Иоганн Гёте - Страдания юного Вертера. Фауст (сборник)

Ведь я не сплю, я наяву

Тех женщин вижу в отдаленье.

И все ж они как в сновиденье,

И я боюсь, что сон прерву.

Как мне знакомо их явленье!

Я точно видел их в былом!

Со всех сторон через осоку

Стекаются ручьи притока

В один, удобный для купанья,

Глубокий, чистый водоем.

В нем, отражаемая влагой,

Стоит и плавает ватага

Купальщиц, царственных собой.

Они разбрасывают брызги,

И слышны плеск, и смех, и взвизги

Веселой битвы водяной.

Достаточно мила картина.

Зачем же я ее покину?

Но ненасытен взор живой

И рвется дальше, под защиту

Кустарника, в котором скрыта

Царица за густой листвой.

Вдруг, о прелесть! Горделиво

Лебеди плывут, залива

Ясности не колыхнув.

Их скольженье – нежно, плавно,

И у каждого державны

Шея, голова и клюв.

Но один, всю эту стаю

Смелостью опережая,

Круто выгибает грудь.

Шумно раздувает перья

И к святилища преддверью

Прямо пролагает путь.

Другие плавают в затоне

Или бросаются в погоню

За девушками всей толпой,

И, госпожу забыв, служанки

В испуге прячутся, беглянки,

Всецело заняты собой.

Приложите ухо все

Здесь к земле, травой покрытой.

Слышу на речной косе

Отзвук конского копыта.

Знать бы только, кто так скор,

Что летит во весь опор?

Кажется, земля трясется

Под галопом иноходца,

Не верю сам

Своим глазам!

Какая встреча!

Чем я отвечу?

Искусный, пылкий всадник мчит.

С конем он неразрывно слит.

О конь и получеловек,

Все, все сказал мне твой разбег!

Тобою может быть один

Филиры знаменитый сын.

Стой, стой, Хирон, и отзовись!

Ну, что тебе?

Остановись!

Я мчусь без устали.

Постой.

Тогда возьми меня с собой.

Садись. Начни свои расспросы.

Куда тебе? Тебя б я мог

Перенести через поток

С крутого этого откоса.

Мне все равно. Я – твой навек

Должник, великий человек,

Взрастивший целый род героев

Достоинством своих устоев,

Круг аргонавтов, с прочей всей

Семьей больших богатырей.

Не говори о воспитанье.

Была Паллада скверной няней.

Живут, урокам вопреки,

Своим умом ученики.

Тогда приветствую врача,

Который, всякий вред леча,

Все травы изучил на свете

И сам еще во всем расцвете.

Да, в старину, признаюсь сам,

Умел я врачевать раненья,

Но я теперь свое уменье

Оставил бабкам и попам.

Как человек большой, ты скромно

Увиливаешь от похвал,

Как будто сам ты слишком мал,

А подвиги других огромны.

А ты мне льстишь, как все льстецы,

Втираясь в хаты и дворцы.

Но согласись: ты жил со всеми,

Которых выдвинуло время,

И прожил жизнь, как полубог.

Всех испытавши камнем пробным,

Кого б из них назвать ты мог

Достойным самым и способным?

Из аргонавтов был любой

Богатырем на свой покрой.

Чего одним недоставало,

То доблесть прочих возмещала.

Красавцам Диоскурам в дар

Достался юношеский жар.

Решимость с остротою взгляда

Соединяли Бореады.

Умом, советом брал Язон,

Поклонницами окружен.

Когда Орфей играл на лире,

Дышалось всем и пелось шире.

И днем и ночью меж зыбей

Кормилом управлял Линкей.

В опасность дружно все бросались,

И все друг другом восхищались.

Про Геркулеса ты забыл.

Ты боль мою разбередил.

Я не видал богов. Ареса

Не видел, Феба и Гермеса,

Когда моим земным очам

Предстал приравненный к богам.

Он явно сыном был монаршим.

Пленительный и молодой,

Смирялся он пред братом старшим

И лучших женщин был слугой.

Уж не родит такого Гея

И Геба ввысь не унесет.

Ни статуи, ни эпопеи

Нейдут в сравненье с ним в расчет.

Да, он у всех выходит хуже,

Чем у тебя. Не откажи

И после слов о лучшем муже

О лучшей женщине скажи.

Ничтожна женщин красота,

Безжизненная зачастую.

Воистину прекрасна та,

Что и приветлива, чаруя.

Живая грация мила,

Неотразима, не надменна,

Такою именно была,

Когда я вез ее, Елена.

Ты вез ее?

Да, на загривке.

И я на этой же спине!

Ах, сведений твоих обрывки

Всю голову вскружили мне!

Она, вскочив, взялась за гриву,

Как ты. За прядь моих волос.

Я вне себя! О, я счастливый!

Я весь теряюсь в вихре грез!

Я посвятил ей все порывы!

Куда же ты Елену вез?

Отвечу на вопрос сейчас.

В те дни похитили Елену.

Два Диоскура в тот же час

Спасли свою сестру из плена.

Но похитители, озлясь

На дерзость нашего налета,

Пустились за беглянкой вслед.

Мы взяли вбок у поворота,

Решивши уходить от бед

Чрез Элевзинские болота.

И братья перешли их вброд,

Я ж переплыл с живою ношей.

И, наземь спрыгнув на бегу

И ручкой гриву мне ероша,

Она была на берегу

Так хороша, так молода,

И старику на загляденье!

Ей шел десятый год?

Года

Ее – ученых измышленье.

Мифическая героиня —

Лицо без возрастных примет.

Поэт дает без точных линий

Ее расплывчатый портрет.

Еще до совершеннолетья

У ней поклонников орда,

Когда она уже седа,

То и тогда еще в расцвете.

Не оставляя в ней следа,

Всю жизнь, сквозь все метаморфозы,

Грозят ей свадьбы и увозы.

Поэту время не указ.

Она и не пример для нас.

Ведь удалось Ахиллу в Ферах,

Как, верно, ведомо тебе,

С ней жить вне наших рамок серых,

Вне времени, назло судьбе!

Неужто я ее одну,

Божественную, молодую,

Как я ее себе рисую,

Всей страстью к жизни не верну?

Ее ты видел в старину,

А я лишь поутру сегодня,

И я тоскую безысходней,

Чем ты. Я дня не протяну.

Пришлец! Наверно, твой влюбленный пыл

Среди людей считается законным,

Но духи держатся иных мерил,

И мне ты кажешься умалишенным.

Ты вовремя нас, к счастью, посетил,

Я в эту ночь, долину обегая,

Дочь Эскулапа, Манто, посещаю.

Она отцу в тиши моленья шлет,

Чтоб обуздал врачей он и безвинно

Им больше не давал морить народ

Усердием во славу медицины.

Хочу, чтоб ты немного погостил

У Манто, самой милой из сивилл.

Лечись травой под бабки руководством

И навсегда покончишь с сумасбродством.

Лечиться, чтоб огонь во мне потух?

Чтоб стал я рассудителен и сух?

Не отвергай спасительного зелья.

Слезай скорее наземь. Мы у цели.

Куда через ручьи и мимо скал

Во мраке ночи ты меня примчал?

Олимп налево и Пеней направо.

Здесь Греция и Рим решали спор,

Чьей будет необъятная держава,

Теряющаяся в песках средь гор.

И царь бежал, а победил народ.

Теперь взгляни. Безмолвием волнуя,

Пред нами древний храм стоит вплотную,

Лучам луны распахивая вход.

Чу! Не копыта ли коня

Гремят на мраморном пороге?

Не вы ли навестить меня

Пожаловали, полубоги?

Да, это мы перед тобой.

Глаза пошире лишь открой!

Добро пожаловать. Ты подоспел?

Да, это я. Твой храм, как прежде, цел?

Как видишь, цел. А ты, как прежде, рыщешь?

Ты неподвижности для счастья ищешь,