М: Котенок, пока не заболела, одевайся!

Я так и делаю. Надеваю хлопковые трусики, отделанные нежно-голубым кружевом и… все. Прикрываю пики груди рукой, делаю снимок и, пока не передумала, отправляю Максу.

Все! Я прыгнула в пропасть и лечу…

И чем дольше не приходит ответ от Максима, тем страшнее.

Статус вечно меняется: то Макс печатает, то он в сети, но ответ не приходит. Гипнотизирую экран, а он не поддается.

Закутываюсь в плед и забираюсь с ногами на диван. Снова Макс что-то там печатает, а мне не посылает.

Неужели, все так плохо?

М: Котенок, эту пытку я устроил себе сам. Впервые готов нарушить слово: два месяца — это слишком долго. Лимит моего терпения давно исчерпан.

М: Хочу попробовать тебя на вкус. Я не забыл своего обещания, просто откладывал. Твоя ягодная сладость в следующий раз наполнит мой рот.

Наверное, я неправильная девственница, но слова Максима меня не смутили и не напугали. Они возбуждали. Пальчики на моих ногах поджались, тугой узел внизу живота доставлял дискомфорт, кожу покалывало, и успокоить ее могли только ласки этого мужчины. Пальцы не слушались, напечатать сообщение в ответ не получалось.

М: Малыш, совсем скоро я услышу твои музыкальные, хрипловатые стоны. Догадайся, где в это время будет мой язык?

Я представила! Трусики моментально стали влажными. Такого со мной еще не было. Максу удалось каким-то образом затронуть во мне все нервные окончания.

М: Котенок, руки поверх одеяла. Даже тебе не позволяю себя ласкать. Это только мое право. Я буду слышать каждый твой стон страсти!

Вот сейчас ему удалось смутить меня по-настоящему. Хорошо, что он не видит, как горят мои щеки. Как он догадался?

М: Постарайся поспать, малыш.

Легко сказать!

Я: Добрых снов, Макс.

Отправляю сообщение, прячу телефон под подушку и накрываю себя, а руки кладу поверх одеяла, хотя и понимаю, что он этого не увидит.



Глава 26


Макс


Почти две недели я не видел свою девочку. Дела на работе требуют постоянного присутствия. Саша справляется со всеми бедами в одиночку.

Малышка не показывает, но я чувствую, что нервничает. Достали ее с этим поджогом проверяющие органы и полиция. А Котенку заниматься надо! Стараюсь вечерами не отвлекать. Короткие разговоры перед сном – это все, чем приходится довольствоваться.

За ее экзамены начинаю переживать. Меньше месяца остается. За вычетом майских праздников – недели три. Саше нужна комфортная, спокойная обстановка, и что бы никакая тварь ее не дергала.

Сегодня малышку ждет сюрприз. Я специально не сказал, что прилетаю. Последнее время я зарываюсь на работе, и ей почти не уделяю внимания. Моя не по годам взрослая девочка все понимает и даже старается не говорить «я скучаю». Она не понимает, что проскакивающие изредка фразы типа: «Я скучаю», «Я думаю о тебе», «Мой идеальный мужчина» помогают мне не слететь с катушек. Котенок словно маяк в бушующем море, и только желание быть вместе заставляет держаться на плаву.

За две недели не состоялось ни одного заседания в суде! Мой развод все также висит в воздухе. Ира легла в частную клинику. Адвокат ее предоставил справки и выписки из медицинской карты. Бывшая супруга готовит очередную подлянку. Хатерман заявил судье, что супругу до нервного срыва довел я. Интересно, каким образом? Уже почти месяц я ее не видел и не слышал! Команда Алмаза копает под доктора, который, как мы предполагаем, выдал липовое заключение.

Мне уже два раза звонил Герцен, обещал расправиться, если с его драгоценной дочерью что-нибудь случится. Не знаю, что там сейчас употребляет Ирина, но ее актерский талант явно чем-то подкреплен. Она и раньше не гнушалась использовать грязные приемы, а сейчас она в землю будет вгрызаться, лишь бы не остаться у разбитого корыта. Мразь!

Алмаз говорит, зря я не поинтересовался у тестя, во сколько они оценивают плохое самочувствие дочери. Оставлять я им ничего не собираюсь и интересоваться их неиссякаемыми потребностями смысла не вижу. Пусть Ирина продает машину, драгоценности, «заработанные» в браке, и идет устраиваться на работу.

Хотелось сегодня пораньше улететь в Питер, но билет удалось взять только на вечер. Долго думал, что взять Саше. Я знаю, она безумно обрадуется моему приезду, но желание накупить подарков не отпускало с самого утра. Моя девочка любит светлые, пастельные цвета, и я не смог отказать себе в удовольствии купить ей модные, кожаные слиперы и пару спортивных костюмов: белого и нежно-голубого цвета.

Драгоценности? Саша упрется и не возьмет. Да и куда их носить станет? Для них время еще придет.

Проезжая возле бутиков, задерживал взгляд на витринах. Но ничего достойного моей малышки в глаза не бросалось.

На часах полтретьего, Саша еще не перезвонила. Неужели, до сих пор в школе?

Я знаю, что Котенок под присмотром. Люди, которые ее охраняют, одни из лучших в своем деле. Мне удалось так быстро нанять их только благодаря связям Георгия Алмазова, отца моего друга. Но, несмотря на их профессионализм, все равно стараюсь звонить или писать Саше каждый час. Кроме того времени, когда она находится в стенах школы.

За две недели ничего подозрительного охрана не заметила. Отчет из агентства приходит регулярно, и вроде это должно успокаивать, а меня наоборот настораживает, тревожит. Дверь подожгли специально, предварительно облив жидкостью для розжига.

Случайность в этом деле исключается. Я знаю, что полиция допрашивала ее родных и друзей, но пока никаких зацепок у них нет.

О матери Саша практически не говорит. По воскресеньям, когда эта женщина приходит ее навестить, Котенок расстраивается. За ее бодрым, нарочито радостным тоном слышится затаенная грусть. Сколько еще эта тварь будет портить ей жизнь? Вполне возможно, что за поджогом стоят она с пьяницей-мужем.

От «беседы» с ними меня удерживает только Саша. Не знаю, насколько обрадуется Котенок такой помощи. Я им денег готов дать, лишь бы они оставили мою девочку в покое. А если это расстроит Сашу? У нее в этом мире практически никого не осталось. Но у малышки есть я.

Уже давно понял, что попал. Попал по самое не хочу. Не думал, что такое может быть, но эта девочка крепко засела во всех важных органах: сердце, мозге и том, без чего не может быть продолжения рода.

Если быть честным… третий, но первый по значимости орган у мужчины, заинтересовать труда не составило. Я от одного ее голоса сходил с ума. А вот два других жизненно-важных органа она единственная смогла покорить.

В три часа набираю Саше. Трубку она не поднимает.

«Может, оставила где-нибудь телефон?» - успокаиваю себя.

По пути в аэропорт резко торможу возле магазина нижнего белья. В витрине стоят длинноногие женские манекены в кружевном, воздушном белье. Но мое внимание привлекает не тонкое кружево: такой подарок будет преждевременным. Я притормозил из-за короткой, хлопковой ночной рубашки. На ней изображен черно-белый пушистый котенок и надпись: «Твой котенок».

Представляя улыбку Саши, когда она увидит такой подарок, расплачиваюсь и иду к машине. Чувствую вибрацию телефона в кармане, а следом раздается трель звонка.

Саша. Успокаиваюсь мгновенно, стоит только увидеть ее имя на дисплее мобильного.

- Котенок, я тебя слушаю, - закидываю на заднее сидение пакет.

До отлета еще больше двух часов, мы можем спокойно пообщаться.

Вместо приветствия слышу неестественное дыхание малышки, тут же следом раздаются рыдания, которые она пыталась, скорее всего, сдержать. Приподнятое настроение вмиг улетучивается.

- Саша, что случилось?! – от страха сердце сбивается с ритма, голос подводит, я буквально ору в трубку: - Саша?!

- Максим… - всхлипывает она.

Слышу, что пытается успокоиться. Пока дождусь ответа, рехнусь. Не встреваю: мне хочется скорее узнать, что произошло.

- Кто-то специально затопил мою квартиру, - вместе с очередным всхлипом выдает она.

«Затопил квартиру… специально?..» - анализирую мысленно полученную информацию.

- Заткнули ванную и воду включили! - продолжает сквозь слезы Саша. - Соседи снизу участкового вызвали, ругались очень, требуют ремонт оплатить. Сказали, что в понедельник оценщик придет. Откуда мне такую сумму взять?

Напрягаю слух, чтобы сквозь рыдания ничего не пропустить. Саша очень расстроена, речь немного сумбурная.

Я когда ее плач услышал… сердце до сих пор выскакивает из груди.

- Котенок, ты меня слышишь?

- Да, - сквозь горестный всхлип, выдыхает она.

- С тобой все в порядке? Никто из соседей тебя не обидел? – стараюсь говорить спокойно, передать это чувство ей. Самого же трясет от страха и злости.

- Нет, никто не обидел.

- Саша, ты сейчас где? – смотрю нервно на часы, хотя понимаю, что время отлета ускорить не могу.

- В квартире, - уже не плача, произносит она.

- Давай ты соберёшь свои вещи и поедешь ко мне?

- Нет, Максим, не получится. Я воду начала убирать. Мебель от сырости испортится. Хватит и того, что полы и обои, наверное, придется менять, - вновь начинает она плакать.

- Саша, вода холодная, не лезь! Я со всем разберусь.

- Уже залезла, - упрямо заявляет Котенок.

- Значит, вылезай! Быстро!

- Не могу.

- Что значит «не могу»? Тебе МЧС вызвать?

- Нет, там у соседей течет, надо быстрее вычерпать воду, - спокойно произносит она. Успокоилась, пока отстаивала свое решение.

- Много воды? – чувствую, что готов уступить.

- Много, но могло быть еще больше, если бы за мной не прибежали в школу.