В душе же у нее разливалось удивительное спокойствие. Может, так действовало на нее общество Михаила? Может, его умные серьезные глаза внушали ей спокойствие? Его крепкая фигура казалась той крепостью, за которой она могла бы укрыться от бед. И мечталось ей в этот момент совершенно о другом... Теперь, когда Михаил остался в одной майке, она увидела, какие у него широкие и крепкие плечи, с бугрившимися под тронутой легким загаром кожей мышцами. Рите хотелось думать, что находится он в такой хорошей форме из-за физической работы, например, на стройке: отсюда и загар, и бицепсы. Но, вспомнив, на какой крутой машине Михаил сегодня приехал, мысленно покачала головой: нет, как столичный житель, принадлежащий к другому социальному круг он, скорее всего, поддерживает форму в спортзале. И совсем уж некстати ей представилось, как напрягались и твердели его бицепсы, когда он нес Риту на руках. Даже в жар бросило... Да что это с ней? Инстинкты, банальные инстинкты одинокой женщины... Михаил, подняв глаза, поймал ее с поличным, и Рита быстро нашлась.

— Откуда у тебя это? — кивнула она на белый хирургический рубец под ключицей.

— Что? А, это... — усмехнулся он. — Последствие увлечения экстремальными видами спорта. Одна из отметин, оставшихся на память. После гибели Насти, моей жены, что я только не перепробовал, чтобы приглушить воспоминания. В том числе и «адреналиновые» увлечения. Наверное, подсознательно искал конца. И однажды чуть не нашел: во время очередного прыжка с парашютом схлестнулся стропами с другим парашютистом. Не на большой высоте уже, но на достаточной, чтобы разбиться. Второй парашютист пострадал меньше. Про меня же думали, что не выкарабкаюсь. Выжил. К несчастью, как тогда считал. К счастью, как думаю сейчас. И даже пришел в норму. Но мы отвлеклись, Рита!

— Ты сказал, что новая Хозяйка — не я. Значит, Лика... Знаешь, сегодня я вспомнила одну напугавшую меня вещь. Хотела сразу же рассказать тебе. Меня захлестнул такой страх, такое отчаяние, но тебя не было. Впрочем, сейчас мы как раз говорим об этом. Я вспомнила события одной ночи...

Она рассказала Михаилу о встрече в палисаднике.

— ...Я выбежала на улицу. И увидела в лунном пятне женщину. Странную: очень бледную, с опущенными на лицо мокрыми волосами и прикрытыми веками. Когда я подошла к ней спросить, кто она и почему преследует мою сестру, женщина открыла глаза. И я увидела, что они у нее — черные, без белков. Словно пропасти. И в них, в этих пропастях, таился настоящий ад. Не языки пламени, не искаженные мукой лица грешников, нет, Я увидела в глазах той женщины, как Лику затягивает водоворот. Я как-то поняла — мне показывают будущее. И это видение меня напугало столь сильно, что... я забыла его. Но сегодня вспомнила, случайно... Кто та женщина, преследующая мою сестру?

— Подозреваю, что она и есть дух Хозяйки.

— Думаешь?

— Я посмотрел лунный календарь и убедился: в ту ночь, когда твоей сестре здесь явилась эта дама, было полнолуние. В полнолуние дух Хозяйки может путешествовать по земле.

— Но почему она преследует мою сестру? Желает ее погибели?

— Думаю, наоборот — охраняет ее, — возразил Михаил. — Это мои домыслы, но мне кажется, в них есть зерно правды. Ты сказала, что с твоей сестрой происходило много несчастных случаев, но каждый раз ее что-то спасало?

Рита молча кивнула.

— Борьба добра и зла. Тому, что желает прорваться в наш мир через «адовы врата», мешает Хозяйка. За твою сестру всю жизнь идет такая борьба. Хранит ее пока вот это ее предназначение и, думаю, твоя любовь. Самая сильная охрана для ребенка — это любовь его матери. Не стало вашей мамы, ты постаралась Лике заменить ее. Твоя любовь вкупе с ее предназначением и хранили Лику все это время.

— А сейчас?.. А потом? Что будет потом? — встревожилась Рита. Она смотрела на Михаила, стараясь прочитать в его глазах ответ—успокоение. Но видела такую же тревогу. — Пойдем! Пойдем сейчас же! Боюсь, зря мы оставили Лику одну... — вскочила она на ноги.

***

Павел увидел в окно, как Рита отправилась за мужчиной в соседний дом.

В ожидании Лики он поставил подогреваться чайник: выйдет она из душа, и он напоит ее горячим чаем. Но Лика все задерживалась и задерживалась. Что она там так долго делает?

— Привет, а остальные где? — услышал он вдруг за своей спиной. Оглянувшись, Павел увидел Ивана.

— Лика в душе, Рита ушла к соседу. Зачем — не знаю. Будете чай?

— Не откажусь. А Олег? Не вернулся еще?

— Нет.

Иван прошел на кухню и налил в большую кружку воды. Залпом выпил и после этого, обтерев рот рукой, сказал:

— Там во дворе стоит парень, автомеханик. Его вызвал Михаил, потому что у Олега сломалась машина. Я так понимаю, что наш сосед решил помочь. Только где сам Олег, не знаю. Утром он ушел прогуляться. Механик нервничает, говорит, что не может задерживаться надолго. Если поломка серьезная, то он перезвонит своему коллеге. Ну а если устранение не займет много времени, сделает сам.

— Я могу поискать Олега! — с готовностью ответил Павел. — Вы только Лике скажите, пожалуйста, где я и зачем ушел, а то она будет волноваться.

— Хорошо, — устало улыбнулся Иван. — Найди, будь добр, Олега. Неудобно перед мастером и соседом.

Павел выбежал во двор, сказал в нетерпении переминающемуся молодому человеку в замызганной спецовке, что приведет сейчас хозяина машины, и отправился по дороге бегом.

Где искать Олега, он не знал, но как-то интуитивно почувствовал, что у озера. А где еще можно в этих местах прогуливаться? Может, конечно, тут много дорог, но вот Павел, как нездешний, знает лишь одну — к озеру. Ту, которой они уже ездили.

Небо темнело, собиралась гроза. И Навел припустил что есть силы: успеть бы вернуться домой до бури. Несмотря на дневной час, на улице стало сумеречно. И как-то неприятно тихо и безлюдно. Хоть бы кто-нибудь встретился по дороге! Павлу даже стало казаться, что все население земли исчезло после глобальной катастрофы, и он, как герой известного фильма, остался один. И сейчас в этот мир под покровом темноты из своих убежищ полезут чудовища. Страх придал ему скорости, и Павел добежал до озера довольно быстро.

Олега, однако, по дороге он не встретил. И на берегу тоже. Зато увидел такое зрелище, аж мурашки пошли по коже! В темном небе над озером, принявшим цвет эбонита, кружилась стая ворон. Полную тишину, не нарушаемую ни шелестом листвы, ни всплесками воды, ни какими-либо другими звуками, разрезало только карканье и хлопанье крыльев.

— Ни фига себе! — испуганно, удивленно и одновременно восхищенно воскликнул Павел, не в силах отвести взгляд от завораживающего зрелища. Зачем пришел, забыл. Он и правда оказался в фильме ужасов. Тревожное карканье, темнеющее небо, стихший ветер будто являлись прелюдией к некому таинству. В какой-то момент ему даже почудился запах серы, который, как известно, сопровождает дьявола.

Но проходили минуты, а может, секунды, которые Павлу казались такими долгими, и ничего не менялось. Только кружили, хлопая крыльями, вороны над озером. И вдруг, в тот момент, когда молодой человек спохватился и вспомнил, ради чего сюда пришел, вороны закричали. И черной тучей ринулись к земле, к тому месту, неподалеку от которого находился Павел. Молодой человек, проследив взглядом за птицами, к огромному удивлению, увидел распростертого на земле лебедя. Крылья несчастной птицы были раскинуты, длинная шея вытянута вперед, голова повернута набок, и из раскрытого клюва раздавались приглушенные крики, показавшиеся Павлу стонами. Мгновение, и тучи черных птиц, крича, бросились щипать и драть несчастного лебедя. Перья белые, окрашенные алым, полетели в стороны.

— А ну пошли отсюда! — со слезами на глазах закричал Павел и ринулся к умирающей птице, желая отогнать убийц.

Он поднял с земли камень и швырнул им в пожирателей, но вороны, отлетев чуть-чуть в сторону, вновь собрались над поверженной птицей.

— Пошли! Пошли! Вон! Вон! Кш, кш! — кричал Павел, размахивая руками. А те били его крыльями, клевали в макушку каменными клювами, царапали до крови когтями плечи и спину. Теперь, казалось, вороны переключились с Лебедя на него.

Ослепленный болью, в стремлении спастись, Павел кинулся к воде и бросился в нее. Холодные воды сомкнулись над головой. Чуть остудили раны, которые следом за этим защипало, как от соли. Но вороны отстали. Правда, стоило Павлу вынырнуть на поверхность, как несколько самых настырных не повернувших к берету, настигли его. Над ухом раздалось карканье, крепкие когти вновь расцарапали голову. Павел снова нырнул и поплыл под водой дальше от берега. Продержавшись столько, сколько мог, вновь вынырнул на поверхность. И на этот раз, похоже, птицы отстали. Оглянувшись, парень увидел, что вороны опять кружат над жертвой. И вдруг разом вспорхнули, словно испугавшись, и с шумом и карканьем расселись на соседних деревьях. От такого обилия птиц деревья, казалось, сменили окраску с зеленого на черный. Но не успел Павел подумать о том, что могло бы спугнуть ворон, как увидел, что с земли, с того места, где лежал растерзанный лебедь, поднимается дымка и, сгущаясь приобретает очертания некой фигуры.

— Что это было? — прошептал Павел. И только сейчас ощутил, какая ледяная вода, и каким грузом является намокшая одежда, как она тянет его вниз. Доплыть до берега сил у него уже не хватит: от страха он проплыл большое расстояние. Но впереди маячит небольшой, метр на метр, травяной островок. Добраться бы до него.

И вдруг он увидел, как вода рядом с ним забурлила. И со дна потянулись то ли чьи-то руки, то ли стебли растений. Разобрать он не смог и от ужаса закричал.

***

— А где все? — спросила Лика, выйдя на кухню и застав там лишь хозяйничающего Ивана.

— Рита, похоже, ушла к соседу.

— Что она там забыла? — изумилась Лика и поправила на голове повязанное тюрбаном полотенце.