— Да чего уж там. Таня в порядке, под присмотром врачей. Она сама попросила меня забрать вас с дачи. Я уже не так далеко. Скоро буду!

Рита отложила телефон, и в этот момент услышала стук в калитку.

— Ой, кто-то приехал, — воскликнула она, увидев на дороге черный внедорожник и топчущегося возле калитки мужчину. — Придется сказать, что хозяина нет.

Она торопливо выбежала во двор и на ходу закричала:

— Здравствуйте! Вы к Ивану? Он в город уехал! Но скоро будет!

— Я не к Ивану, а к тебе, Рита, — засмеялся мужчина.

— Ой... — в растерянности остановилась она в трех шагах от калитки. И пошла уже медленно, недоверчиво вглядываясь в незнакомое лицо со знакомыми глазами.

— Не узнала? — потер Михаил гладкий подбородок. — Вернулся к привычному виду.

Волосы его на этот раз были причесаны, а не топорщились дыбом, как раньше. Выбритое лицо оказалось симпатичным и молодым, улыбка приятной и располагающей. И оделся сегодня он не в камуфляжную робу, а в светлый свитер, черные джинсы классического кроя и элегантные туфли. Привлекательный мужчина, но... Рите он показался чужим. Это был совершенно другой человек, не тот, который вытаскивал ее из озера, не брезговал выпить деревенской самогонки прямо из фляжки, нес завернутую в тяжелую куртку Риту на руках, грустно глядел на фотографию с черной ленточкой в уголке, обнимал Риту на крыльце под дождем. Не тот, к кому она почувствовала доверие. И не тот, который читал книги в гамаке, верховодил местными мальчишками и, перемазанный машинным маслом, возился с забарахлившим мопедом. И не тот, кого она все утро выглядывала через забор, чтобы рассказать о своей тревоге.

— Вы... Так изменились, — пробормотала она.

О таком мужчине она никогда не будет мечтать. Просто он из другой жизни. Они с разных планет. Он — с той, где все решается по одному звонку, где ездят на дорогих машинах, носят с виду простую, но фирменную одежду и, наверное, завтракают рябчиками и ананасами... И Рита неожиданно почувствовала себя снова обманутой, потому что остаток ночи думала с улыбкой о человеке, которого не существует. «Вернулся к обычному виду». А тот, кому она доверила свои секреты, просто был переодетым, словно на маскарад?

— Похоже, тебе не нравится, — пробормотал Михаил, почувствовав некоторую напряженность.

— Нет, почему... Нравится. Очень неожиданно и непривычно, — натянуто улыбнулась Рита. — Борода... так меняет.

Она уже хорошо уяснила, что от привлекательных мужчин не стоит ожидать ни верности, ни тепла, ни сочувствия. И пусть в ее жизни встретился лишь один такой, по нему она, ошибочно или нет, судила и всех остальных. Жестокий урок, полученный ею, оставил крепкую зарубку!

Неужели она в своих ночных мечтаниях зашла непомерно далеко и вот уже даже стала думать о «верности и тепле»? Много ли надо одинокой молодой женщине, чтобы почувствовать томление в сердце? Не много, оказывается. Лишь чуть-чуть сочувствия, тепла и заботы. Одно крепкое объятие и исходящую от мужчины надежность, возможно, обманчивую...

Михаил снова смущенно потер гладкий подбородок с ямочкой. И, чтобы сгладить неловкость, усмехнулся:

— Так, дачный образ... В деревенских условиях рядиться в элегантную одежду смешно. К тому же с людьми легче общаться, когда стоишь с ними рядом на одной доске, а я много общаюсь и со строителями, и с прорабами. Работаю тут, как и они. Так же лазаю по недостроенным зданиям, спускаюсь в котлованы, хожу по незаасфальтированным дорогам и так далее.

Он объяснял все это, но его слова лишь усугубляли Ритино ощущение обманутости. Разве рассказала бы она ему свои секреты, заявись он к ней таким вот... «дорогим»? Нет, она бы изначально чувствовала разницу между ними и ничего не смогла бы поделать со своими предрассудками. Он прав, доверие чувствуешь к тому, кто стоит с тобой рядом, на одной доске.

— Сторожа нынче ездят на таких машинах? — не удержалась она от язвительного замечания, кивая на припаркованный джип.

— Рита... — развел Михаил руками, не зная, что сказать. — Похоже, ты на меня обиделась, только я не понимаю, почему.

— Нет, не обиделась, — опять неестественно улыбнулась она. — С чего мне обижаться? В «сторожа» я все равно не поверила.

Он помолчал. Сунув руки в карманы джинсов и закусив губу, посмотрел на девушку долгим и грустным взглядом, а потом вдруг встрепенулся и нарочито весело произнес:

— Ладно. Оставим это. Нам не о моем внешнем виде и профессии нужно поговорить, а о другом. Важном.

— О чем? — вяло отозвалась Рита.

— О том, о чем говорили вчера.

Теперь казалось таким странным, что вчера она говорила с этим чужим благополучным мужчиной о деревенских легендах, и они всерьез рассуждали о Хозяйке-лебеде...

— Где мы можем поговорить? Здесь или у меня?

— Можем и у нас: Иван еще не вернулся, в доме лишь Лика и Павел.

— М-м-м... Предпочел бы пока не посвящать в наш разговор Лику.

— Значит, там, — равнодушно кивнула она головой на дом старика Захарова. Сказать «у тебя» язык не повернулся.

— Пойдем. Я сделаю чай и выпущу погулять Лоту. Она опять просидела все утро взаперти.

Рита послушно поплелась за Михаилом, думая о том, какой чай он сегодня предложит ей — деревенский с травами, как вчера, или какой-нибудь «модный» типа зеленого.

И все же эффект «дежавю» немного помог ей расслабиться. Лота так же, как и вчера, ткнулась мокрым носом ей в ладонь, Михаил оттащил собаку за ошейник и выпустил во двор. Пригласил он гостью в ту же комнату что и накануне, опять же заняли они те самые кресла. И от горячего чая шел травяной аромат.

— Рита, очень прошу тебя... Не закрывайся. Вижу, что тебе неуютно. Но нам нужно поговорить откровенно. Этот разговор не столько важен для меня, сколько для тебя.

— Рассказывайте, что вам удалось узнать.

— Уф... — Он, надув щеки, выдохнул и посмотрел на Риту с огорчением. — Мы опять на «вы»?.. Погоди!

Он встал, куда-то вышел и вернулся уже переодетым в камуфляжную куртку, надетую поверх застиранной майки.

— Жилетка, в которую можно плакаться. Похоже, без нее дело не пойдет, — пошутил он. — Бороду правда, придется отращивать долго, а у нас нет времени ждать. Так что лучше не смотри мне в лицо, а гляди на эту куртку.

Она улыбнулась: ей понравился его ход, Михаил верно угадал причину ее отчужденности.

— Рита, важна не обертка, а содержимое. Нельзя судить о человеке по тому, как он одет. Но раз тебе со мной легче общаться, когда я в грязной рабочей одежде, то ладно.

— Так что... ты хотел сказать? — перебила она его. Забавно, что он стал Риту поучать. Учить — это ее профессия.

— Вчера мы с тобой разговаривали о легенде.

— Ты спросил, знаю ли я ее, — кивнула Рита. — И рассказал ту часть, о которой я не слышала. О том, что Хозяйка со временем теряет силу, начинают происходить беды, и так длится до тех пор, пока не приходит новая Хозяйка...

— Или, скорей всего, это одна и та же Хозяйка, дух которой переходит в новое тело. Вспомни ту часть легенды, где говорится, что Хозяйка в образе лебедя сторожит врата, но в ночь, когда луна полная, может покидать тело птицы и путешествовать по земле. Отсюда напрашивается вывод — Хозяйка существует в двух ипостасях: в образе лебедя и в образе духа.

— Я эту часть не помнила, — призналась Рита.

— Мне кажется, она тоже важна. Вчера я показал тебе свои графики и выводы...

— А я еще перед этим спросила, откуда у тебя такой интерес к моей семье. Вчера ты ушел от прямого ответа, но я, кажется, и сама догадалась. Мы с Ликой происходим из того рода, из которого Хозяйка берет смену?

Михаил ответил не сразу. Поднявшись, он сделал круг по комнате, остановился перед книжным шкафом, вытащил первую попавшуюся книгу, пролистал ее с рассеянным видом, а затем повернулся к девушке:

— К несчастному случаю с твоей мамой меня отсылала Клавдия, предупреждая о грядущих несчастьях. Это уже сейчас я понял, что отсылала она не к той трагедии именно, а вообще к вашей семье. Это раз. Два — через поколение у вас рождаются две девочки, одна из которых трагически погибает — тонет. В этой папке собраны ксерокопии архивных записей. Вот, если не веришь...

— Нет, почему же, верю, — усмехнулась Рита и сделала глоток остывающего чая. — В нашей семье достаточно странного происходило. Теперь многое становится понятным. Непонятно одно — можно ли как-то избежать рока?

— Не знаю, Рита, — честно ответил Михаил. — Поэтому я и искал тебя, обсудить все. Поэтому и ходил сегодня к Петру Власовичу — старику, спасшему из озера твою маму, чтобы выяснить подробности и найти какой-то выход.

— И? — делано спокойно спросила Рита. — Результативно?

— Как сказать... Старик мало смог рассказать. Но его жена припомнила трагедию, случившуюся еще раньше, с младшей сестрой твоей бабушки. И это вкупе с твоими вчерашними рассказами натолкнуло меня на один важный вывод.

— Какой? — поторопила мужчину Рита, потому что он замолчал.

— Жертвенность. Ты сказала, что бабушкина сестра погибла, спасая твою бабушку. То же самое рассказала и жена Петра Власовича. Да и если вспомнить опять же содержание легенды, девушка, ставшая Хранительницей, пожертвовала собой ради народа.

— Ну, я не знаю, как это может нам помочь. Я, к примеру, ради Лики пожертвую собой без раздумий...

— И все же вряд ли новая Хозяйка — ты, — сказал Михаил. — Хотя теоретически ты тоже можешь ею быть.

Он вновь встал. Скинул с себя толстую куртку видимо, в ней ему стало жарко. И вновь присел за стол. Так как Рита молчала, он, не зная, чем заполнить паузу, как продолжить разговор, подлил гостье и себе еще чаю. Он казался невозмутимым и спокойным, и все же Рита чувствовала, Михаил волнуется даже больше, чем она. Поверит ли Рита ему? Как отнесется к его выводам? Осознает ли всю опасность, угрожающую ей ли, ее ли сестре? И если осознает, не ударится ли в истерику?