Этот несуразный разговор вернул меня к правильной мысли: за появившейся романтикой, за нашими незабываемыми свиданиями и поцелуями я чуть не упустила из вида главную цель. Глупо получится, если после расставания с Юрой я останусь на тех же бобах, с которых и начинала. Потому в день отлета родителей на Мальдивы перешла от планов к действиям: вместо института отправилась в офис отца.

Его неизменная секретарша удивилась, но, разумеется, останавливать меня не стала. Я миновала дубовую дверь запертого кабинета гендиректора, который все равно отсутствовал, сразу направившись к его заместителю.

– Марта? – Игорь закономерно удивился. – Чем обязан?

Его кабинет тоже впечатлял размерами и интерьером. Стол, практически такой же огромный, как у отца, завален папками и бумагами. Вообще-то, Игорь педант, потому этот хаос носил временный характер и мог свидетельствовать о каких-нибудь производственных накладках.

Я прошла без приглашения, заняла один из стульев, сложила руки замком на колене и уставилась пристально, твердо вознамерившись не тушеваться в любом случае.

– Доброе утро, Игорь Михайлович! – я была сама вежливость. – Видите ли, отец решил устроить себе небольшой отпуск, потому минимум неделю будет отсутствовать.

– Я в курсе, – Игорь выглядел еще более удивленным.

– Я в курсе, что вы в курсе, – мне все еще удавалось придерживаться спокойного и делового тона. – И я, как его единственный ребенок, считаю себя обязанной наблюдать, всё ли в порядке на производстве.

– А-а, понятно, – до Игоря дошло, потому он осклабился и, откинувшись на высокую спинку стула, сложил руки на груди. В улыбке его появилась ирония, а уж в обращении она перемешалась с отчетливым сарказмом: – Марта Мироновна, без вашего контроля здесь бы всё сразу колом встало. Потому покорно благодарю, что вы всех нас спасли. Но разве вам не полагается в это время быть в институте?

Вот и он подхватил тот тон, который я давно между нами пыталась наметить. Улыбнулась точно так же широко. В высокомерии этот выскочка мне не ровня. Он может уделать меня в экономике, юриспруденции, основах производства и ГОСТах, но точно не в высокомерии:

– А зачем мне институт, если я должна только уметь красиво улыбаться? Улыбаться я и здесь могу. Красиво?

– Весьма, – Игорь пока не сдавался. – Но если бы вы точно так же красиво улыбались где-нибудь в коридоре, уважаемая Марта Мироновна, то от этого всем стало бы только лучше – например, я смог бы вернуться к проверке документов. Улыбка та же, а место ее применения остальным облегчает или усложняет жизнь.

– О! – я и бровь изогнула. – Прямо сейчас показалось, что вы меня прогоняете. Показалось, естественно. Не может же наемный служащий, пусть даже высококлассный специалист, выгонять свою будущую начальницу? Или может? Разъясните мне, неумехе, хотя бы этот вопрос! А то сижу здесь, улыбаюсь красиво и ничегошеньки не знаю.

– Ну хоть это вы признаете, Марта Мироновна.

– А от перемены мест слагаемых результат не меняется, Игорь Михайлович. Я, вся такая глупенькая, всё равно остаюсь дочерью своего отца, а вы – наемным рабочим моей семьи.

Игорь поморщился. Видимо, это означало признание его поражения в этом раунде.

– И что вы собираетесь делать? – он со вздохом снова уставился в лист на столе. – Будете мне мешать всю неделю? Так подставить меня в любом случае не выйдет – я и ночью сделаю необходимое, и даже при вашем бесконечном жужжании, вы же не зря меня высококлассным специалистом окрестили. К приезду вашего отца всё в любом случае будет идеально.

Мне такой поворот – его полная уверенность в своих силах – не понравился. Хотелось вывести его из себя, ведь это возможно, я разок была свидетелем:

– А еще вы можете пожаловаться папе, что я тут рядом жужжу. Пусть прилетит обратно и спасет своего протеже от злобной стервы.

– Могу, – прозвучало предельно равнодушно. – Но пока не вижу необходимости, Марта Мироновна. Вы придаете слишком много значимости своей персоне, но я привык работать при сотне раздражающих факторов – а вы просто один из сотни, представляете? Нет, само собой, если вы здесь все крушить начнете или документы рвать, то я вызову полицию. Как вызвал бы при приступах неадекватности любого лица.

М-да, он все-таки крут. И в высокомерии поднаторел – почти смог опустить меня до «фактора» и «лица». Будем считать, что ничья. Я собиралась продолжить этот обмен любезностями, но осеклась – вспомнила, что цель моя была вообще не в том, чтобы Игоря до кондратия довести. Его раздражение вообще никаких шагов в моей стратегии не сделает. Потому подалась вперед, положила руки на столешницу и, так же не отрывая от него прямого взгляда, заявила:

– С чего вы взяли, что я намерена вам мешать? В вашей компетенции у меня сомнений нет – потому работайте, старайтесь во благо всей моей фамилии. И признательность моей семьи всегда будет адекватна вашему вкладу. Но мне нужно тоже начинать входить в курс дела, чем я и займусь – с вашей помощью или без таковой.

– А я должен помогать?

– Не должны, – признала я. – Но видите ли, Игорь Михайлович, в ваших же интересах моя лояльность. Я своего добьюсь, вы же своего не получите, даже если каким-то образом станете моим мужем. У папы тяжелый характер, но повезло с тем, что у меня характер не легче. Так что, еще не отпала охотка женихаться? При условии, что выше этой должности свадьба вам ничего не даст. От всей души советую рассмотреть кандидатуры Юлианы и Камиллы – разумеется, они столь масштабные индустрии не наследуют, но шансов там куда больше. Познакомить?

У него на щеках желваки заходили. Вряд ли Игорь знаком с девчонками лично, но и ему ясно – должность топ-менеджера в офисе отца перекрывает любые альтернативы. К тому же здесь он специалист, поскольку много лет потратил на то, чтобы стать специалистом. Игорь и в другой отрасли не пропадет, но начинать придется с нуля. В любом случае, от надежды отказываться не так-то просто. Он улыбнулся настолько приторно, что и меня затошнило – как его самого:

– С удовольствием помогу вашей образовательной программе, Марта Мироновна. Только постарайтесь обучаться молча. Ну, раз моя работа – это благосостояние вашей семьи.

Он встал, подхватил с полок папки, бросил их на стол передо мной, поясняя, где технические характеристики, где договоры на закупку оборудования, а где расчеты амортизационного фонда. Сверху припечатал фондом заработной платы, я почувствовала его тяжесть. Нервный какой.

Несколько часов я не отрывалась от папок. Техника для меня была неподъемной, потом разберусь, остановилась пока на том, что более-менее понимала, но и там утопала в бесконечных цифрах. Додумалась выписывать все непонятные моменты в тетрадь – несложно будет позже отыскать нужные формулы в интернете и окончательно понять принцип расчета. Иногда забывалась:

– Почему калькуляция амортизации в прошлом году изменилась? – услышала в ответ недовольное шипение и пробурчала, бездумно переходя на ты: – Извини, извини, не отвлекаю.

Я не обратила внимания, когда Игорь выходил на обед, а в моих записях появлялось всё больше вопросов. Он вернулся и поставил передо мной пластиковый стаканчик с кофе, я лишь от запаха опомнилась. Игорь стоял рядом, но улыбочку свою язвительную убрать не додумался:

– Ну и как, разобралась?

– Далеко не во всем, – я от усталости решила не ставить его на место, а говорить честно. – Начала с налогов, там почти всё ясно. В рабочих ставках и сменах – вообще ничего. А от этих схем, – я указала пальцем на отодвинутую папку, – в дрожь бросает.

– Так это только начало! – ободрил он. – Я тебе только сводную отчетность за прошлый год дал.

– Ничего страшного, разберусь. Уверена в этом. И у меня ведь не только папин отпуск в резерве, а годы. Не пройдет и нескольких месяцев, как мы на равных будем обсуждать разброс КТУ!

– Так уж и на равных, – Игорь снова прошел на свое место.

Но я уже слишком утомилась, чтобы улавливать иронию. Решила, что он в благодушном настроении, потому сказала:

– Разобраться в цифрах – дело времени и усилий. Но мне нужна практика! Без нее я картину целиком никогда не увижу!

– Практика, говоришь? – Игорь задумался и подхватил лист со стола. – Хорошо. Вот тебе практика, Марта. Реальное дело вчерашней давности. Начальник цеха, Карпов И.И., стаж восемь лет. Допустил халатность при проверке, из-за чего целая партия вышла с браком. Ущерб – полтора миллиона рублей. Что же мне с ним делать, дорогая Марта?

Я сосредоточилась и деловито закивала, осмысливая вопрос. Озвучила пришедшую на ум версию:

– Из следующей его зарплаты вычесть?

Игорь громко, искренне рассмеялся, с трудом взял себя в руки и вновь обратился ко мне, как будто с маленькой тупой девочкой разговаривал:

– Я имел в виду – увольнять его или нет? Восемь лет работал, а теперь знатно прокололся. Человек серьезный, насколько мне известно, семейный. По его профилю он в нашем регионе работу быстро не найдет, и уж тем более – за такую же зарплату.

Было понятно, что Игорь не врет и не преувеличивает, этот Карпов реально существует и сейчас висит на волоске. Несложно представить под фамилией какого-то определенного человека, допустившего непростительную ошибку. И Игорь уполномочен прямо сейчас подписать приказ – казнить или миловать. Из-за каких-то полутора миллионов! Я вот только сейчас видела цифры нашей оборотки, зачем эту каплю в море раздувать до жертв? Не сдержала эмоций:

– Как же можно уволить? На что же он с семьей будет жить? А вдруг у него есть и собака? Как можно оставить хозяина собаки без средств к существованию?

Игорь хмыкнул:

– Вот и я думаю… о собаке. То есть взвешиваю. Была это разовая ошибка, которой больше не повторится, тогда можно ограничиться выговором и штрафом? Но придется постоянно за ним проверять. А может, это далеко не первая его халатность, просто до сих пор явным браком не высвечивалась? Мы не можем ведь каждую деталь лично рассматривать, зачем тогда вообще его должность нужна? Или мы обязаны рассмотреть достойные кандидатуры других специалистов, – он ткнул пальцем на несколько папок справа, – через несколько месяцев они наберутся того же опыта, зато навсегда запомнят, что бывает за такие ошибки. Помоги мне решить, дорогой будущий директор!