— Я серьезно, когда дело касается «морских котиков», шансы явно не в мою пользу.

— С чего ты взял? — спросил Дилан, делая очередной глоток пива.

— Чувак, я рассказал тебе о тех двадцати процентах, о тех безумно одаренных спортсменах, которые каждый год пытаются туда попасть, но не проходят…

— Да, рассказал, но вот как это вижу я. Дело далеко не в том, какой ты потрясающий спортсмен, или как быстро ты сможешь плыть, находясь в открытом океане на грани гипотермии, — он поставил пиво, убрал ноги со столика и сел прямо. — Всё сводится к тому, что у тебя внутри, к тому, что ты готов отдать всего себя, но не потому что за это тебе причитаются награды, а совсем наоборот, и твой успех от этого вовсе не зависит. Эти ребята избалованы, на протяжении всей жизни их постоянно подбадривают, и когда придет время, и им не на кого будет положиться кроме самих себя, они станут первыми в списке на выбывание. Но не ты, потому что ты не знал подобного отношения. Да, это хреново, но в данной ситуации — это твоя сила. Это твой козырь в рукаве. И я готов поставить на тебя, Карсон Стингер.

После этих слов он снова взял пиво, забросил ноги на столик и устроился на диване, а я смотрел на него и не знал, что ответить.

— Я тебе говорил, что тоже решил поменять профессию? Оратор-мотиватор. Люди, не толпитесь там все!

Я рассмеялся. Дилан тоже сначала усмехнулся, а потом стал серьезным.

— Бро, я серьезно.

— Я знаю, что так и есть, приятель, — я протянул ему бутылку пива, чтобы чокнуться.

16 глава

Спустя восемь месяцев, апрель.

Грейс

Я сидела в полутьме, глядя на горизонт и слушая пение птиц вокруг. Я улыбнулась, едва вдали появилось желтое солнечное свечение. Создавалось впечатление, что эти птицы точно знали о моменте восхода солнца и в качестве приветствия распевали ему дифирамбы. Я сидела там до тех пор, пока солнце в полной мере не показалось над горизонтом, и думала о Карсоне, впрочем, как я всегда и делала, наблюдая рассвет. Я задавалась вопросом, где он сейчас, был ли он счастлив. Но о большем я себе не позволяла думать, потому что всё еще не могла.

Я продолжила свою пробежку вдоль Чесапикского канала наряду с остальными утренними бегунами, а после отправилась домой и приняла быстрый душ. Еще мне нужен был кофе, думаю, мне никогда не стать ранней пташкой. Но всё же я каждое утро заводила будильник пораньше, чтобы пробежаться на свежем воздухе, чем просто на беговой дорожке, и полюбоваться рассветом так часто, как получится, ведь я итак пропустила их слишком много.

В начале лета я выпускаюсь из юридической школы, и поэтому следующие два месяца будут полностью посвящены учебе и сдаче экзаменов. Кроме этого я собираюсь устроиться на работу в Вашингтоне, лучше всего в офис прокурора. Мне не терпелось узнать, куда меня всё это приведет, так как на этот раз, выбирая направление, я руководствовалась исключительно собственным желанием. Я поставила вариться кофе и собралась начать новый день.

***

Карсон

— Выньте свои головы из задниц, гавнюки! — закричал инструктор Вегман.

Боже правый, каждая мышца в моем теле просто изнывала от боли. Мы надрываемся здесь уже пять часов, и это наше наказание за то, что провалили проверку ножей в первую неделю обучения. Мы готовились к заплыву в океане, когда пришли инструкторы для проверки нашей экипировки: надувной жилет, баллон с диоксидом углерода и боевой нож (прим.перев. с восемнадцатисантиметровым прямым лезвием). Когда инструктор Флинн провел моим ножом по волосам на своей руке, он взглянул на меня и заорал:

— Не сдал!

Что б меня! Но к концу проверки еще семерым парням кроме меня сказали следовать за инструкторами на «Мельницу» — нашу тренировочную площадку — в десять часов вечера.

Я уже был полностью измотан после этих жестких тренировок, что начались в пять утра. Мы приступили к физическим испытаниям: шестикилометровый кросс на время в сапогах и штанах по мягкому песку, с которым должны были управиться за тридцать две минуты или быстрее, мы пробежали по песчаным дюнам, а после нас ожидал заплыв на две тысячи метров, и всё это только до обеда.

Но выбора не было. Мы выстроились плечом к плечу перед инструкторами, что смотрели на нас с отвращением.

— Если вы не можете справиться с одним предметом вашей экипировки, как, мать вашу, мы можем доверить вам свои жизни там, на поле боя, гавнюки?

Мы стояли молча, в то время как инструкторы отчитывали нас, описывая во всех красках, каким дерьмом мы были. Всё в порядке. По крайней мере, это был небольшой перерыв.

А после началось и само наказание. Нам дали приказ бежать к океану, окунуться и вернуться в строй за две минуты. После нашего возвращения инструктор Вегман посмотрел на таймер и покачал головой.

— Две минуты и десять секунд, гавнюки! За каждую секунду вашего опоздания вы делаете столько же подходов из восьми раз на тренажерах, на сколько секунд опоздали.

Мы выполнили упражнения на тренажерах, а потом отправились снова к океану, чтобы постараться выполнить задание меньше, чем за две минуты. Во второй раз мы справились за две минуты и двенадцать секунд, и, следовательно, нам пришлось выполнить двенадцать подходов по восемь раз. Раз за разом у нас уходило всё больше времени на выполнение задания, так как наши тела просто не могли ускориться из-за истощения. Эта пытка продолжалась около пяти часов. В конце мы уже выполняли по шестьдесят подходов по восемь раз, не в состоянии нормально двигаться и хромая на обратном пути из океана, мы могли только ползти.

На пути к океану мои ноги подкосились, и парень рядом со мной подхватил меня и помог подняться.

— Ух, осторожнее! Я держу тебя. Замедлись и дай себе время восстановиться в воде. Нам при любом раскладе не уложиться в две минуты. Просто постарайся вернуться обратно.

Я остановился, чтобы унять дрожь в ногах, и направился вместе с ним к воде.

— Спасибо, приятель, — застонал я, корчась от невыносимой боли в ногах.

— Меня зовут Ной.

Я лишь кивнул. Я знал его только по фамилии — Дин.

— Карсон.

— Черт подери! — пробормотал Ной, окунувшись в ночной холодный океан, а после замер, закрыл глаза и позволил своему телу отдохнуть.

Я последовал его примеру, а через несколько секунд мы развернулись и направились обратно к берегу, на этот раз дрожа от холода. Это было чертовски паршиво.

— Я больше не могу, — едва проговорил я, потому что зубы стучали так сильно.

— Готов поспорить, ты говорил то же самое часа три назад, — с трудом сказал Ной. — Знаю, я тоже это говорил. Но, как оказалось, мы ошибались, ведь мы всё еще здесь и продолжаем выполнять задание.

На моем лице появилось что-то, отдаленно напоминающее улыбку, пока мы возвращались к «Мельнице» за очередными подходами на тренажерах. Возможно, на этот раз их будет сотня.

Я слегка отшатнулся, потому что одного из моих товарищей стошнило.

— Гавнюки, не смейте снова завалить вашу проверку экипировки, — заявил инструктор Флинн, поднимаясь с платформы, где сидели остальные инструкторы и наблюдали за нами всю ночь.

Нас всех распустили. Но только мы начали, прихрамывая разбредаться, как инструктор Флинн сказал:

— Стоять! Прежде чем вы уйдете, уберите с тренировочной зоны весь песок, что вы натаскали с пляжа.

Спустя час мы побрели назад, чтобы успеть вздремнуть около часа, а с утра приступить к очередным испытаниям. Как только Ной повернул в направлении своей комнаты, я поблагодарил его в очередной раз, на что получил лишь кивок и его версию улыбки.

Когда спустя час я вытащил себя из кровати, состояние было, словно я упал с обрыва, а по пути вниз ударился о каждую скалу. Я признался самому себе, что я, на хрен, не смогу пережить еще один такой день. Каким, бл*дь, образом я смогу пережить эту Адскую неделю, если я едва выжил после одной ночи наказания? Адская неделя — это пять дней и ночей, каждая из которых один в один, как и моя предыдущая, и даже хуже, в разы хуже, плюс никакого сна. Я уже схожу с ума, получая только час сна и отдыха, а как мне справиться с неделей без сна, но полной постоянных испытаний? Как я слышал, к пятнице большинство парней пребывают в таком бредовом состоянии, что им не позволяют появляться на людях. Я просто не готов к этому. Это конец.

Я захромал наружу, собираясь позвонить в колокол. На тот момент для меня не было ничего важнее, чем вернуться в кровать и попытаться больше не двигаться. Я чувствовал себя обезумевшим от боли и истощения.

Я вышел и увидел, как солнце только-только начало подниматься над горизонтом. Я стоял спокойно и смотрел на узкую блестящую полоску оранжевого цвета. Я закрыл глаза и представил Грейс, стоящую передо мной, мои руки обнимают ее за талию, словно мы любуемся одной и той же картиной. Грейс. Меня накрыло неким энергетическим потоком, который дал мне немного силы, чтобы я развернулся, вошел внутрь, подальше от колокола, и направился к душевым.

17 глава

Спустя четырнадцать месяцев, июнь.

Грейс

Я отодвинула стопку писем в сторону, освобождая место для салатов, что я взяла для себя и Эбби. Она села напротив меня на табурет и открыла салат. Я взяла стакан ледяной воды и подняла его.

— Выпьем за то, что Брайан сдал экзамен на адвоката! — воскликнула я. — И за то, что сейчас он сможет поддерживать тебя в той манере и в том стиле, к которому вы оба стремитесь!

Эбби улыбнулась, подняла свой бокал и легонько коснулась моего.

— За Брайана. Слава Богу, учеба закончена, и я получу своего жениха назад. Хотя если судить по твоим рабочим часам, то… неважно. Ничего не изменится!

Я рассмеялась.

— У меня не так всё плохо.

— Еще как плохо, — запротестовала она. — Но к счастью, вскоре мне уже не придется с тобой жить, — подмигнула она, дразня меня.