Я слепо прищурилась, ее слова эхом отдавались в голове.

– Что?

– Но нет, я тебе этого не позволю. – Голос Сары окреп и теперь с каждым словом набирал силу. – И не позволю тебе оттолкнуть меня, как и всех остальных. – Увидев, что я по-прежнему совершенно безучастна, она плотно сжала губы, глаза ее наполнились слезами. – Эмма, ты слышишь, что я говорю?! Посмотри на меня! – (Я свесила отяжелевшую голову набок.) – Черт побери, Эм! – не выдержала Сара. У нее окаменел подбородок, а руки сжались в кулаки. – Я не позволю тебе заниматься саморазрушением! Чего бы это ни стоило! И не позволю тебе кончить так же, как твоя мать!

И тут меня словно громом поразило. Я устремила на Сару ненавидящий взгляд. Она побледнела, поняв, что хватила через край.

– Убирайся!

– Эмма, прости меня, – разрыдалась Сара. – Я вовсе не то хотела сказать.

– Убирайся! – заорала я, так что она подпрыгнула от испуга.

Затем она молча вытерла скатившуюся по щеке слезу и покорно кивнула. Взяла сумочку и ключ от комнаты, медленно направилась к выходу и, в последний раз устремив на меня печальные глаза, осторожно закрыла за собой дверь.

Меня трясло как в лихорадке. Я легла на бок, завернулась в несвежие белые простыни и уставилась в стенку, а комната вдруг заходила ходуном. Но зато на душе стало абсолютно спокойно. Я закрыла глаза и провалилась в пустоту.

Глава 15

Другая

Я скромно стояла в углу главного зала похоронного бюро, подальше от толпы скорбящих. Мое внимание привлекло пятно света на полу. У самого потолка имелось небольшое прямоугольное окошко, через которое можно было увидеть кусочек неба и клочки облаков. На фоне голубого неба облака казались белоснежными, они словно плыли вниз по реке. Время от времени мимо окна пролетала птица, и я пожалела, что у меня нет крыльев, – вот бы взмыть сейчас ввысь, подальше от перешептываний, слов утешения, ненужных рукопожатий и чужих объятий. Я не могла больше видеть печальные лица и полные слез глаза.

А вы слышали, что она повесилась?

Я ошеломленно заморгала, ощущение блаженного уединения мгновенно исчезло. Затем вгляделась в окружающее море лиц. Лиц, обращенных в мою сторону.

– Эмма, сочувствую твоему горю. – Передо мной стояла худая женщина в возрасте. Я сложила губы в подобающую случаю улыбку. Она обняла меня, и я невольно напряглась. – Мы с Рейчел работали вместе. Она всегда казалась такой счастливой! Мне будет ее не хватать.

– Спасибо, – рассеянно кивнула я.

Привязала веревку к балке и прыгнула. Сразу сломала себе шею.

Я вгляделась в лица присутствующих, пытаясь найти источник пересудов. И сразу же голову пронзила дикая боль: напоминание о выпитой у бассейна водке. Перед глазами сразу все завертелось. Я невольно прижала руку ко лбу. Похоже, у меня начинаются слуховые галлюцинации.

– Эмма, ты хоть что-нибудь ела?

– А? – За целый день я впервые услышала Сарин голос. Она вернулась в мотель далеко за полночь, но мы друг с другом не разговаривали.

– Эмма? – вопросительно посмотрела на меня Сара. – Что случилось?

– Хм… Ничего. Похоже… Похоже, мне нужно сделать перерыв.

– Ты должна немного поесть, – настаивала Сара. – Мама на кухне готовит тебе перекусить.

Я рассеянно кивнула, продолжая разглядывать присутствующих. Мне казалось, будто я что-то упустила. Дико болела голова, и я не понимала ни слова из того, что мне говорили.

Но незаметно проскользнуть мимо пришедших на траурную церемонию не удалось: меня то и дело останавливали, чтобы обнять или принести свои соболезнования. Я уже столько раз произнесла «благодарю вас», что слова эти автоматически слетали с моих губ.

Всю свою жизнь ты думала только о себе! Ты мне не мать и никогда ею не была!

Они не знали всей правды о женщине, которую оплакивали. В отличие от меня. А выставленные в зале фотографии, на которых были запечатлены редкие минуты счастья, сводили меня с ума.

Я бочком прокралась на кухню в конце коридора. Взяла высокий стакан и наполнила льдом, а затем прошла по коридору в офис, где была вчера. Позади большого письменного стола имелся стенной шкаф, а в шкафу лежала моя сумка, в которой находилась единственная вещь, способная снять головную боль и помочь мне забыть о существовании других людей.

Открыв бутылку, я налила водку в стакан и жадно пригубила. С коробочкой мятных пастилок в кармане и со стаканом в потной ладони я вернулась в зал, забилась в свой угол и поставила стакан так, чтобы он был под рукой. Я стояла в своем углу и непрерывно говорила «благодарю вас» людям, собравшимся отдать последний долг женщине, которая никогда не была мне матерью.

Мне не хотелось здесь находиться. Наверное, даже больше, чем ей. Но я пришел сюда отнюдь не ради женщины по имени Рейчел Уоллес. Я лавировал в толпе людей в уставленном цветами и фотографиями похоронном бюро, стараясь не задерживаться перед фотографиями, чтобы раньше времени не попасться ей на глаза, потому что был еще не готов. И вообще сомневался, что в ближайшее время буду готов.

– Она в другом зале.

Я поднял голову и обнаружил прямо перед собой доброе лицо мисс Майер.

– Здравствуйте, мисс Майер. Очень рад вас видеть. – Я тепло улыбнулся женщине, которая всегда находила время, чтобы попытаться все понять, и нередко понимала гораздо лучше, чем мы себе думали.

– Эван, мне тоже очень приятно тебя видеть. Жаль только, что при столь печальных обстоятельствах. Надеюсь, в Йеле у тебя дела идут хорошо. – Она потрепала меня по руке и, прежде чем пойти дальше, сказала: – Она в самом дальнем углу зала. Ты должен с ней поговорить.

– Спасибо, – благодарно кивнул я.

Я действительно хотел с ней поговорить. Я ждал целых два года, чтобы с ней поговорить. Но я знал, что сейчас не время и не место.

– Эван… – Сара наградила меня суровым взглядом. – Что ты… – Она тяжело вздохнула. – Я знала, что ты непременно здесь будешь. И вправду знала. Но она не должна тебя видеть.

Примерно такой реакции я и ожидал, но это вовсе не значит, что мне она понравилась.

– Привет, Сара, – ответил я. – Могу я хоть чем-то быть полезен?

– Нет, мы справимся, – отозвалась она. – И все же, Эван, хочу тебя предупредить, что она теперь… совсем другая, – прошептала Сара и растворилась в толпе.

Ошарашенный ее словами, я еще долго смотрел ей вслед.

Я прошел по упиравшемуся в маленькую кухоньку длинному коридору, откуда можно было выйти в большой зал. Обшарил глазами помещение и увидел множество знакомых еще по школе и незнакомых лиц. Я искал ее, я хотел видеть ее, и наплевать – готов я или нет.

– Эмма, дорогая. – При звуках ее голоса у меня перехватило дыхание. – Сочувствую твоей утрате.

Я смотрела прямо в лучистые голубые глаза Вивьен Мэтьюс, и все слова разом застряли в горле.

Она нежно погладила меня изящной прохладной рукой по щеке:

– Ты очень сильная девочка. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через такое.

Я поспешно отвела глаза, пока она не заметила, что в данный момент «моя сила» меня покинула.

– Эмма, прими мои соболезнования.

Услышав полный сочувствия глубокий голос Джареда, я слегка кивнула в ответ. И поняла, что пора бежать.

Вивьен нежно обняла меня и ласково шепнула на ухо:

– Если тебе что-нибудь когда-нибудь понадобится, я всегда к твоим услугам.

Дрожащими руками я неуклюже обняла ее в ответ.

А потом они исчезли, затерявшись в толпе. Я повертела головой в твердой уверенности, что раз уж они здесь, то, значит, и он тоже. Взяла стакан и сделала несколько приличных глотков, чтобы успокоить разгулявшиеся нервы. Я была не готова. И вообще никогда не буду готова снова увидеть Эвана. Однако это не помешало мне оглядеть зал в поисках знакомых дымчатых глаз.

А потом я увидел Эмму. И в тот же самый момент она увидела меня. В ее светло-карих глазах появилось загнанное выражение. Ей удивительно шел легкий калифорнийский загар, но в своем темном платье она казалась изможденной и очень хрупкой. Она сделала стрижку каре, лоб закрывала челка. Она похудела, некогда округлое лицо осунулось и заострилось, что еще больше подчеркивало высокие скулы. Я собрался было убедить себя, что это вовсе не она, но, заметив, как она покраснела, невольно растянул губы в ухмылке. Она по-прежнему была потрясающе красивой. Просто дух захватывало. Только глаза безжизненные.

– Эван, поверить не могу, что ты здесь!

Я с трудом отвел взгляд от Эммы.

– Привет, Джилл. Как поживаешь? – Поборов дикое желание послать куда подальше эту надоедалу, я вежливо улыбнулся.

Затем скосил глаза туда, где только что стояла Эмма. Но она уже исчезла.

– А когда ты в последний раз общался с Аналайз? – Джилл была явно не из тех, кто уважал личное пространство.

– Да так, не слишком давно, – ответил я, крутя головой в поисках спасения.

– Она не переживет, если узнает, что ты был здесь, – не сдавалась Джилл. – А Эмму ты уже видел? Зуб даю, она точно с бодуна.

– Джилл, у нее только что умерла мать, – отрезал я, сдерживаясь из последних сил.

– И все же я не понимаю, что ты здесь забыл, – повторила она. – Я хочу сказать, после всего того, что она с тобой сделала… Боже ты мой!

Я демонстративно пропустил мимо ушей последнее замечание.

– Джилл, было очень приятно повидаться. Но мне надо узнать у миссис Маккинли, не требуется ли моя помощь.

Я прошел вглубь зала, оглядывая лица скорбящих, но Эмма как сквозь землю провалилась.

– Ты вроде не собирался с ней разговаривать, – услышал я голос Джареда.

– Я и не собираюсь, – виновато ответил я. – Наоборот, искал тебя.