Светлана Воинская - Стервятница

— Ты только посмотри, Фред! Что здесь творится! Первая полоса целиком посвящена твоим друзьям и родственнице! Из обители архиепископа похищен бесценный рецепт императорского бальзама, что-то вроде «живой воды». Полиция считает это преступление делом рук итальянской банды и незабвенной героини Моники Каттнер. Преступники изображали послов от Ватикана. Каково? «Убит известный банкир герр Аустер. В его смерти обвиняется его сын Патрик, действующий в шайке Стервятников при поддержке Германа Борна и Моники Каттнер. Перед смертью банкир отписал все свое имущество на счет Министерства обороны для победы в войне. К сожалению, полиция не смогла получить показания Германа. Он повесился в тюремной камере на собственных подтяжках. Недавно он сжег в своем доме архив, документы из которого полиция тщетно пытается восстановить. Охранник утверждает, что все время, что Герман Борн находился в тюрьме, он плакал и кричал». Фред, ты все так же горишь желанием встретить с сестричкой? Еще денек, и она от Вены камня не оставит.

— Нам надо поторопиться.

— Как, по-твоему, мы ее найдем?

— Есть одно место. Мне надо будет обеспечить нас всех документами, в твоем распоряжении час.

Моника стояла на краю крыши, прижимая к себе дочь. Темная юбка развевалась под порывами утреннего ветра. У ее ног простирался город. Восходящее солнце омывало окна красными и оранжевыми волнами. Казалось, Вена объята пожаром. Враждебная, она покорилась ей.

Услышав шаги, молодая женщина обернулась. На ее лицо, лицо победительницы, легла печать равнодушия. Феликс замер. В нем снова проснулась злость разочарования. Немного тепла, и он простил бы ей… Моника и притягивала его к себе, но и пугала, отталкивала. Столько темного таилось в глубине ее глаз!

— Здравствуй! — его тон не был приветливым.

Она молча разглядывала его, потом отвернулась.

— Когда я летела сюда, я много думала о вас. Я все поняла. Вы ведь не из тех, кто дает брачные объявления в газетах? Нет, не из тех. И к Томе вы попали не случайно — меня искали. Вы из разведки, из подобных Макгрегору.

— Кстати, что с ним?

— Его загрыз тигр, там, на «Крыльях».

И как он мог подумать, что между ними что-то возможно?

— Но вы, следует отметить, превзошли своих коллег. Ваша игра, каждый ход доставили мне большое удовольствие, — в ее голосе чувствовалась горечь. — Даже про это место вызнали… Надо же! Я могла бы побороться с вами, да только слишком устала. Вы не представляете, насколько я за эти дни устала!

В его сердце шевельнулась жалость. Она не ожидала встретиться с врагом как раз тогда, когда все препятствия преодолены. Боже, она считает его своим врагом! Бедная девочка.

Феликс заметил, что она сделала шаг к краю.

— Что вы делаете?

— Хочу уйти. Вы ведь не дадите мне уйти по-другому. А у меня сил не осталось изворачиваться.

— Изворачиваться… Вы сами создали себе такую жизнь… жизнь преступницы.

Она устремила взор к небу.

— Невыносимо. Единственное преступление я совершила вчера! Украла рецепт. Бумажку, которая спасет жизнь! И, надо сказать, жизнь прекрасно подготовила меня к этому! — Еще шаг…

— Моника, зачем? Я не враг вам. Если хотите уйти, уходите. Я не чиню вам препятствий. Моника! Перестаньте! Вы убьете не только себя, но и ребенка!. Вы так хотели ее спасти!

— Валерия?… Ей и так напророчили слишком короткий век.

— Еще одно убийство, Моника?

— Убийства, преступления! Да ведь это вы хотите толкнуть меня на преступления, лишить меня жизни, всего, что мне дорого! Нужна ли я вам, разведке, чистая, незапятнанная, добропорядочная? Нет, не выйдет у вас, господин дю Шандер, повышения по службе, — она заметила, что он кинулся к ней. — Не двигайтесь!

— Моника, не надо так. Я искал вас по другой причине. Я…

— Любите меня? Вот и вы, Феликс, ради чьей-то жизни готовы на маленькое преступление — ложь, — она обхватила рукой Валерию и шагнула в никуда…

Феликсу показалось, что его крик слился с ее криком. Он упал, небо расцветало над ним яркими красками. Они расплывались перед его глазами, небо ломалось на куски, как фарфоровая чаша. Он не знал, сколько он пролежал так: минуту, часы, когда услышал голос:

— Феликс!

— Фред, твоя сестра… Прости… Моника бросилась вниз, — он болезненно поморщился.

— Встань. Пошли.

— Фред, ты не понял… Она разбилась. Умерла. И девочка…

Фред безмолвно тащил его к краю.

— Хочешь столкнуть меня? Хорошая мысль. И я бы так сделал.

Когда они достигли края, Феликс вдруг остановился. Под ними в метре от крыши из стены выпирала плита.

— Что это?

— Крыша балкона, единственного балкона в этом доме. Его сотворили специально для квартиры хозяина. Над плитой маленькое окно чердака. Когда Моника впервые проделала этот трюк, Патрик описался. Видишь эту цепь, свисающую с карниза? Она держалась за нее. Если бы не я, ты упустил бы мою сестру. Я встретил ее на лестнице. Она ждет нас в машине, пойдем, — он внимательно посмотрел на Феликса. — Господи, да ты на человека не похож!

— Как она могла так рисковать?

— Могла выстрелить и убить тебя, у нее с собой «барракуда». Моника чуть мне голову не снесла, думала — облава.

Позади осталась мистически прекрасная Прага, дорога петляла по зеленой равнине с замком на холме.

— Если бы не моя подруга, что ведет хозяйство, эти поля погибли бы, а соседняя деревня умерла бы с голоду.

Моника первая выскочила из автомобиля, исчезла за крепостной стеной в пустом дворе с каменным колодцем. Феликс следовал за ней, неся на руках Валерию. Обогнув помещения старинной кухни, они очутились на скотном дворе. У конюшни он заметил молодую женщину в амазонке.

— Стеф!

Девушка обернулась.

— Ты уже здесь? И не одна…

— Позволь представить тебе моего жениха Феликса дю Шандера.

— Феликс, прошу прощения, — Стеф сняла перчатку и протянула руку для поцелуя. — Моника знает, здесь нет телефона. О ее приезде я узнала десять минут назад, — Стеф уже строила забавные рожицы Валерии, которая за время странствий с матерью успела ее позабыть. — Во время прогулки верхом я заезжаю к местному священнослужителю, — Стеф успела чмокнуть Монику в щеку. — Он и сообщил мне новость. А кто это там, у автомобиля? — Хозяйка владений прищурила близорукие глаза.

— Не могла же я, упиваясь счастьем, позабыть о тебе? — тихо сказала Моника. — Оставить Стеф в одиночестве? Мы привезли тебе кавалера.

Стефания побледнела и схватила подругу за руку, ее глаза не отрывались от приближающегося к ним мужчины, высокого, чуть сутулого.

На полпути Фред замер.

— Добро пожаловать… домой…