Я уже давно была готова «посмотреть с ним кино», проблема была в другом. Снова вынула сотовый и глянула на экран. Последнее сообщение от Насти пришло полчаса назад, и с тех пор информация не обновилась: «Хозяйки до сих пор нет. Сижу и жду. Гуляй там его, иначе нам обеим кирдык. Скину, как будет можно. Кстати, ты в курсе, какой модели у него ноутбук? И где были раньше наши глаза?».

Я коротко вздохнула. Настя молодец, свою работу выполняет как надо. Но если владелица квартиры явится поздно вечером за деньгами и с проверкой? Это ж под каким предлогом я Юру буду «гулять», особенно в такую погоду?

– Мне Мотьку надо выгулять, – решение пришло спонтанно. – Поехали вместе?

– Поехали. Буду рад увидеть твоего пса снова, – Юра не показал, что его расстроил мой отказ отправиться к нему.

– Сейчас, минуту. Тут подруга звонила – вдруг что-то важное, я быстро.

Отошла подальше, набрала домашний номер. Попросила Илью Ивановича срочно доставить на машине Мотьку в указанное место – вопрос жизни и смерти. Ничего, представлю Илью Ивановича Юре как своего дядюшку, вышедшего нам навстречу. Холодно-то как – добрый хозяин в такую погоду собаку на двор не выгонит, а я и собаку, и Илью Ивановича, и Юру, и саму себя отмучаю в рамках театральной программы. Всё же заманила Юру в кафе и там долго отогревалась, чтобы точно хватило времени на все махинации.

К огромному моему удивлению, рядом с аллей в Алтуфьево я разглядела фигуру отца, а не Ильи Ивановича. Стоит себе, недвижимый и сосредоточенный, пёсик рвет в сторону тонкий поводок. Но при виде меня сразу запрыгал – смешно, почти вертикально, как только один он умеет. Мотька, не папа.

– О, это же твой отец? – Юра тоже разглядел встречающую процессию.

– Отец… – глухим эхом отозвалась я.

Где он такой свитер достал? И когда? А может, хранил со времен бедной студенческой молодости именно на этот случай? Коричневый, растянутый, какой-то по-простецки уютный и весьма образный.

– Молодежь! – отец издали помахал нам рукой.

Я прошла вперед быстрее и, почесывая Мотьку по радостной морде, поинтересовалась тихо:

– Только не говори, что за это время ты успел купить квартиру.

– Не успел, – так же едва слышно ответил папа. – Снять хотел за почасовую оплату, но поблизости такой мрак, что никакой достоверности. Мы люди бедные, но гордые. Не стали бы жить в однушке с единственной кроватью в форме сердца. Ты на кой ляд его сюда потащила?

– Нужно выждать время, потом объясню.

– Понял. Юра! – он гаркнул громко и привычным для себя тоном. – Гуляете, молодежь?

Они пожали друг другу руки, обменялись приветствиями и пустыми фразами о погоде. И уходить папа не спешил. А куда ему уходить, если Мотьку теперь обратно везти нужно? Потому с открытой душевностью, не предполагающей подводных камней, навязывался:

– А что, если я вас на машине покатаю? Ездили когда-нибудь на последней модели Фольксвагена? Да куда вам! Впечатляющий монстр, я вам как специалист заявляю!

Юра улыбался – то ли ему, то ли ответом на радость псины.

– Марта говорила, что вы автослесарь.

– Автослесарь, автослесарь, – закивал отец. – Машину обкатываю, проверяю, все ли починили. Так что, молодежь, прокатимся по столице с ветерком?

Мы с Юрой переглянулись. Я – радостно, ведь время до Настиного сообщения можно тянуть каким угодно образом, Юра – с волнением. Вероятно, не так он себе представлял идеальное свидание. Но отказываться, конечно, не стал. Кто бы ему вообще разрешил отказаться, когда против выступают сразу двое Акимовых?

Водитель оказался за рулем – это меня окончательно обескуражило. Вот уж не думала, что на диверсионную операцию папа не догадается примчаться в одиночестве.

– Это Сережа! – представил отец водителя, который за годы службы научился никогда не меняться в лице. – Коллега по работе. Автомеханик от бога! Мы с ним это… столько всего починили, не перечесть!

Сергей и бровью не повел:

– Куда ехать, Мирон Анатольевич?

Мы уже разместились сзади, а Мотька вытянулся к окну, бешено виляя хвостом. Папа хохотнул:

– Ишь, шутник какой – «Анатольевич» я ему! А давай, Сереж, кататься! – прозвучало почти как «вези нас к цыганам». – Катай нас по красотам, минуя пробки, мил человек!

– Как скажете, Мирон Анатольевич.

Он на полставки может роботом-автоматом в торговом центре подрабатывать, никто и не почует подвоха.

Мы ехали, а папа экскурсоводил с тем же задором, с каким вообще всем в жизни занимался:

– Родился я в глубинке, сюда приехал, чтобы пробиться. С супругой познакомился, дочкой обзавелись, и уже не представляю, что жить можно в каком-то другом городе! Эх… а я давненько вот так не выбирался и в окна не смотрел. Внимание, смотрите по сторонам, понаехавшие! Одна из самых красивых улиц Москвы – Большая Дмитровка!

– Это Новгородская, – равнодушным роботом поправил Сергей.

– Я так и сказал! Ничего себе, как все изменилось, – папа сам удивлялся и наслаждался видами. – И все равно красиво! О, впереди Макдоналдс. Молодежь, вы голодные?

– Это станция метро, Мирон Анатольевич, – Сережа был способен испортить любую сценическую роль.

– Серьезно? – изумился отец. – И кто у кого логотип спер? Неважно. Здорово-то как! Надо почаще выбираться.

Это было бы смешно, если бы не было так палевно. Восторг в салоне разделял лишь Мотька, который даже подгавкивать начал – так ему всё нравилось. Папа, поняв, что гид из него так себе – он на машине ездит часто, но пассажиром и обычно уткнувшись в документы – переключился на расспросы:

– Юр, а у тебя права имеются? Бывал за рулем такого монстра?

– Имеются. Но не с собой. И без опыта вождения в столице – здесь надо отдельный курс проводить.

Этим он себя практически спас от пересадки за руль в развлекательных целях. Я мельком поглядывала на своего парня и не могла понять, в каком он настроении. Улыбался, отвечал приветливо, но неужели еще не заподозрил, что его дурят? А я бы на его месте, интересно, заподозрила?

В пробку мы все-таки попали: беспощадная Москва победила профессионализм робота-Сергея. Зато после нее я наконец-то получила долгожданное сообщение от Насти – дескать, сделано, можешь заложника отпускать.

Мы подвезли Юру до его дома, а потом вдвоем с папой долго смеялись непонятно над чем, Мотька гавкал, Серей равномерно дышал. По возвращении в особняк решили ввести маму в курс дела – вдруг завтра и ее пособничество понадобится? Но она рухнула в обморок еще на папином свитере, потому мы решили исключить эту актрису из наших гастролей.

Отцовское настроение мне было понятно: начал играть, заигрался и поймал азарт. Это ведь весело – хоть день прожить не тем, кем живешь всю жизнь. Ведь именно это же принесло красок и в мою жизнь: изображая другого, лучшего, человека, я постепенно этим человеком и становлюсь. Потом, когда Юра покинет наше азартное семейство навеки, мы снова скорчим серьезные мины и станем идеальными образчиками благовоспитанности.

Мамин нервный срыв увенчался неожиданным ультиматумом. Она заявила, что почти потеряла дочь и вот-вот потеряет супруга, посему ей необходима реабилитация от стресса где-нибудь в глуши – на Мальдивах. Папа сначала обрадовался и согласился на все условия. А потом расстроился, когда она закончила предложение – мол, он летит с ней в мальдивскую глушь. Тяжко вздохнул и был вынужден пообещать, что раскидает дела и отправится в отпуск. Я помалкивала – предстоящий отъезд родителей рисовал дополнительные возможности, которыми я собиралась воспользоваться.

Глава 22. Производственная практика

Со старыми подругами отношения совсем разладились. Дело в том, что у меня перестало хватать времени на переливание из пустого в порожнее, а сразу после пар я убегала по делам – выгулять Мотьку, подбить текущие дела, ведь вечером или работа, или Юра, что в самой сути совпадало.

И тогда подруги решили вернуть меня в лоно светского общества – на перемене прижали с двух сторон и защебетали по очереди:

– Марта, мы должны кое-что тебе сообщить! Это очень важно!

– Камилла, я сама скажу! Я первая об этом узнала!

– Ты узнала? Тебе прямым текстом сообщили!

– А тебе даже прямым не сообщали! Родители Марты не просто так раскрыли мне эту тайну – это показатель доверия!

– Ага! И ты прямо сейчас собираешься все выложить на блюде? Бесспорно, ты достойна доверия!

Зарядка для шеи очень полезна – вправо, влево, вправо, влево, никакой остеохондроз в такой компании не страшен. Я, в общем-то, даже догадалась о предмете спора, но пока помалкивала, наслаждаясь шейной гимнастикой. До основного блюда они созрели синхронно и затараторили теперь нестройным хором:

– Юра не тот, за кого себя выдает! Марта, ты ошиблась, и все вокруг об этом знают – кроме тебя, бедняжечки. Но мы не считаем себя вправе оставаться в стороне и дальше. Это же форменный фарс!

В принципе, я угадала. Дальше мне выложили всю биографию моего парня добродушными и сочувственными голосами. Пришлось вытаращить глаза и завопить, чтобы гомон наконец-то стих:

– Правда?! Наследник огромного состояния?! Вот же жук, а я на него всю молодость истратила! Мне бизнес отца нужен, а не этот цирк с отелями! Но, девочки, а чего же он в столице тогда околачивается, а не готовится к наследованию наследства, как полагается?

На это они ответа не знали, как и я. Да и плевать им было на ответ – важно, что я теперь осведомлена, потому немного порасстраиваюсь и стану прежней. В смысле, начну искать себе нового мальчика для битья, на этот раз стопроцентно попроще. И глазки у обеих заблестели – не иначе решили, что и путь освободится, чем черт не шутит. Но на этот счет я давно перестала беспокоиться: ни у кого из них нет шанса с Юрой – дело даже не в богатстве, а в какой-то искренности, созвучности мыслей, которой он придает много значения. Все фантики, скрывающее главное, его напрягают. Не было бы шанса и у меня, если бы я так правдоподобно не притворялась, что сама без фантиков.