двух фраз.

– Коул, прости меня, пожалуйста, – прошептала я.

Все, что он не захотел сказать, я прочла между строк. Ведь я действительно заставила его страдать. Я сделала это.

Вернувшись в гостиную, я рухнула на диван и накрылась одеялом, чтобы согреться. Я лежала, уставившись невидящими глазами в пустоту, а сердце тем временем постепенно сковывало льдом.

Я снова почувствовала себя затерявшейся в этом мире. Девушкой без роду без племени. Моя семья от меня отказалась. Эван не смог простить. Сара во мне не нуждалась. Соседки по дому фактически были чужими. Джонатан уехал. И даже Коул в результате ушел, так как наконец понял, что́ я собой представляю.

Внезапно навалилась страшная усталость. Веки отяжелели. Я закрыла глаза в надежде, что голоса в голове не помешают мне заснуть.