Кристина Майер - Сто оттенков неба

- Все оплачено! - недовольно, резко ответил он. - Я устал ее держать. Может, вы уже распишетесь – и я пойду?

В голове все перемешалось. Ладно, разберутся там в магазине, приедут и заберут свои продукты.

- Не удержите! - буркнул он, когда я протянула к коробке руки. – Разрешите? – кивнул в сторону прихожей.

Я отступила буквально на шаг, мало ли что. Заглянула еще раз в чек. В глаза бросилась графа: «Морковь, 3 кг». Кое-что стало проясняться. Я уже догадалась, от кого доставка.

- Распишитесь, - протянул парень бумагу с ручкой.

Лицо его стало светлеть. Я-то думала, что он от природы краснолицый. Оказывается, это от напряжения.

«Сколько, интересно, весит эта коробка?»

Молодой человек ушел, а я, закрыв дверь, опустилась на корточки. Коробку даже с места сдвинуть тяжело.

«Как же он ее, бедный, донес?»

Кроме морковки тут были всевозможные мясные деликатесы, свежее мясо, банка икры, сыр, фрукты, конфеты, сладости…

Так и оставив все на полу, иду за телефоном.

Я: Максим, смело можешь два месяца не платить мне зарплату.

Отправив сообщение, беру мясо и иду прятать его в морозильник. Ветчину и всякие копчёности – в холодильник.

Не успеваю вернуться за фруктами, звонит Максим.

- Котенок, слушаю твои возмущения, - ровно звучит голос самого дорого мужчины на свете.

Мое раздражение слабеет.

- Максим! - тяжело вздыхаю я, опускаясь на пол. – Зачем столько всего? Я это и за месяц не съем. Все такое дорогое! – тяну я, прикрывая лицо ладонью. - Я ни за что не стану тратить деньги, если ты мне пришлешь их на карту! - сумбур в моей речи вызван всплеском эмоций: с одной стороны, мне приятен сюрприз, с другой, это слишком дорого.

- Все?

- Да. Наверное. Не знаю.

Слышу его тихий смех, замечаю, что и сама начинаю улыбаться. Зачем-то складываю все назад в коробку.

- Котенок, ты моя девушка? – задает он вопрос, от которого повышается мое давление.

Разговоры вокруг да около этой темы не в счет. Ни разу не было официального предложения встречаться. Несмотря на это, сердце и мозг в унисон кричат мне: «Да!». А вместе с ними и все частицы моего организма и души.

- Да, - тихо, с придыхание произношу я.

- Мы живем в разных городах… - получив ответ, тут же начинает он. - Я не могу тебе дарить цветы и водить в рестораны, как делал бы это, живи мы рядом. Моя природа требует, чтобы я за тобой ухаживал, чтобы я о тебе заботился. Котенок, я все равно это буду делать, смирись.

После каждой фразы мое сердце замирало.

- Заметь, я не дарю тебе дорогих подарков. Уверен, придет время и для них. А сейчас, чтобы не смущать тебя, я этого не делаю. Но продукты… продукты своей девушке я могу позволить себе купить?

- Можешь. Но столько много не надо, - я уже смеюсь.

- В следующий раз, надеюсь, пойдем покупать вместе.

Это звучит как обещание скорой встречи, и я готова прыгать от радости.

- Тогда я приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое.

- Ты же знаешь, что для меня самым вкусным является твой поцелуй?

Я знаю, что он меня дразнит, но все равно поддаюсь, голос мой заметно садится, когда я произношу:

- А я думала, что блинчики.

- Они на… скажем так, они входят в десятку.

- О, а что же до них?

- Закончишь школу – я тебе покажу, - низко звучит голос.

Мою кожу покрывают тысячи мурашек, уже знакомый жар скручивается в тугой узел где-то в животе.

Рита демонстративно выходит из комнаты. Не глядя на меня, раздраженно шлепает босыми ногами по полу, заходит в туалет и хлопает дверью.

Вспоминаю, что надо позвонить ее родителям, предупредить, что она останется у меня.

- Макс, мне надо позвонить родителям подруги.

- Хорошо, Котенок. До завтра. Я тоже скоро поеду домой.

- Спокойной ночи. Теперь уже по-настоящему.

Его тихий смех я бы слушала вечно, но это эгоистично. Макс никогда не отключает звонок, ждет, когда это сделаю я.

Сразу же набираю номер родителей Риты, продолжая сидеть на полу и перебирать фрукты.

Мама Риты делает вид, что мне верит, но, не выдержав, в конце произносит:

- Саша, поговори с ней, пожалуйста. Меня она не слышит.

Расслышать в расстроенном голосе слезы не составляет труда.

Как-то все неправильно в этом мире. Я бы мечтала о любящей матери, о добром отце, но у меня этого нет. А у Риты замечательные родители, но она всегда воспринимала это как должное, а сейчас еще и расстраивает их своим поведением.

Макс

Воскресное раннее утро, а я уже на работе. Завтра предстоит несколько встреч, стоит подготовиться. Уверен, сотрудничающие с нами компании пойдут навстречу. Но это бизнес и здесь даже на друзей не всегда можно положиться. Лучше перестраховаться, чтобы не было неожиданных, неприятных сюрпризов.

Настораживает паника, откуда-то взявшаяся у инвесторов. Есть подозрения, что за падением акций стоит Герцен. Бизнес у него развалился, но связи-то остались. Сказанное в нужных кругах слово могло привести к подобным последствиям.

Утром отправил Саше сообщение. Уже обед, а она до сих пор не прочла. Вроде не в первый раз, но сегодня воскресенье, занятий нет.

«Чем она там занята?»

До трех часов дня набрал ей раз десять, ни на один звонок она не ответила. Механически выполняешь работу, общаешься с юристами, а из головы не выходит: «Что на хрен происходит?».

И этот вопрос я задаю не Саше. Меня интересует, что происходит со мной. Почему я заставляю себя о ней не думать и сосредоточиться на делах.

«Где она ходит и почему не берет трубку?»

«Ладно, надо будет – перезвонит»

Проходит час. Я реагирую на каждый входящий вызов. Даже в выходной мой телефон не умолкает, но Котенок до сих пор не позвонила. Когда приходит сообщение, что она снова в сети, тут же набираю. И снова длинные гудки и тишина.

Через двадцать минут Саша перезванивает. Я сижу в кабинете с Ромкой. Можно отклонить вызов и поговорить потом, но мой мозг может треснуть в любую секунду от всякой заползающей в него ерунды. Расслабиться и сосредоточиться на работе не получается: я постоянно мыслями возвращаюсь к ее странному поведению.

- Привет, Максим!

Слышу ее голос и вместо того, чтобы успокоиться, еще больше напрягаюсь.

- Что с телефоном, Саша? – не получается говорить спокойно. Ее отстраненность и холодность вызывают бурю неприятных чувств, которым я не могу дать название.

- А что с ним? Все в порядке, просто батарейка села.

«Просто села батарейка?! Все в порядке?»

Холодность в ее поведении меня замораживает. Я тупо не понимаю, что случилось с моей девочкой.

- Вернусь через десять минут! - кидаю Ромке и выхожу из своего кабинета, не оглядываясь на друга.

Он никак не комментирует, но я уверен, что мне удалось оставить его в недоумении.

- Объяснишь свое настроение? – выходя в коридор, задаю вопрос. Резкость в моем тоне, на мой взгляд, оправдана. Я целый день не мог до нее дозвониться, а сейчас она разговаривает со мной так, словно позвонил случайный прохожий.

- Максим, я не хочу об этом сейчас говорить. Много чего сегодня произошло, мне сначала надо обо всем этом подумать, - спокойно, я бы сказал, скорее устало, произносит Саша.

- Ты пытаешься сейчас сказать: не лезь в мои дела? Какого хрена я до тебя не могу дозвониться целый день?! Что-то с тобой происходит, но ты не считаешь нужным со мной этим поделиться?!

Не кричу, но каждое слово произношу с нажимом, выделяя интонацией возмущение. Будь это кто-то другой, я бы уже давно забил и не вспомнил. Да я бы так не переживал, окажись это другая! Она одна в этом гребаном, жестоком мире и не понимает, что кто-то может за нее волноваться!

Котенок молчит, а мне добавить нечего. Точнее, есть, но я не спешу этого делать. Сигареты остались в кабинете, а я, дожидаясь ее объяснений, с удовольствием бы закурил.

- Если наше общение переходит на повышенные тона, - тихо, но уверенно произносит она, - лучше его прекратить сейчас.

Прокручиваю в мыслях ее фразы, пытаюсь найти в них логику, но мне это не удается. Мы словно говорим с ней на разных языках. Не успеваю подумать, как отнестись к ее заявлению, как Саша добавляет:

- Прости. Не думала, что могу вызывать такую бурю негатива. Будь счастлив, Максим! – и только сорвавшийся на последнем предложении голос дает мне понять, что она не так безразлична в этот момент, как пытается показать.

Но о чем-то спросить я не успеваю – Котенок кладет трубку.

Не просто кладет, а отключает ее нахрен! Совсем!

Бессмысленно писать ей сообщение или пытаться дозвониться. И я бы хотел все списать на ее возраст и женские недомогания, но Саша слишком взрослая для таких выкрутасов.

Возвращаюсь в кабинет, чтобы найти пачку сигарет, завалявшуюся среди бумаг. Ромка откидывается на спинку кресла и молча следит за мной. Расслабленная поза и даже тень улыбки на его губах не вводят меня в заблуждение: Алмаз напряжен. Но мне нечего ему сказать.

Прикурив сигарету, печатаю сообщение Саше:

«Малышка, включи телефон».

Моя просьба улетает в никуда. Успокоиться не получается. Мне, наверное, стоит смириться с решением Саши. Изначально наше общение – это череда каких-то случайностей и мое не в меру взбунтовавшееся либидо. Оставить все как есть? Пусть оканчивает школу, поступает в медицинский, общается со сверстниками…

«Да хрен там! Чтобы какой-нибудь мудак запудрил ей голову?»

Тушу окурок и сажусь за компьютер.

- Продолжим? – подает голос Рома через несколько минут.