Он усмехается. В глазах пробегает хорошо знакомый ей огонек.

– Ты об этом недоразумении, которое крутится возле тебя?

– Это, как ты говоришь, недоразумение –  мой жених, который совсем скоро станет мужем! Так что проваливай…

Берет ее за подбородок, не дает отстраниться, блокируя движения, другой рукой держа за голову.

– Об этом мы тоже поговорим, Златовласка… Тебе придется ответить на многие мои вопросы о том, чем ты тут занималась в мое отсутствие, и с кем… И боюсь, моя реакция тебе может не понравиться…

Он так близко, что почти касается своими губами ее губ, когда говорит, и она уже жмурится, мысленно готовя себя к ее прикосновению, но он не двигается дальше…

Валерия выходит из ступора. Снова внутри нее клокочет возмущение…

– Ты что себе позволяешь?! Ты не имеешь права – вот так вот врываться в мою личную жизнь и задавать какие – то там свои сраные вопросы! Пошел ты знаешь куда, Корсан?! Задавай вопросы своей жене лучше!

Он смотрит на нее с секунду не моргая, словно задумавшись, а потом вдруг начинает смеяться. Громко, весело, заливисто. Так, что это ее даже смущает…

– Обязательно задам, Валерия… Непременно!  – снова протягивает к ней руку, играет волосами, –  Адам уже у тебя дома. Там же тебя ждет его няня. Она теперь будет приходить каждый день. Познакомишься с ней –  наверняка она тебе понравится. Мальчик говорит только на русском. Это нехорошо. Пару месяцев –  и мы исправим это недоразумение… Сегодня в восемь к тебе придет парикмахер, который восстановит твой естественный цвет волос, не могу смотреть на эту искусственную черноту. А завтра в полдень жди автомобиль. За тобой приедут. Не волнуйся, тебя привезут пока только для разговора. Мы поговорим и все обсудим –  что будем делать дальше… Я готов ответить на все твои вопросы и если ты дашь мне возможность, расскажу правду о том, что произошло тогда… теперь я могу тебе обо всем рассказать, Златовласка…

– А если я не хочу? Не хочу встречаться с тобой… Не хочу менять цвет волос… Не хочу никакой няни… – опять не дает ей договорить, закрывая губы своим пальцем.

– Для тебя в отношении меня не может быть «не хочу», Валерия… У тебя мой сын… Не провоцируй меня и не унижай себя тем, чтобы я пытался тебя им шантажировать… Не будет никакого шантажа. Шантаж предполагает уступки и условия. А у нас нет никаких уступок и условий изначально. Потому что от сына я не отступлюсь. Он мой, равно как и твой. Равно как и ты моя… Сейчас я даю тебе право достойно и красиво вернуться в жизнь, которая тебя ждет, которая и является твоей… В противном случае я сделаю это насильно… Для твоего же блага…

– Ублюдок… –  шепчет она, закрывая лицо руками… Ее трясет, и она не может скрыть этого тремора от его пытливых глаз.

– Ты стала много сквернословить, Валерия, мне это не нравится… Постарайся оперативно избавиться от этой некрасивой черты новой Валерии… и эта шуба… Не ожидал от тебя, ты ведь у нас поборница защиты животных…

Она молчит, вся буквально дымясь злобой… Поджав челюсть и злобно дыша.

– Дешевый мех… – трогает пренебрежительно,  –  ты заслуживаешь лучшего, а не этой тряпки… Дам указание купить тебе шубу, которая достойна тебя и твоей красоты.

– Пошел вон, Корсан. Я не приму твоих подарков… Ни одного более.

Он лишь усмехается…

– Привет тебе от родителей. Они у тебя совершенно замечательные! Мы хорошо поладили!

А тут ее конечности холодеют. Она переводит на него шокированный взгляд, готова теперь кинуться и разорвать на части. Это уже слишком!

– Ах ты, сукин сын! Ты и до родителей моих добрался?! Что ты с ними сделал?!

Он хватает ее за руки, крепко прижимает к себе.

– Это ты что сделала со своими родителями, паршивка?! Как ты могла оставить их?! Об этом мы тоже поговорим, Валерия, обязательно поговорим! С ними все замечательно. Советую тебе прямо сегодня позвонить матери… Она знает, что я здесь, приехал за тобой. Твои мать и отец даже уже видели Адама по скайпу. Так что им осталось дождаться только звонка блудной доченьки…

Валерия отворачивается от него к окну… Слезы вот – вот готовы брызнуть их глаз от избытка эмоций, обиды, фрустрации.

Водитель снова возвращается на свое место и машина трогается. Они едут в тишине. Заезжают к ней во двор.

– Беги к сыну. Завтра в полдень. Не заставляй меня ждать,  – кладет руку на ее коленку, крепко и властно сжимает. Валерия пулей выскакивает из машины, не сказав ему больше ни слова. Закрыв за собой подъездную дверь, молча сползает по стене на пол, жадно глотая ртом воздух…

Глава 21

Валерия смотрела в зеркало на свое отражение и пыталась вспомнить себя настоящую. Вот они, ее белокурые волосы, те же глаза, даже лицо почти не осунулось, не постарело… И в то же время, это не та девушка, что готова была нестись на другой конец света ради чего – то, в ее понимании, великого,  –  не важно –  спасение мужа или синих китов… Надменному стилисту пришлось попотеть над ее головой, возвращая естественный цвет. Благо, что ее волосы всегда были окрашены только оттеночным шампунем. Девушка так и не решилась навсегда перебить свой натуральный цвет. Она любила свои волосы  –  для нее они всегда ассоциировались с ее собственным «я», поэтому, пожалуй, и не стала протестовать против возвращения к себе натуральной. Жаль, что с душой вот так же точно нельзя –  промыть хорошенько пару раз, намазать какими – то нейтрализаторами, легонько затонировать –  и ты снова как прежняя… Самыми сильными в человеке бывают те изменения, которых не видно… Вот и она изменилась за эти годы… Сейчас она понимала это как никогда…

Мальчик давно спал, а вот у Валерии сна не было ни в одном глазу. Она слонялась по дому, словно привидение. По телу то и дело бегал легкий тремор… Завтрашний разговор… Что он ей принесет? Корсан ворвался в ее жизнь и уже так надавил, что в легких сперло… Она сотни раз прокручивала в голове возможные сценарии того, что он бы сказал, что она бы ответила, но его поведение сегодня вырывалось из всех шаблонов… Он не спрашивал, не слышал, не интересовался. Он ставил перед фактом… В сущности, как и всегда… Только все изменилось… И пусть она заложница воли этого сильного человека, как ни крути, пусть власть и влияние на его стороне, пусть он может надавить, у нее есть душевные силы ему противостоять, его нахрап, напротив, не пугает, а стимулирует ее желание бороться за свою позицию и повестку…

Раздался звонок сотового. Валерия невольно вздрогнула. Посмотрела на мигающий экран с неизвестным номером… Подсознательно сразу поняла, кто это… Закрыв глаза и выдохнув, все же подняла трубку.

Тишина на другом конце. Только учащенное дыхание. И она молчит, тоже дышит…

– Спишь?  – знакомый хриплый голос…

– Сплю…

– Почему тогда свет включен на кухне? Я у твоего подъезда. Стою уже второй час, как дурак. Открой, в дверь звонить не буду, чтобы ребенка не будить…

Валерия бросает трубку. Нет, она не откроет, ни за что… На душе смятение. Сердце бьется… Зачем он здесь… Почему не дал ей этих спасительных часов переварить, свыкнуться с мыслью, что он снова ворвался в ее жизнь… Еще минуту назад она была настроена так воинственно, так решительно, а теперь вот теряется от одной мысли о нем, как школьница…

Легкий стук в дверь. Подходит ко входу, даже не смотрит в глазок. Прислоняется спиной к гладкой холодной поверхности из вишневого кож зама и буквально чувствует его присутствие там, всего в каких – то паре десятков сантиметров за железной преградой…

– Открой, Златовласка… Я слышу твое дыхание… Открой…

– Уходи, Корсан… Не о чем говорить…

– Не уйду… Буду сидеть здесь до утра тогда…

Она злобно разворачивается и уходит в комнату. Нарочно включает телевизор, пытается отвлечься, как может. Проходит не больше пятнадцати минут, мысли то и дело все равно возвращаются к нему, там, за дверью… Не выдерживает, снова подходит к двери… Он так и сидит на корточках, облокотился спиной о противоположную стену, гипнотизирует квартиру Валерии своими черными углями…

Девушка не выдерживает, резко отворяет дверь.

– Что тебе надо? Уходи, Корсан! Долго будешь позорить меня перед соседями?! – шипит злобно, но шепотом, чтобы никого не разбудить.

– Пустишь?  – спрашивает, смотря на нее снизу вверх. Странное зрелище –  внушительных размеров мужчина в шикарной одежде –  на полу в обычном подъезде старого дома со светло – зелеными стенами и серыми бетонными полами…

Молча распахивает дверь, пропуская его внутрь, а вместе с ним сшибающий с ног аромат… Его личный аромат… Он немного кружит голову…

Поэтому она идет, чуть шатаясь, не оглядываясь назад. Он следом.

– Угостишь кофе или чаем? Или может есть что – то покрепче…

Она чувствует, что он и так уже поднабрал до прихода к ней по алкогольному амбре и чуть заметному покраснению его белых белков глаз.

– Хватит с тебя покрепче, Корсан. Кофе. Растворимый. Все, что могу предложить…

Быстро, резкими движениями делает ему напиток. Подает чашку. Садится, напротив. Между ними стеклянный стол и она только сейчас понимает, что ее шелковый халат слишком откровенен. По его потемневшему взгляду, гуляющему по ее телу, понимает… Автоматически запахивает его на груди, пытается натянуть короткую юбку пониже. Он молча наблюдает за ее неловкими движениями и выдыхает, жадно, порывисто…

– Ты снова золотоволосая, моя девочка… – смотрит завороженно на ее голову. Делает глоток кофе, ставит чашку на стол. Поднимается, подходит и трогает ее волосы…

Валерия резко отстраняется, вкладывает в обращенный на Нура взгляд как можно больше строгости и раздражения.

– Корсан, послушай… Никаких больше прикосновений ко мне… Ты не имеешь на это права… Прекрати…

Он поджимает челюсть. Продолжает на нее смотреть, но больше не трогает.

– Хара (араб.  – дерьмо), Валерия, послушай! –  проводит порывисто по своим волосам, –  я чувствую себя идиотом после нашего сегодняшнего разговора… Я… Я не хотел тебя пугать, не хотел давить… Не хотел настраивать против себя… Просто…  – подбирает слова, они даются ему сложно,  –  понимаю, что свалился, как снег на голову… – усмехается, –  прям в буквальном смысле, –  но… просто не усложняй… Ты должна вернуться ко мне… Мы оба понимаем, что так должно быть… Другого пути нет…