Вике стало неловко. Как ни крути, а Камилла-то права. Уж то, что она растечется лужицей перед Черкасовым, начни тот всерьез ее домогаться, было очевидно и для нее самой.

— Извини, Мил — покаянно пробормотала Вика. — Я перегнула палку, но и ты пойми-мне тяжело.

— Я-то, как раз, понимаю тебя, как никто другой. Тоже однажды несчастную любовь проходила. И пока на других парней через силу смотреть не начала, собрать себя в кучу не получалось — вздохнула Камилла. — Но ты мне, пожалуйста, обещай, что не будешь строить из себя королеву Шантеклеру и воротить нос от… Как его, кстати, зовут?

— Евгений Тихомиров — задумчиво протянула Вика.

— Женька, значит? Ну что ж….Будем надеяться, он достойный представитель сильного пола. И когда на свидание позовет, ты мне обязательно скажи. Я тебя подготовлю. Буду твоей крестной феей — рассмеялась Мила

— Тоже мне, нашла Золушку — поморщилась Вика.

— Ну, так и он-не принц — подмигнула Камилла.

Тихомиров не заставил себя ждать. Уже через пару дней он позвонил Вике и пригласил на свидание в Ботанический Сад. Когда Мила услышала, куда они с Женькой идут, очень удивилась.

— Ооо, оригинал он у тебя, подруга. Нет чтобы в кафе-ресторан, или кино — последний ряд. Но Ботанический сад…

— Знаешь, а я даже рада, что так. Были у меня уже и рестораны, и прогулки по ночной Неве, а закончилось все это ушатом грязи. — вздохнула Вика.

— Ну и алаверды. Пусть это будет добрым знаком — согласилась Мила.

Она принялась колдовать над Викиной прической и макияжем. Через час пыхтения и бормотания о том, что «некоторые понарастили тут кос до пояса» Вика была готова. И надо сказать, что результат того стоил. Перед зеркалом сидела та самая девушка с обложки, о которой Камилла говорила Вике на отдыхе. Вельская осталась довольна. Да и Тихомиров тоже.

Он встретил Вику у входа в Ботанический Сад и некоторое время просто молча смотрел на нее восхищенным взглядом. Пауза затягивалась, и Вике стало неловко.

— Что, все так плохо? — спросила она с нервным смешком.

— Да нет, как раз, не ожидал, что все будет так хорошо. — пробормотал Тихомиров

— А, значит, наоборот, труд стилиста сделал из обезьяны человека? — сиронизировала Вика.

— Злая ты, Виктория — укоризненно покачал головой Женька. — Надо будет тебя пирожными накормить, чтобы подобрела.

— Если каждый раз кормить меня пирожными, я сама стану пончиком, и вряд ли кто-нибудь на меня посмотрит — отшутилась Вика. Женина манера выдавать неожиданные идеи начала ей нравиться.

— Да я бы тогда тебя круглые сутки пирожными кормил. Ты бы стала толстой, как колобок, и тогда я бы смог на тебе женился спокойно, не боясь конкуренции — Вика посмотрела на Женю, силясь понять, шутит он или говорит серьезно. Однако в темно-зеленых глазах трудно было что-то прочесть. Чтобы скрыть смущение, она спросила:

— А мы уже на «ты»? Я как-то пропустила этот момент…

— А чего церемониться? Ты не находишь, что «выкать» на первом свидании уже слегка ммм… старомодно? — блеснул хитрыми глазами Женька

— Ну ладно — сдалась она. — Раз такое дело, Жень, скажи мне, пожалуйста, почему именно Ботанический Сад? — перевела она разговор

— Ну, в кафе тебя вести еще рано — первое свидание все-таки. Познакомиться надо. В кино, тем более, еще не время, а то напридумываешь себе, что я маньяк какой — рассмеялся он. — А вот в Ботаническом Саду каждый год в начале мая происходит маленькое чудо. И вот его-то я тебе и намереваюсь показать в честь нашего знакомства. Идем…

Они прошли внутрь. По аллеям, окруженным экзотическими растениями. Мимо оранжерей и теплиц к Японскому саду, где в воздухе был разлит удивительный аромат. Вика даже замерла на минуту, увидев перед собой целую аллею цветущих сакур.

— Откуда… Прямо как в Японии, — потрясенно выдохнула она.

— Нравится? — гордо спросил Тихомиров

— Еще бы! Побывать в Японии всегда было моей мечтой. А здесь прямо как в Стране Восходящего Солнца! Только пагоды не хватает… Я обожаю японскую архитектуру. Она так гармонично вписывается в окружающую природу, что кажется, будто это и не люди построили…

— А ты, значит, архитектурой интересуешься?

— Да. С детства бредила профессией архитектора. Мечтала строить города.

— И как, удалось воплотить мечту всей жизни?

— Удалось. Я окончила ГАСУ и сейчас архитектор в компании «Колизей». Слышал о такой? А ты кем работаешь?

— Да, приходилось слышать. Ну, а я конструирую станки для заводов. И называется моя профессия прозаичнее твоей: инженер — разработчик. И название моего НИИ вряд ли что тебе скажет…

Они проболтали часа два. Женька оказался очень интересным собеседником и довольно необычным человеком. Его манера общения была на грани фамильярности, но он эту самую грань тонко чувствовал, и никогда не переходил. Вика даже позабыла свою обычную замкнутость. Так что, когда на следующий день Мила пристала к ней, требуя подробностей свидания, Вика довольно долго рассказывала ей о новом знакомом. Женьке было тридцать пять лет, десять из которых он посвятил НИИ с непроизносимой аббревиатурой в названии. Однако он не был чисто ученым, да и зарплаты в этом НИИ были на порядок выше, чем в науке в целом. Отчасти, это объяснялось востребованностью среди покупателей, отчасти- наукоемкостью технологий, в которые государство с недавнего времени принялось усиленно вкладываться. Так или иначе, но Тихомирова все в его работе устраивало, кроме, пожалуй, бесконечных командировок, которые ему порядком осточертели. Так что он даже подумывал уйти в одну из многочисленных частных фирм по выпуску серийного оборудвания, но, пока не решался. Камилла нетерпеливо махнула рукой:

— С его достатком все понятно — не бедствует. Ты мне главное расскажи: про его семью. Разведен, небось?

— Да нет. Он никогда не был женат. Детей тоже нет. Так что из семьи у него только мама с папой, да бабушка. Живут под Питером. А у него здесь квартира где-то на окраине города — пожала плечами Вика.

— Таак, а вот это подозрительно — прищурилась Мила. — Он же не мужик, а золото, по твоим рассказам, а семьи нет. Что так?

— Ну зачем сразу-подозрительно? — почему-то обиделась за Тихомирова Вика. — Он просто 6 месяцев в год в разъездах. Тут как-то не до нормальной семьи, да и история какая-то нхорошая с любимой девушкой в прошлом вышла. Он мне рассказывать не стал, да я и не влезала ему в душу.

— Ну-ну — хмыкнула Мила и почему-то улыбнулась, глядя на Вику.

16

С того дня они стали видеться с Женькой практически каждый день. Тихомиров не умел красиво ухаживать и даже комплименты в его исполнении больше походили на поддразнивания. Но Вике это нравилось гораздо больше. Скореее всего, потому, что такие отношения кардинально отличались от того, что было у нее с Черкасовым. Женька не пытался ее очаровывать, не распускал рук, да и вообще, производил впечатление серьезного и надежного мужчины.

Они встречались во время обеда или по вечерам. Камилла притворно ворчала о том, что все ее позабыли и позабросили, но про себя радовалась за Вику. Та, казалось, наконец-то стала счастливой. Теперь Мила частенько выслушивала о том, какой Женька шутник, или о том, куда он водил ее в очередное свидание. В общем, по всему казалось, что Вика влюбилась. Она и сама так думала, но, почему-то, боялась признаться в этом Женьке. А тот даже не скрывал своего к ней отношения. И уже несколько раз говорил ей о своей любви. Правда, в своей ироничной манере. То скажет, что любит ее больше собственного компьютера. Ей Богу! Век сладкого не есть. То прочитает с самым серьезным видом какое-нибудь невозможное стихотворение. Что-то вроде:

Ох, попал я в переплет!

Мне шашлык не лезет в рот,

Шаверма не хороша

Без тебя, моя душа.

А один раз даже луну с неба подарить пообещал, правда, поставил условие, что Вика сама ее мыть будет. Она только раздраженно отмахивалась от его кривляний, а в душе веселилась. Женька притворно удивлялся ее раздражению: какие же свидания без признаний в любви? Так прошло два месяца. Все это время ей не давал покоя один вопрос. Однажды она все же собралась с духом спросила Тихомирова:

— Жень, а почему, все-таки, я?

— Почему я тогда подошел к тебе познакомиться, хочешь сказать? — с Тихомирова разом слетел обычный шутовской тон. Они стояли рядом с домом, где Вика вот уже два года снимала квартиру. По правде говоря, она тут же пожалела, что спросила. Лучше было бы, если бы она просто пошла спать. Вика понимала, что сейчас последует настоящее, не шутовское, признание в любви. И ей тоже надо будет отвечать. Так оно и вышло.

— Понимаешь, Вик. Когда я тебя в кафе впервые увидел… Ты мне, почему-то, до боли напомнила мою давнюю любовь… Прости, что так говорю. Просто однажды я уже потерял замечательную девушку. Дурак был, прошляпил… А потом узнал, что она умерла… Я тогда в работу ушел с головой, а вынырнул, только когда тебя повстречал…

— А потом? — выдохнула Вика

— А потом, в Ботаническом Саду, увидел, что ты абсолютно другая — он осторожно протянул руку к ее щеке и заправил за ухо выбивуюся из прически прядку. Такая красивая… Я тогда про себя позавидовал твоему будущему мужу. И про пирожные я вполне серьезно говорил. Я бы дорого дал, чтобы ты была моей, колючая колючка Вика Астахова. Я тебя люблю. — Он беспомощно смотрел на Вику и, очевидно, ожидал ответа.

— И я, кажется… — она не договорила, потому, что Женька стиснул ее в объятьях так, что казалось, воздуха в груди не осталось и принялся целовать. Прошла минута, а может десять, когда он, оторвавшись, прошептал ей в ушко:

— Позовешь к себе?

— А пойдем… — согласилась Вика, как в омут с головой бросилась…

Потом она рассказывала об этом Миле и сама удивлялась. Поцелуи Женьки были совсем не похожи на то, что она ощущала с Черкасовым. Не было ни парения над землей, ни бабочек в животе, просто впервые она чувствовала себя в мужских объятьях спокойно и уверенно, как за каменной стеной. А еще была твердая убежденность, что так и должно быть. Камилла слушала, мечтательно прикрыв глаза.