Странно, — Ксения считала себя исключительно дисциплинированной женщиной, и потеря контроля над собой была для нее сродни стихийному бедствию. Только так — и никаких поблажек в оценке собственного поведения!.. Женщина посмотрела на часы, но циферблат раздвоился. Тогда она перевела взгляд на стойку бара, но наткнулась лишь на грязное, треснувшее в нескольких местах и засиженное мухами зеркало. Взглянув в глаза собственному отражению, Ксения еще раз мысленно приказала ему взять себя в руки. Ей так необходимо вновь ощутить спокойствие и уверенность в собственных силах!..

Именно тогда она увидела его. Точнее, не его, а его отражение. Оказывается, он все это время не отрываясь следил за ней. А она под воздействием коктейля из винных паров и духоты не сразу вспомнила, где и когда видела этого человека с темной, коротко стриженной головой, словно перечеркнутой ослепительно седой прядью…

Глава 2

Максим Богуш медленно брел по улицам Ашкена, чувствуя себя совершенно разбитым. Жаркий сухой воздух, как в сауне, обжигал легкие. Спасения не было даже в тени. Двадцать минут назад он отпустил шофера — хотел немного проветриться после долгого утомительного дня, проведенного в президентском дворце. Хотя прогулки по городу в преддверии комендантского часа были не безопасны, Максим понимал, что, останься он в машине, управляемой Рустамом, его подстерегали бы не меньшие опасности. В бестолковости своего водителя он в полной мере успел убедиться за месяц пребывания в Баджустане.

Господи, какую адскую работу ему пришлось выполнить за столь короткие сроки! Работая в одиночку, таковы были условия контракта, он не только придумал, но и установил не имеющую аналогов в мировой практике систему охранной сигнализации в президентском дворце, реагирующую на пролет птицы, на возню мыши возле норки…

Сегодня он напоследок еще раз проверил свою работу — все блоки системы функционировали безупречно, да и специальная комиссия, принимавшая выполненный заказ, никаких претензий не предъявила.

Два часа назад ему передали конверт с очень приличной суммой, в долларах естественно, а также личное приглашение президента Фархата Арипова провести ночь перед отъездом в его дворце. Максим отказался — у него были свои планы.

В принципе он остался доволен собой — работу выполнил быстро, качественно. И все было бы прекрасно, но… Он ни на йоту не доверял руководителю президентской службы безопасности Аликперу Садыкову. Слишком уж искренне тот заверял, что завтра утром Максима отвезут на военный аэродром и спецрейсом отправят в Москву. Максим, усмехаясь, покачал головой: наверняка пришьют ночью в номере или придушат по дороге на аэродром.

Конечно, Богуш предполагал, что президент Арипов не позволит ему покинуть страну с ценной для российских, и не только, спецслужб информацией о той системе безопасности, которую президент осуществил для охраны собственной персоны. Поэтому Максим предпринял некоторые меры предосторожности. В частности, поставил в известность о своих подозрениях одного из сотрудников российского посольства, старого знакомца по КУОС[2] и по совместительству советника посла по культуре.

Только бы крыша не поехала сегодня, уныло подумал Максим и, сняв солнечные очки, задумчиво подышал на стекла. Затем протер их носовым платком, отметив между делом, что отражавшийся до сей поры в стеклах малоприятный тип, топающий за ним след в след с момента его прощания с шофером, уступил место субтильному юнцу с едва пробивающейся бороденкой. Максим досадливо поморщился.

Ну, достали! — ругнулся он про себя. Даже в жару им неймется. Никакого продыху! Не понимают, сволочи, что ему нужна хоть какая-то разрядка. После всей этой возни с президентской сворой ему безумно хотелось приличной компании, хотелось немного побаловать себя, испытать блаженство жизни, и Максим надеялся, что не в последний раз.

Без сомнения, гнусные происки Садыкова закончатся провалом. Он еще не до конца представлял, как выскользнет из рук этого мясника с сальными губами и крошечными глазками, почти невидными из-под тяжелых век, но точно знал две вещи: что уйдет непременно и что потом долго не будет носить опостылевший за этот месяц галстук, который прежде надевал лишь на похороны и свадьбы.

Ему не надо было успокаивать свою совесть. Он профессионал и делал свою работу. И хотя потратил уйму времени и сил, чтобы защитить еще одного отщепенца — его жизнь, власть и богатство, — никаких отрицательных эмоций по этому поводу не испытывал. Он забыл о таких понятиях, как симпатии и антипатии, — главное выполнить работу хорошо. И Баджустан не стал исключением. По этому случаю Максим решил устроить себе небольшой праздник, для чего и отпустил машину пораньше, чтобы никто не помешал ему провести пару-другую часов в единственном приличном ресторане Ашкена — «Бартанге».

Он вгляделся в полумрак плохо освещенного помещения — на городской подстанции опять какие-то неполадки — и наконец увидел Анюту. Она сидела за столом с каким-то мужчиной, и настроение Максима неизвестно отчего испортилось. Впрочем, услышав ее такой знакомый теплый голос, он немного приободрился.

— Привет, Максим! Очень рада тебя видеть. Это Юрий Иванович Костин из Москвы. Он приехал ознакомиться с работой нашей миссии. Мы уже встречались в Таджикистане и здесь опять наткнулись друг на друга.

Максим стоял в нерешительности, ожидая, что Анюта извинится перед Костиным и расстанется с ним, но она этого не сделала, и он сел к ним за столик.

Костин внимательно посмотрел на него:

— Мы только что говорили о вас. Анюта рассказала, чем вы тут занимаетесь. Пытаетесь спасти жизнь президенту?

Максим неопределенно хмыкнул, посмотрел на Анюту, потом оценивающе — на Костина: невысокого роста, крепко сложен, квадратное лицо, где очень даже неплохо совмещались крупный нос, тонковатые губы и тяжелый подбородок с глубокой ложбиной посредине. Седые виски и проницательные карие глаза сказали Максиму гораздо больше, чем простоватая улыбка нового знакомого, но свои догадки об истинных занятиях этого господина Богуш решил оставить при себе.

— Начнем с того, что мне глубоко плевать на все, что вы об этом думаете. Я выполняю работу, выполняю за деньги, и делаю это качественно. Да, я работаю на Арипова, но с тем же успехом поработаю и на другого черномазого засранца, если он придет завтра к власти и заплатит мне не меньше.

Костин улыбнулся:

— Теперь все понятно.

Максим посмотрел на Анюту:

— Может, выпьем чего-нибудь?

Девушка рассмеялась:

— Сегодня хорошо идет мартини со льдом и тоником. Мы уже пару раз попробовали. Знаешь, совсем неплохо.

Максим постарался не показать, насколько ему не понравилась эта «пара раз», и как можно безмятежнее посмотрел на ту, что уже недели две считал своей подружкой.

— А ты в курсе, как на самом деле пьют мартини?

Она пожала плечами и ответно улыбнулась:

— Просвети, если не трудно.

— Мартини принято пить вдвоем, причем всего четыре раза: первый бокал стоя, второй — сидя, третий — под столом, четвертый — под хозяином.

Анюта и Костин расхохотались, но Максиму совсем не понравилось, как они переглянулись.

— Хотите, я покажу, как делается кубинский «Плайя-Хирон»? — Костин весело блеснул глазами.

— Ой, пожалуйста, вы рассказывали об этом в Хороге, но тогда у нас не было рома, — оживилась Анюта, и Максиму показалось, что она едва сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши от счастья.

— Я тоже слышал об этом коктейле, — произнес он подчеркнуто вежливо, — и считаю, что его достоинства сильно преувеличены. Предпочитаю водку или виски. Но если вам хочется, валяйте, я не возражаю.

— Говорят, у кубинок очень длинные стройные ноги, потому что они часто пьют ром. — Анюта мечтательно остановила томный взгляд на Костине.

— Возможно. — Тот слишком пристально посмотрел на нее, и Анюта порозовела, окончательно испортив Максиму настроение.

Маленькая испорченная дрянь, подумал он, наблюдая, как Костин движением руки подзывает официанта. Похоже, у них все сладилось еще в Таджикистане. Конечно, он понимал, что Анюта не невинная девушка, а с учетом своих внешних данных, да еще в условиях малочисленности женского персонала в международной миссии Красного Креста и Красного Полумесяца, где она трудилась переводчиком, было бы просто смешно, если бы она не пользовалась успехом у мужчин. Но Максим все же не думал, что она так быстро променяет его на другого. Он окинул парочку быстрым взглядом. Похоже, они полностью поглощены друг другом и подготовкой к изготовлению коктейля.

Официант принес шейкер, а также все нужные для коктейля составляющие. Костин достал из нагрудного кармана блокнот и быстро произнес по-испански нечто рифмованное. Максим отвел взгляд. Костин смотрел на него в упор и, кажется, ждал ответной реакции на стишок. Не дождался, и только тогда перевел четверостишие на русский:


Кислому — доля,

Сладкому — две,

Крепкому — три,

Четыре — воде.


— Это, конечно, условно, но близко к истине.

Кислое — лимонный сок, сладкое — сироп, крепкое — ром. Обычно я предпочитаю свой любимый, с Мартиники. Но сойдет и ямайский. Воду лучше взять минеральную, только не соленую. А пропорции, как вы помните, — в стишке.

Костин перелил полученную смесь из широкой серебряной чаши в шейкер и несколько раз энергично встряхнул его, потом разлил коктейль по бокалам.

При этом он загадочно улыбался и не сводил глаз с Анюты. Но тост произнес неожиданный:

— За двадцатое августа! — и, подняв бокал, подмигнул Максиму.

— Если вы когда-нибудь окажетесь на Антильских островах, Анюта, — выдавил сквозь зубы Максим, — вам изготовят подобный коктейль в любом баре. Там столько рома, что за него даже не берут денег — только за лимон и сироп.

— Ты бывал на Антилах? — удивилась Анюта.

Максим не ответил, лишь поднес бокал к носу.