Я вылезла из внедорожника и направилась к входной двери. Мне как будто залили цементом внутренности, я с трудом передвигала ноги. Я не спала всю ночь, и теперь у меня даже не осталось сил достать сумки из багажника. Подойдя поближе, я обнаружила, что Коул ждет меня на крыльце. Значит, получил мое сообщение о том, что может забрать свою машину в любое время после одиннадцати. Я упорно глядела себе под ноги – мне было стыдно смотреть ему в глаза.
И у самого крыльца я медленно подняла голову. Ни один мускул не дрогнул на лице Коула. От его внимания, естественно, не ускользнул мой помятый вид.
– Я должна тебе бак бензина, – безучастно произнесла я, положив ключи от машины в его протянутую руку.
– И куда ты ездила? – ровным голосом поинтересовался он.
– Хотела уладить кое-что со старым другом, – ответила я, вперившись в облупившуюся ступеньку.
– Ну и как, уладила?
– Нет, – чувствуя во рту горечь поражения, прошептала я.
У меня предательски задрожала нижняя губа, я закрыла глаза в напрасной попытке сдержать рвавшиеся на волю слезы. Конечно, я вполне могла бы списать свою эмоциональную уязвимость на усталость, но это было бы неправдой. И даже горькие слезы не отражали всей глубины моего разочарования.
– Сочувствую, – очень искренне произнес Коул, подошел ко мне и нежно обнял.
Я смогла лишь слабо кивнуть – боялась дать выход эмоциям. Я была буквально раздавлена провалом своего замысла. Мне не удалось найти и остановить Джонатана, чтобы до его отъезда исправить содеянное мной зло. Более того, Джонатан оставил без ответа все сообщения с просьбой позвонить.
У меня до сих пор звучало в ушах голосовое сообщение, которое я послала в пять утра, прежде чем повернуть назад:
«Это снова я. И это мое последнее сообщение. Я всю ночь провела за рулем. Ехала и думала о том, что произошло в ту ночь. Я готова взять свои слова назад. Каждое слово, которое бросила тебе в лицо. Потому что была неправа. Мне очень хочется сказать тебе об этом лично, но я не знаю, где ты сейчас. Пожалуйста, не уезжай. Позвони мне».
Джонатан уехал. Я заглянула в окно его квартиры – квартира была абсолютно пустой. Что потрясло меня до глубины души. Если честно, я сама от себя такого не ожидала. Я хотела его видеть. Я тосковала по нему.
У меня на сердце лежал камень. Я давно не испытывала подобного смятения чувств. И с каждой милей пути горькое чувство вины все больше разъедало душу. Но все. Слишком поздно. К сожалению, истина всегда доходила до меня с большим опозданием.
Я плакала так горько, что рубашка Коула промокла от моих слез. А он молча стоял и ласково гладил меня по голове.
– Прости, что вчера так внезапно сорвалась, – уткнувшись ему в грудь, говорила я. – Я была в панике и не знала, как объяснить…
– Все нормально, – прошептал он. – Я виноват, что разозлился. Просто я… я боялся, что с тобой что-нибудь случится. И ты ужасно напугала меня, когда прыгнула со скалы. Ведь ты даже не потрудилась хорошенько подумать, а сразу… исчезла.
Я приподняла голову и украдкой посмотрела на Коула, в глазах которого читалась неподдельная тревога. Я осторожно пробежала рукой по жесткой щетине на его подбородке.
Коул пальцем вытер мои слезы и сказал, ранив меня в самое сердце:
– Не могу видеть тебя такой грустной.
Затем наклонился и ласково поцеловал меня. Между нами снова пробежал электрический разряд.
Я ответила ему страстным поцелуем. Мне просто необходимо было почувствовать тепло его рук и вкус его губ. Ведь так, и только так, я могла хоть ненадолго унять душевную боль.
Коул внял моей молчаливой мольбе. Обжигая мое лицо горячим дыханием, он прижал меня к себе так крепко, что я слышала биение его сердца. А затем за руку провел в дом, увлек за собой на второй этаж, закрыл дверь спальни на задвижку и зажал мне рот поцелуем, подействовавшим, как удар молнии.
Я запустила руки ему под рубашку, впившись ногтями в его спину. Он рывком стянул рубашку через голову и, сняв с меня футболку, продолжил осыпать поцелуями – рот, шею, плечи, – словно хотел зацеловать до потери сознания, чтобы взять на себя мою боль. Но я знала, что все его горячие поцелуи не исцелят моих душевных ран. Но не хотела, чтобы он останавливался.
Итак, я решила использовать Коула как лекарство от любви, как средство развеять тоску. Я уже успела пристраститься к сладости его поцелуев, к запаху его кожи, к жару его тела, заполняя чувственностью пустоту в душе.
Мы лежали на животе под одеялом, уткнувшись лицом в подушку. Я приподняла голову и поцеловала Коула в ямочку на подбородке.
– Почему ты до сих пор меня терпишь? – громким шепотом спросила я.
– Наверное, я мазохист. Мне нравится, когда меня мучают, – шутливо ответил он, и я рассмеялась. – И мне нравится тебя смешить. – Его губы изогнулись в кривой ухмылке. – Что весьма непросто. Но стоит того. А еще мне нравится тебя раздевать. – Он погладил меня по спине. – А вот что мне совсем не понравилось, так это события последних двух дней. Я и правда решил… что между нами все кончено. – Он слегка отодвинулся и заглянул мне в глаза. – Так ты этого на самом деле хочешь? Поставить точку в наших отношениях?
Я едва заметно кивнула. Он, естественно, ждал совершенно другого ответа, но мне не хотелось кривить душой.
– Коул, я не могу впустить тебя в свое сердце, а это несправедливо по отношению к тебе.
– Позволь мне решать самому.
– Тогда обещай мне одну вещь, – со вздохом сказала я.
– Какую именно?
– Что оставишь меня, когда поймешь, что я слишком далеко зашла. Я боюсь разбить тебе сердце. Однако пока у меня нет моральных сил, чтобы поставить точку.
– Эмма, я не позволю тебе разбить мне сердце. Клянусь. – Он затянул меня в омут своих голубых глаз и прижался к моим губам. Затем откинулся на подушку, смежил веки и мгновенно заснул.
Я наблюдала за спящим Коулом, но в мыслях невольно возвращалась к Джонатану. Никто и никогда не сможет тебя полюбить.
Каждое мое слово было пропитано ядом. Я зажмурилась, точно от удара. Нет, естественно, он не перезвонит. И я его за это не осуждаю.
Я попыталась искупить свою вину и не смогла. Люди не зря говорят: слово не воробей, вылетит – не поймаешь. И иногда слова ранят сильнее, чем самый острый нож. И кому, как не мне, этого не знать.
Но было кое-что еще, что мучило меня, не давая уснуть. Джонатан собирается совершить нечто такое, что имеет необратимые последствия, и мне необходимо было срочно его найти. Значит, нужно ехать в Нью-Йорк.
Меня разбудил вибрирующий звук телефона. С трудом оторвав от подушки отяжелевшую голову, я бросила взгляд на часы. И уже собралась было снова забраться Коулу под мышку, где было так тепло и уютно, но тут меня словно ударило. Джонатан.
Тем временем телефон замолчал. Я выскользнула из кровати, опустилась на колени и в темноте принялась судорожно шарить в поисках разбросанной на полу одежды. Натянула на голое тело футболку, хранившую запах Коула, и едва успела нащупать шорты, как телефон завибрировал снова. Я поднесла его к глазам и увидела номер родителей Сары.
Тяжело вздохнув, я приготовилась к очередной лекции. Должно быть, Сара забыла о трехчасовой разнице во времени. Но не успела я сказать «привет», как вдруг поняла, что Сары просто физически не может быть дома. Меня пронзило смертельным ужасом, словно мне в живот врезался огромный камень.
– Эмма? – услышала я голос Анны. – Эмма, родная, это Анна.
– Привет, Анна, – с трудом выдавила я.
Меня до потери пульса напугал ее тон. Она явно была чем-то безумно расстроена.
– Эмма, случилось страшное, – дрожащим голосом продолжила Анна. – Это твоя мама. – Анна сделала паузу. – Вчера ночью она покончила с собой.
Я будто провалилась в черную дыру, мороз пробежал у меня по коже. Я ослепла. Оглохла. Потеряла способность чувствовать. Разве что пронизывающий холод. Я прижала коленки к груди и принялась раскачиваться.
– Эмма? Ты тут? Милая, ты можешь говорить?
– Она умерла, – пробормотала я и не узнала собственного голоса.
– Да. Сочувствую твоему горю. Мы хотим, чтобы ты как можно скорее вернулась домой. Я все устрою, хорошо?
Ее голос неожиданно замер, и я осталась в кромешной тьме, потеряв способность видеть и слышать. Я убавила звук телефона, отдавшись во власть охватившего меня холода.
Сара, я ее ненавижу… Мне все равно, умрет она или нет.
– Эмма? – ворвалась в мое сознание Мэг, заглушив голос из прошлого. Я недоуменно уставилась на нее. Почему-то вдруг стало очень светло, будто комната купалась в лучах солнца. – Эмма, ты меня слышишь?
Она опустилась рядом со мной на колени, постепенно попав в фокус моего зрения. Я настороженно огляделась по сторонам и заметила, что в моей комнате полно людей. Пейтон сидела на кровати, Серена – возле меня на полу. Она держала меня за руку.
Я подняла глаза и заметила Коула. Он стоял на пороге и внимательно наблюдал за мной. А в коридоре толклись Люк и Джеймс.
Я растерянно обводила глазами лица друзей. А потом вспомнила. И из меня словно внезапно выпустили воздух.
– Неужели я всех разбудила? – спросила я, глядя в полные скорби изумрудные глаза Мэг.
– Нет, ты никого не будила, – заверила меня Мэг. – Эмма, нам позвонила Сарина мама. Нам так жаль.
Она обняла меня за плечи, а Серена стиснула мою руку. Я успокаивающе похлопала ее по спине. Меня по-прежнему окутывала тьма, я была не в силах переварить то, что случилось. И поэтому позволила держать себя за руку.
– До скорой встречи. – Я обняла Мэг и Серену перед входом в аэропорт. Затем повернулась к Коулу. Он боялся дотронуться до меня, будто я была хрупкой стеклянной вазой, которая в любую минуту могла разбиться. – Ты даже оглянуться не успеешь, как мы уже встретимся в Санта-Барбаре.
– Как бы мне хотелось поехать с тобой. – Коул осторожно погладил меня по щеке.
"Страдать, чтобы простить" отзывы
Отзывы читателей о книге "Страдать, чтобы простить". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Страдать, чтобы простить" друзьям в соцсетях.