Может быть, она переживала об их совместном будущем? Нужно поговорить с ней и развеять сомнения.

Но за рулем ему было бы неудобно отвлекаться на то, что она писала в своем блокноте. И так как они давно не бывали где-то вместе, Милан решил перед поездкой завернуть в уютный маленький ресторанчик у подножья гор, где он иногда ужинал.

Перед приходом официанта она указала ему на те блюда, которые выбрала. Он чувствовал ее неловкость и неуверенность. Ведь она впервые была на людях после аварии. И коммуникационный барьер делал невыносимыми абсолютно простые и привычные вещи.

- Даша, я бы хотел поговорить с тобой о том, что будет, когда мы приедем. Я бы хотел предложить тебе поселиться у меня.


Ее глаза широко распахнулись, но она медленно покачала головой, не соглашаясь с ним.

- Я понимаю, что это будет ново для нас. Однако я больше не хочу тебя отпускать. Ни на минуту. Мы многое пережили вместе, это было нелегко, но я все так же люблю тебя. Мы будем счастливы, потому что ничего так сильно я не желал, как провести свою жизнь с тобой.

Даша не поднимала глаз. И Милан начал боятся того ,что он мог в них увидеть. Безусловно, пережить то, что выпало им, и не поломаться, не измениться ,это довольно сложно. Но он полагал ,что они справились с этой задачей.

Теперь же его тревога росла. Даша или так не считает, или не хочет быть с ним больше. Может быть, он напоминает ей о случившемся? Но это глупо.

А может она боится? Его осенила догадка.

- Мне тоже страшно, Даша. Но я боюсь не сложностей, с которыми нам придется столкнуться при совместной жизни. Это все мелочи. Я боюсь того, что этой жизни не будет. Я хочу видеть тебя каждое утро в своих объятиях, я хочу, чтобы ты встречала меня каждый вечер с работы. Или я буду заезжать за тобой и мы будем возвращаться вместе после тяжелого трудового дня. Но главное для меня слово «вместе», - Милан сцепил пальца рук в замок. – Мы любим друг друга, а значит, нам все по плечу.

Ее ресницы дрогнули. И сердце Милана остановилось. Страшная мысль пронеслась в абсолютно пустой голове.

- Даша, посмотри на меня. Ты меня все еще любишь?

Девушка подняла взгляд, но вместо того, чтобы качнуть головой, потянулась к блокноту. Секунды, когда она писала слова зеленым карандашом, растянулись на годы, подвешивая его между небом и землей, между адом и раем.

«Я никогда не смогу отблагодарить тебя за все, что ты сделал. Моя признательность тебе безгранична. Моя жизнь принадлежит тебе, если я все еще нужна. »

Слово любовь не написано. Она не любит его больше?

- Мне не нужна твоя признательность – я не сделал ничего такого, я не хочу твоей благодарности. Помощь в твоем выздоровлении для меня такая же естественная вещь, как и дыхание. Без этого я бы не смог чувствовать себя полноценным, ведь я делаю это для самой желанной женщины на свете.

«Как ты можешь желать меня после всего? Я изменилась, я не такая, какой была раньше. И твои чувства тоже изменяться.»

Милан увидел в этих словах ,написанных неровным от волнения почерком, ответ на свои тревоги. И понял суть ее поступков.

- Даша , я расскажу тебе историю о своих хороших знакомых. Эта пара вместе уже 10 лет. Она влюбились друг в друга, наверное, когда еще были в пеленках. Поженились в институте. То, что они знаю друг друга с детского сада, сделало их практически близнецами – одинаковые мысли, одинаковые повадки, обороты речи, реакция на события. Они- две половины одного целого. И я не видел никого счастливее их до одного момента.

У них не получалось завести ребенка. Сначала этому не придавали значения – не у всех же сразу это выходит. Потом они насторожились. Пошли бесконечные обследования, анализы, нервы. Им практически ставили бесплодие. Мой друг рассказывал мне, что занятию любовью для них утратили свою яркость впервые за 7 лет совместной жизни в браке. Уж не знаю, от какого времени вообще можно вести отсчет. Это были попытки в нужный момент сделать ребенка, соблюдая при этом все необходимые условия – диеты, воздержание, способ жизни, прием лекарств.

Она начала сходить с ума, зациклившись на этой мысли, он терзался из-за ее горя не меньше. Мой друг признался мне, что как бы ни хотел детей, ее он всегда хотел больше всего на свете. И если из-за невозможности завести малыша он теряет ее, то он был бы рад вообще никогда не поднимать этот вопрос.

Я посоветовал ему поговорить с женой. Ведь двух более подходящих друг другу людей я не встречал. Сказать ей все это , успокоить, дать понять его чувства.

Так вон он потом мне признался. Она так отчаянно хотела ребенка, так старалась и переживала, потому что боялась его потерять. Боялась ,что он захочет иметь своих детей ,а когда не получится с ней, найдет другую. Она была в этом уверенна. Чувство собственной неполноценности, маниакальное желание забеременеть начало вытеснять ее любовь к мужу. То был страх, отчаяние, признательность, дошедшая до крайности. И только когда ее муж рассказал, что все это неважно для него, и никогда не будет важным, она успокоилась и их отношения опять наладились.

Ее мечты все же сбылись через год. Но как хвалился мне друг, а женщинам обычно это не передают, ребенок стал результатом шальной ночи любви в каком-то мотеле, который попался им по пути домой, а не бесстрастных совокуплений по расписанию.

Я думаю, что у нас похожая ситуация. Представь себе ,что это я попал в аварию, пролежал в коме и чудом вернулся. Ты бы не ухаживала за мной? Ты бы разлюбила меня, видя мою слабость? Ты бы не решила, что я – уже не тот человек, в которого ты влюбилась только потому, что я был немощен и не мог бы рассказать о своих чувствах с помощью рта?

Милан смотрел в ее прозрачные глаза, блестевшие от непролитых слез. Он знал ,что угодил в самое яблочко. Она действительно боялась именно этого.

И пусть у них не было долгих лет совместной жизни, они оба чувствовали, что их души похожи. Потребность друг в друге была непреодолимой.

Принесли еду. Милан молча принялся за нее, давая Даше шанс осмыслить все сказанное и сделать выводы.

Однако вкуса блюд он не ощущал. Она написала: «Как ты можешь желать меня после всего?» Она имела в виду не только свою болезнь. Она думала еще и о том, что произошло между ней и Марком той ночью, когда он увез ее.

Милан знал ,что к ней приглашали еще и гинеколога. Он выведал у матери Даши, что она подверглась насилию. Хотя понял это еще тогда, когда увидел ее избитое лицо в машине ублюдка.

То, что последствия насилия могут стать между ними, Милан предполагал. Но какими именно они будут и как с этим бороться, не знал.

Теперь он был уверен в одном. Дело не в физической стороне вопроса. Даша никогда не вздрагивала, когда он к ней прикасался, не отдергивала свою руку, не пыталась отстранится. Дело было не в психических аспектах. Она боялась, что стала ему противной, что это жалость , а не желание.

Поэтому когда они вышли из ресторана ,у Милана возникла одна шальная мысль.

Это была рискованная идея. Но он готов был поставить на кон многое, чтобы Даша, наконец, поняла, что она вся такая же, что волнует его как прежде, даже больше.

Он повернул машину в лес, как показывал навигатор, к озеру у подножья горы.

Она вопросительно посмотрела на него, но он лишь улыбнулся.

Через пятнадцать минут Милан остановил машину, взял из багажника воду, одеяло и маленький пакет.

Даша следовала за ним, оглядываясь по сторонам.

Озеро было небольшим, и через несколько метров терялось из виду за густо поросшими деревьями.

Вокруг – ни души, только щебет птиц и тихий шелест листвы нарушал тишину.

Милан нашел раскидистый дуб. Расстелил одеяло, сел сам и притянул Дашу к себе спиной. Заключив ее в объятия, он затих, целуя ее волосы.

Они смотрели на блики солнца на водной глади, на двух диких уток, неторопливо скользящих по поверхности озера.

- Знаешь, когда я увидел тебя впервые, ты была еще слишком юной. Из-за своих мыслей я почувствовал себя извращенцем. Потому что с самой первой минуты я захотел прижать тебя к себе и целовать ,пока твое дыхание не собьется и ты не забудешь собственное имя.

Но тогда я поступил так, как считал нужным. Я стал ждать. Я надеялся завоевать твое сердце, потому что мне было важно знать, что ты любишь меня как мужчину ,пробудившего твою душу, а не только тело. И к тому же меня бы посадили за растление малолетних, - улыбнулся Милан. – Но каждый раз, когда я прикасался к тебе, каждый раз, когда ты смотрела на меня так, будто я единственный, меня разрывало на части от бешенного желания.

Когда я увидел тебя повзрослевшую, совершенную женщину, это желание усилилось в миллион раз. Я еле сдерживал себя, чтобы не набросится на тебя, как дикий зверь. Сдерживаю и сейчас.

Даша обернулась, в ее глазах сквозило удивление и недоверие. И Милан пошел в ва-банк.

Он наклонил голову и коснулся ее губ своими. Но на этот раз позволил чувствам взять верх и не остановился. Он целовал ее сначала нежно, бережно, трепетно. Но когда она стала льнуть к нему, отдался нарастающему желанию.

Не было чувство прекраснее, чем близость ее тела. Ее робкий отклик на его прикосновения.

Даша словно впервые испытывала эту чувственную сторону любви. У них снова был их первый раз. Когда руки дрожат от нетерпения и неуверенности, а тело пробуждается.

Милан смаковал эти моменты. Ее вздрагивания в его объятиях ,когда он прикоснулся к заветному местечку за ее ушком, ее тихие стоны, наполненные истомой, игра света на белоснежной коже, трепет голубой жилки на шее.

Он старался быть нежным. И если она испугается и решит отступить, он мгновенно исполнит ее желание, не ощущая неудовлетворенности или обиды. Она стала его жизнью, и если ей будет страшно или неловко, он никогда не станет принуждать или торопить ее.