Иоганн Гёте - Страдания юного Вертера. Фауст (сборник)

Не ведаю, когда заснули девушки.

Им снилось ли, что я на деле видела?

Я разбужу их. Вот они заахают!

Вы тоже удивитесь, бородатые,

Рассевшиеся в зале, в ожидании

Развязки этой были чудодейственной.

Вставайте, девушки! Оправьте волосы,

Глаза протрите и живее слушайте.

Ну, рассказывай скорее, что за диво приключилось?

Знаешь ведь, всего охотней слушаем мы небылицы,

Так нам скучно, до того нам надоело здесь средь скал.

Чуть глаза протерли, дети, и уж надоело вам?

Ну так знайте: здесь в пещерах, гротах этих и беседках

Был приют и кров дарован, как в идиллии любовной,

Господину с госпожой.

Там внутри?

В отъединенье

Ото всех. Одну меня лишь в услуженье допустили.

Пользуясь их уваженьем, как обычай меж наперсниц,

Я не все при них сидела, а по сторонам вертелась,

Собирала мох, коренья и за сбором трав целебных

Оставляла их одних.

По твоим словам, в пещере все, что хочешь, как на воле:

Лес, луга, ручьи, озера. Что выдумываешь ты?

Разумеется, простушки! Это девственные дебри:

Зал за залом, ход за ходом открывала я, бродя.

Но внезапно я в пещере отзвук смеха слышу сзади,

Оглянулась, – мальчик скачет по родительским коленям,

С материнских рук к отцовским, – шутки, ласки, прибаутки,

Взрывы смеха, вскрики счастья в радостном чередованье,

Так что могут оглушить.

Голенький бескрылый гений, фавн без грубости звериной, —

Мальчик спрыгивает на пол, но его упругость почвы

Вмиг подбрасывает кверху, с двух и трех прыжков малютка

Достает до потолка.

Мать кричит в испуге: «Прыгай, как душе твоей угодно,

Берегись летать, однако, запрещен тебе полет!»

А отец увещевает: «Верен будь земле, в ней сила,

Оттого ты вверх взлетаешь, что земли коснулся пяткой,

Прикоснись к ней и окрепнешь, словно сын земли Антей».

Мальчик прыгает, как мячик, кверху на утес с утеса,

И внезапно исчезает за обрывом крутизны,

Так что кажется погибшим. Мать рыдает, знать не хочет

Про отцовы утешенья, я плечами пожимаю.

Вдруг – какое превращенье! Не сокровища ль там скрыты?

Где достал он эту роскошь? В платье из цветов и тканей

Вдруг стоит пред нами он!

С плеч спускаются гирлянды, на груди повязки вьются,

Золотую лиру держит, и, как некий Феб-младенец,

Всходит он на край стремнины. Застываю в изумленье,

А родители в восторге обнимаются, смеясь.

Что над ним венцом сияет? Золотое украшенье?

Внутреннего ль превосходства проявившийся огонь?

Но в движениях ребенка виден будущий художник,

Полный с детства форм извечных и преемственных мотивов,

И вот в точности таким-то, как в моем изображенье,

Вы увидите в восторге и услышите его.

Это ли, критянка,

Чудо, по-твоему?

Сходных сказаний

Ты разве не слышала?

Песен Ионии,

Греции мифов,

Встарь о богах

Сочиненных поэтами?

Все, что на памяти

Нашей случается, —

Отзвук слабеющий

Дней незапамятных.

Правда хотя

Твой рассказ очевидицы,

Сказка о Майе

Правдоподобнее.

Будто сынок ее

Был, чуть родившись,

Нянек толпой

Запеленат в свивальники.

Но шалунишка,

Красивый и крепенький,

Скинул пеленки

Ручками-ножками.

Так оболочку

Высохшей куколки

Вдруг покидает

Резвая бабочка

И, расправляя

Легкие крылышки,

В синь улетает

С игривою смелостью.

Так же и этот

Плут непоседливый

С детства был другом

Ворам и проказникам.

У Посейдона

Трезубец взял хитростью,

Меч утащить

У Ареса осмелился,

Лук снял у Феба,

Щипцы сгреб Гефестовы,

Молнии Зевса

Стащил бы, наверное,

Если б обжечься

Не побоялся.

В единоборстве

Подножку дал Эросу,

Ластясь к Венере,

Стянул ее пояс.

Ваших россказней прекрасней

Эта струнная игра.

О богах забудьте басни,

Миновала их пора.

Вас не понимает время,

Новых требуя красот.

Наше сердце только с теми,

Кто от сердца речь ведет.

Если и в таком отродье

Музыка еще властна,

Как же нас ее мелодий

Покоряет глубина?

Ярче солнца и денницы,

Светоноснее зари

Миг, когда рассвет родится

В сердце нашем изнутри.

Вас мои прыжки и пенье

По-родительски бодрят,

Заставляя в восхищенье

Ваше сердце прыгать в лад.

Двух сливая воедино,

Длит любовь блаженства миг,

Но конечная вершина —

Единение троих.

И тогда-то мы у цели:

Весь я твой, и ты моя.

К этому и тяготели

Побужденья бытия.

Знаки правды долголетней,

Давней радости черты

У наследника заметней,

Чем в лице самой четы.

Хочу подпрыгнуть,

Чтоб ненароком

Небес достигнуть

Одним наскоком!

Вот что желанье

Мое и страсть.

Но ввысь не надо

Без меры влечься!

Смотри не падай,

Не изувечься!

Мы все погибнем,

Случись напасть.

Томлюсь от скуки

У вас в объятье.

Оставьте руки,

Кудрей не гладьте,

Оставьте платье,

Не тешьтесь мной!

Подумай, милый.

Чье ты спасенье!

Нам смертью б было

Разъединенье.

Скреплен насилу

Наш мир тройной.

Увы, порвется

Согласный строй.

Сдерживай, сглаживай

Буйную силу,

Или нас заживо

Вгонишь в могилу.

Черпай свободу

Здесь на лугу.

Вам лишь в угоду

Не убегу.

Вот в хороводе я,

Вас подхватив,

Вьюсь под мелодии

Бойкий мотив.

Так интереснее.

Двигайтесь с песнею

Мерно кругом.

Ну, благодарствую!

Вряд ли, фиглярствуя,

Кончат добром.

Когда, кудрявою

Тряхнув головкой,

Рукою правою

Нас крутишь ловко,

Когда с улыбкою

Неотразимой

Фигуркой гибкою

Скользишь ты мимо,

Гордись удачею:

Знай, дорогой,

Сердца горячие

Полны тобой.

Как диким ланям,

Вам нет тут счета.

Давайте станем

Играть в охоту.

Вы будьте дичью,

Я – зверолов.

Нетрудной станет

Твоя работа.

И так нас тянет

В твои тенета.

Твоя добыча —

Мы все без слов.

Чрез лес и камни!

Не цель сладка мне,

А лишь преграды

Влекут к себе.

Победу надо

Купить в борьбе.

Елена и Фауст

Мечется как бесноватый,

В голове лишь беззаконья,

И как бы рогов раскаты

Слышатся в лесной погоне.

Что за ярость! Что за пыл!

Пробежал по кругу мимо,

Сделал бешеный прыжок,

Бросился неудержимо

К самой дикой – и увлек.

Не уловкою умильной, —

Я ее влеку насильно.

Чтобы радости хлебнуть,

Крепко стискиваю грудь

И целую в упоенье,

Победив сопротивленье.

Стой, не тронь! Не так мы хилы

В женском существе своем.

Против неугодной силы

Силу мы в себе найдем.