— Генри… Генри Браун.

— Эмили Скотт, — вежливо поклонилась в ответ.

— О, Эмили Скотт… Вы из Демпсифилда?

— Так точно. А Вы знакомы с мистером Демпси и его семьей?

— Не особо, но много слышал, — смутился парень.

Теперь я хорошо могла разглядеть его. Высокий, крепко сложенный темноволосый молодой человек, не старше двадцати пяти лет. Глаза его поражали своей глубиной, словно море, океан, в них бурлило что-то загадочное, далекое. Отчаянье переплеталось с надеждой, а боль с радостью.

Вдруг я осознаю, что он смотрит прямиком мне в глаза. Краснею. О Боже, нет!

Я резко, испуганно отвела взгляд, а потом и вовсе отвернулась, желая спрятать свое смущение.

— Простите.

Неловкое молчание. Волнующая тишина. Я слышала биение наших сердец, которое жадно перекрикивало шелест листвы и пение птиц, я слышала тяжелое дыхание гостя.

— А, — он тщательно пытался подавить в себе нотки волнения и смущения, но все же голос, такой нежный и завораживающий, раздаваясь, подобно тихому звону колокола, где-то за моей спиной, на мгновение дрогнул, — что Вас привлекает в этом месте? Что привело в Стоун-парк? Разве здесь одной гулять не страшно?

Тяжело сглотнув застрявший комок неловкости, я попыталась ответить:

— Возможно, здесь есть что-то опасное, что-то темное, но я его не так боюсь, как то, что несет собой общество и сам человек. Наедине с природой мне намного спокойней и уютней, чем дома за десятью замками или в окружении людей.

— Забавно.

— Скорее печально.

— Согласен.

Я обернулась к нему. Парень стоял рядом, до не приличия близко, но мне это нравилось. Безумство. Что-то было притягательное в нем, что-то, такое искреннее и чистое, манило меня к себе.

— Простите, — смутился молодой человек и отступил шаг назад.

Я пристыжено отвела взгляд вниз.

— А я вот решил прогуляться по Стоун-парку. Когда-то мне мой друг Генри Стоун много рассказывал об этом изумительном месте.

— О, Вы знаете Генри Стоуна?

— Знал.

— Ой, — в недоумении закачала я головой, — последним здешним хозяином был Ричард Стоун. Генри… Генри, это тот мальчик, который пропал много лет назад? Тот, из-за которого все это здесь произошло?

— Да, — одобрительно закачал головой парень и, с сожалением поджал нижнюю губку, — видимо, он самый.

— Так он жив? Как он? Где он?

— Не знаю, давно я его уже не видел.

— Это ему должно уже быть больше, чем пятьдесят лет!

— Думаю, пятьдесят три.

— Хм, вполне возможно.

Генри улыбнулся.

— Да уж, маленький мальчик все же выжил. Невероятно.

— Что?

— Столько легенд ходит об этом Генри Стоуне. Говорили, что его кто-то убил или загрызли звери. И что его дух все еще бродит по Стоун-парку, плачет по ночам, зовя мать.

Я увидела, как парень тяжело сглотнул, невольно перешагнув с ноги на ногу.

— Не такой он уже и маленький был, когда пропал, — растерянно прокутил в руках шляпу и надел ее на голову.

— Лет десять, наверно.

— Девятнадцать.

— О, Вы хорошо осведомлены в этой истории?

— Да, Генри много раз рассказывал мне ее.

— Вы были близкими друзьями?

— Были… одно время, — и мой собеседник загадочно улыбнулся, хотя грусть и боль все еще плескались в его глазах.

— А что же заставило его исчезнуть?

— Он попросил сохранить это в тайне… — смутился парень.

— Простите… И как он? Кем стал?

— Богатым человеком, владельцем судов, торговцем.

— Нет, какой характер?

— Ах, это…

Я невольно присела на краюшек фонтана. Генри последовал моему примеру.

— Не могу судить.

— Как это? Он же был Вашим другом!

Парень ухмыльнулся.

— Да, Вы правы. Генри очень разочаровался в жизни, стал меланхоличным, отчаянным, одиноким странником. Грусть, отчаяние, злость.

— Злость?

— Злость за то, что не оправдались его надежды и не сбылись мечты.

— Ах, это печально. Но он, наверно, все же добрый и славный человек.

— Наверно.

— Жаль, конечно, — и я осмотрелась по сторонам, — что он не возвращается в Стоун-парк. Здесь без человека грустно. Без доброго человека.

— Я думал, Вы больше любите природу, чем людей, — ухмыльнулся Генри.

— Люблю. Но человек — тоже часть природы, и без общества, без стереотипов и глупых правил, он — весьма изумительное создание. Возьмите, например, то, что он творит — картины, скульптуры, поэзия. Музыка. Чего только стоит музыка!

— Да уж, музыка. Я тоже безумно люблю музыку.

Я смутилась. Мне легко рассуждать и говорить сейчас с незнакомцем на общие темы, рассуждать о жизни или взглядах на нее, но не переходить на личное. Мои руки невольно задрожали от волнения.

— Простите, — я робко поднялась я с фонтана, — думаю, мне пора уже возвращаться к своим обязанностям.

— Позвольте, я Вас провожу, — соскочил парень с импровизированной лавки, и подставил руку ко мне.

Я нервно закусила губку, застыв в смятении. Да уж.

— Хорошо.

Мы шли к усадьбе Демпси. Генри умело освобождал путь, раздвигая ветви и высокие травы.

— А Вы завтра не планируете вновь окунуться в пучину зеленого царства? — поторопился парень удержать меня, когда заросли закончились, и просторная лужайка распростилась перед нами вплоть до самого дома, когда стало печально, и ясно, что пора проститься.

Что ответить? Я не знала… Немного помедлив:

— Возможно. Да.

— Тогда давайте я составлю Вам компанию, и мы почитаем поэзию вместе.

— Отлично, — Боже, что я делаю? Это совсем неприлично. С незнакомым мужчиной бродить по заброшенному Стоун-парку. Что же люди подумают! Так, стой, Эмили. Ты всегда была против стереотипов и повиновения общественному мнению, зависимости от него.

— Простите, наверно я не прав. Я не должен просить Вас о таком.

— Нет, все нормально. Я приду завтра на фонтан. Думаю, к трем часам дня я освобожусь.

— Простите, а это точно удобно? Точно… Я иногда забываюсь, путаюсь. Поглощенный суетой и собственными делами, я вовсе потерял мастерство общения с Леди. Простите меня.

— Да что Вы. Все отлично. Мне нравиться наше общение, — смутилась я и засмеялась, невольно прикусив губку, словно коря себя за такое откровенное признание.

Он в ответ тоже смущенно улыбнулся, нервно сжав трость.

— Тогда до завтра, мисс Эмили Скотт.

— До завтра, мистер Генри Браун.

И я, едва, подавляя в себе волнение, радость и счастливый смех, удалилась прочь, умчала в Демпсифилд.

Глава третья

Едва стрелки часов склонились к трем, как я уже мчала через лужайку к лесу, в Стоун-парк. Сердце бешено колотилось в груди, сжималось от радости и предвкушения.

Когда я ступила шаг из зарослей к фонтану, Генри был уже там.

— Здравствуйте, мисс Эмили, — и он низко поклонился.

— Здравствуйте, мистер Браун.

Мы читали поэзию Купера и Байрона, пылко и страстно обсуждали ее, порой смеялись над предположениями и своими домыслами. Время летело неумолимо. Быстро и легко. Я находила наше общение безумно приятным и интересным. Мне не хотелось прощаться.

— Ой, мистер Браун, уже почти стемнело! Мне пора домой!

— Простите меня, мисс Эмили.

— Нет, я сама виновата.

Я соскочила с фонтана, едва подавляя в себе дрожь. Я не хотела, что бы кто-нибудь узнал о моих прогулках с Генри, что бы не разрушить этот дивный мир, те ощущения, которые охватывают меня рядом с ним. Не хочу общество и его предрассудки пускать в наш мир. Не хочу. Но теперь… теперь… все может раскрыться.

— Позвольте мне Вас провести.

Мы вновь простились на краю леса. И я снова дала обещание прийти завтра… Как, как противостоять его столь чарующему обаянию? Как от него оторваться?

Я летела, словно на крыльях ветра, мчала к заветному месту.

Сегодня мы прогуливались по заброшенному саду. Генри деликатно расспрашивал меня об истории моей жизни, а я — о его. С ним было безумно легко и увлекательно. Казалось, что мы знали друг друга долгое время, и сейчас, спустя десятки лет, вновь встретились… два старых друга.

Генри, Генри, Генри… Повсюду был он.

Я каждый день мчала к нему на встречу, в наше укромное место, к забытому грустному фонтану.

Друзья.

— Мисс Эмили, я недавно бродил по саду и обнаружил прекрасное деревцо. Позволите мне Вам его показать?

— Конечно, Генри, конечно.

И мы пустились в заросли.

— Еще немного, скоро уже.

— Да, да, я Вам верю…

— Вот это шикарное дерево.

— Ой! — только и смогла выронить я.

— Я понимаю, что, на первый взгляд, это — скромное растение. И больше величия и красоты в нем сосредоточено в пахучих блестящих листьях…

— Нет, нет. Его цветы изумительны. Крошечные белые алмазы. Они божественны.

Генри улыбнулся.

— Я очень рад, что Вам понравилось.

— Мирт не может не нравиться! Он чудесен! И, как оказалось, его цветы еще больше изумительны и неповторимы!

— Мирт? — удивился Генри.

— Да, а Вы не узнали?

— Я не особо разбираюсь в растениях, — тяжело выдохнул мой спутник.

— О, это поправимо, — заулыбалась я, — слушайте.

— С удовольствием.

Я присела на мягкую пушистую траву прямо под этим изумительным деревом. Чарующий аромат дурманил и вызывал необъяснимые чувства и ощущения. Генри присел рядом.

— Этого прекрасного деревца до конца XVI столетия в Англии еще не было. Говорят, что мирт завезен был сюда в 1586 году сэром Вальтером Ралей и Френсисом Керью из Испании, где они жили долгое время, как представители нашей родины. Эти же вельможи первыми известили английское правительство о формировании великой испанской армады, и тем самым предупредили его о нависшей опасности. И с тех времен многие неразрывно связывают появление в Англии мирта с избавлением от повисшей тогда над страной беды. А вот греки посвятили это чудесное растение спутнице Венеры — Грации — кроме розы и игральной кости (символов красоты и беззаботной юности) девушка-статуя держала в руках еще и миртовую ветвь — символ чувственной, чистой любви.