Иоганн Гёте - Страдания юного Вертера. Фауст (сборник)

Пускай гордятся, самохвалы!

Стихии солнечной нимало

Не нужны мертвые дела.

Они кричат, как о победе,

О выделке богов из меди,

Как будто б польза в том была.

Стоят недолго истуканы,

И лава первого вулкана

Растапливает их литье.

Существование на суше

Ведет к ничтожеству, к бездушью

И обрекает на нытье.

Итак, в извечную пучину

Скорее на спине дельфина

Перебирайся на житье.

Сбеги по отмелям песчаным

На обрученье с Океаном,

В котором – счастие твое.

Пленись задачей небывалой,

Начни творенья путь сначала.

С разбегу двигаться легко.

Меняя формы и уклоны,

Пройди созданий ряд законный, —

До человека далеко.

Доверься морю, дух без плоти!

Кружась в его водовороте,

Носись по прихоти любой.

Не думай только, диво эко,

Догнать в развитье человека,

А то все кончено с тобой.

Смотря как к делу подойдете:

Порой и человек в почете.

Да, если он на твой покрой,

То долго помнится такой.

Ты у меня ведь на примете

Уже не первое столетье.

Что за облака белеют

Венчиком вокруг луны?

Голуби влюбленно реют,

Страстью к ней привлечены.

Как в святилище пафосском,

Нежно воркованье стай.

Их горячим отголоском

Праздник полон через край.

Можно счесть за испаренья

Это лунное кольцо.

Духи, мы иного мненья:

Здесь другое налицо.

Это голуби Венеры

В свите дочери моей

Прорезают атмосферу,

Вихря всякого резвей.

Чту и я, как все, богиню

И считаю, что везде

Надо содержать святыню

В теплом, обжитом гнезде.

На Кипре, в глухом углубленье,

Вдали от морского волненья,

Разливов и землетрясений,

В пещере, закрытой чужим,

В блаженном краю безмятежном,

Овеянном вечным, безбрежным,

Чарующим ветром морским,

Мы, в жизни видавшие виды,

Служители дивной Киприды,

Ее колесницу храним.

Когда же ночною порою

При ласковом плеске прибоя

Мы дочь твою, детище влаги,

Украдкой вывозим на мыс

В коралловой той колымаге,

Ничто нам не сбавит отваги,

Ничей не пугает девиз:

Креста ли или полумесяца,

Орла иль крылатого льва.

Цари пусть враждуют и бесятся,

Природа, как прежде, жива.

И уничтожают ли пажити

И гибнут в боях города,

Вы нам никогда не закажете

Пути с Галатеей сюда.

Выделяясь станом дюжим,

Нереиды во весь рост

Замыкают полукружьем

Шествия морского хвост.

И, вся в мать свою, богиню,

Меж дорид, своих сестер,

Галатея в середине

Выплывает на простор.

Несмотря на свой бесстрастный,

Олимпийский, вечный род,

По-людски она прекрасна

И, как смертная, влечет.

Мы своих супругов юных

Показать хотим отцу.

Месяц, в переливах лунных

Свет разлей по их лицу!

Этих молодых матросов,

Выброшенных близ земли,

Мы нашли среди утесов,

Обогрели и спасли.

И теперь от них в награду

Мы получим жар любви,

Ты ж, не отвращая взгляда,

Наш союз благослови.

Двойным добром должно считаться

Добра плодами наслаждаться.

Если ты не осудил

Нас, что мы судьбою вертим,

Одари их всех бессмертьем,

Как и нас ты одарил.

Порадуйтесь прекрасным пленным

И можете их взять в мужья,

Но Зевс лишь делает нетленным,

В чем властен он, не властен я.

Вас волны зыблют, как качели,

И так же зыблема любовь.

Когда пройдет ее похмелье,

Верните на берег их вновь.

Счастливый путь вам, дорогим,

Расстанемся на полдороге.

Мы вечной верности хотим,

Которой не желают боги.

О, если бы нас, моряков,

Всегда, как вы, ласкали,

Мы лучшего бы до веков

Скончанья не желали.

Ты здесь, моя прелесть?

Отец! О, судьбина!

Мне глаз не отвесть. Погодите, дельфины!

Уже их нет, проплыли мимо

Станицею неудержимой,

Ушли, меня не захватив,

Что им сердечный мой порыв?

Но и единственному взгляду

В теченье года сердце радо.

Слава вам! Слава вам дважды!

Я ожил, цвету, торжествую

И большего в мире не жажду.

Я истину понял живую:

Вся жизнь из воды происходит.

Вода все хранит, производит.

Когда б не скоплялся туман,

И туч не рождал океан,

И дождь не струился ручьями,

И реки, наполнившись, сами

Опять не впадали в моря,

Где были бы горы со льдами,

Долины и все мирозданье?

Вода, из себя все творя,

Все зиждет, вся жизнь – в океане!

Источник всего в океане!

Они свернули, но не вспять,

А в сторону, за эти скалы,

На вольную морскую гладь.

Но колесница из коралла,

В которой дочку увезли,

Еще виднеется вдали

Светящеюся точкой малой.

Ее всегда я отличу,

Как звездочку, или свечу,

Или язык огня средь дыма,

Или знакомый взгляд любимый,

Подобный яркому лучу

В чужой толпе неисчислимой.

В воде еще всесильней

Горит моя светильня

Среди чудес вокруг.

В особенности странно,

Что твой колпак стеклянный

Дает чудесный звук.

Но что там за новый таинственный случай

Замедлил движенье ватаги плавучей?

Вкруг раковины и у ног Галатеи

Пылает огонь то сильней, то слабее,

Как будто приливом любви пламенея.

По-видимому, по совету Протея

Гомункул охвачен томленья огнем.

Мне слышатся стоны. Вот вскрик потрясенья,

Несчастный на трон налетает стеклом,

Стекло разбивается, а наполненье,

Светясь, вытекает в волну целиком.

Как пышут и светятся волны прибоя,

Друг друга гоня и сшибаясь гурьбою!

Всем морем чудесный огонь овладел,

И блещут в воде очертания тел.

Хвала тебе, Эрос, огонь первозданный,

Объявший собою всю ширь океана!

Слава чуду и хваленье

Морю в пламени и пене!

Слава влаге и огню!

Слава редкостному дню!

Слава воздуху! Хвала

Тайнам суши без числа!

Всем у этой переправы

Четырем стихиям слава!

Елена, славой и стыдом покрытая,

Я с берега иду, с недавней высадки,

Еще от корабельной качки пьяная.

Нас волны только что на гребнях пенистых

Доставили с полей унылой Фригии[155]

Напором Эвра[156] и Нептуна милостью

Сюда, в родной залив. Пока у берега

Среди своих отважнейших сподвижников

Царь Менелай свое прибытье празднует,

Прими меня радушно, дом возвышенный,

Который Тиндарей,[157] отец мой, выстроил

Здесь, на холме Паллады. В годы детские,

Когда с сестрой я здесь играла, с братьями,

С Кастором и Поллуксом, с Клитемнестрою,

Дом этот в Спарте был отделан с роскошью.

Ну, здравствуйте, дверные створки медные!

В пролете вашем, широко распахнутом,

Мне Менелай, жених-избранник, некогда

Явился гостем, празднично разряженным.

Откройтесь снова мне, чтоб поручение

Царя могла исполнить я с поспешностью,

Как истинной супруге полагается.

Я в дверь войду, и пусть за ней останется

Событий ужас, что меня преследовал

Вплоть до сего мгновенья в дни истекшие.

С тех самых пор, как я с порога этого

В Цитеры храм отправилась с беспечностью[158]