Возникло дурацкое желание хлопнуть стакан коньяка и отключиться. Напиться, чтобы себя забыть. Чтобы не слышать всего того, что Денис для нее приготовил. Не сомневалась: сейчас он извергнет на нее всю свою злость. Степа принял на себя лишь часть того, что бурлило в Шаурине. Все остальное точно достанется Юльке. Не зря она, грешным делом, пожалела, что Верочка ушла. Надо было ее на чай оставить. Или на кофе с молоком.

Все. Аут полный. Не мысли, а бред сивой кобылы. Ересь. Что же дальше будет…

В ванной Юлька первым делом посмотрела, остались ли синяки на руках. Кое-где на коже виднелись красноватые пятна, но навряд ли они посинеют. Что касается рубашки, то тут дело обстояло куда хуже. Вроде бы, отсутствие пары пуговок сверху так и было задумано. Только если бы сами пуговицы не были вырваны с корнем.

Черт, и булавки никакой нет…

Одно радовало — что внешний ее вид совсем недурен, по сравнению с тем, что творилось внутри. Внутри как будто на клочки разорвали. Все тело болело. Еще бы! Корнеев как-то не особо деликатничал, когда тащил ее по дороге в сторону дома.

Голова раскалывалась. Ах, да… Вспомнила, что получила удар и тронула место за ухом.

Придурок… Тогда у нее чуть из глаз искры не посыпались. На ощупь большой гематомы не чувствовалось, но прикосновение отдавалось болью. Слава Богу, что не по лицу ей вмазал…

Что ж теперь с этой блузкой делать?.. Поправила воротник-стойку. Убрала торчащие ниточки, стянула полы поближе друг к другу. В идеале, надо бы переодеться. Можно попросить у Дениса рубашку или футболку. Но сегодня как-то язык не поворачивался. Да и выглядело бы это слегка неожиданно, так скажем, с ходу влезать в его вещи.

Вечно в ванной не усидишь, потому Юля вышла. Как хорошо, что у него такая огромная квартира. Можно передвигаться без опасности столкнуться. Ох, была бы возможность вообще потеряться в ней…

Денис находился в гостиной. Сортировал документы, лежащие на журнальном столике. Наверное, про эти документы говорила та девка. Поверить теперь, что ли, что она была тут по делу?

Кстати, он так и не назвал ее по имени, оставив в секрете, как ее зовут. Интересно, специально он это сделал или нет? Наверное, хорошо это. Так она стала совсем безликой, просто пятном в его жизни. А если бы сейчас Юля узнала ее имя, то фантазия завела бы ее в такие дебри, откуда без психиатра не выбраться.

— Иди на кухню, — сказал Шаурин, как только заметил промелькнувшую у дверей Юлькину фигуру. — Я сейчас приду.

В каждом его слове таилась угроза, причем не скрытая. Довольно-таки прямая.

Ну не ударит же...

Ну поорет, максимум. Выговорится.

Почему же тогда так страшно?

Страшно, что пальцы леденеют.

И даже сцена с его подружкой не помогала набраться смелости и взять ситуацию в свои руки. Какой тут взять? Хоть бы ответить внятно, когда спрашивать будет.

Вот с этим все сложно — с объяснением. Так унизительно говорить, что ее пытались изнасиловать. Это как будто признаться, что сама во всем виновата: дала повод, позволила себя лапать. Если бы Денис не увидел Корнеева, то лучшим выходом было бы скрыть все. Сказать, что ей просто надоела эта компания, и она позвонила, чтобы он забрал ее. С остальным разобрались бы.

Когда кричала в трубку, звала о помощи, то думала: как только увидит Дениса, бросится ему на шею, расскажет все и выплачется. А оказалось все совсем не так.

В квартире стояла такая тишина, что слышался каждый звук. Каждый шорох и шелест его джинсов. Его шаги…

Сердце сразу замедлило ход. Юлька села за стол, попытавшись как-то отгородится от агрессии Шаурина.

— Потрудись объяснить, что происходит? — Паузу Денис не выдерживал. Их было достаточно. Сразу перешел в наступление, остановившись посреди комнаты. — Затрудняюсь дать всему свою оценку. Жду твой вариант, — так сухо сказал. Лучше бы набросился сразу, проорался и остыл.

Юлька не находилась со словами. В трансовом состоянии наблюдала, как он заварил ей чай, — оказывается, пока она зависала в ванной, он вскипятил чайник, — даже сахар в кружке размешал. Заботливый такой, аж дрожь по телу. Как-то не вязалось это с его общим настроением. Жаль только, что коньяка не плеснул в этот раз. Заметил, наверное, что она скрестила руки на груди, сжала локти, будто пыталась обнять себя и согреться. Вот и принялся сразу чаем ее отпаивать. Почти правда: от пережитого шока ее снова затрясло, зазнобило.

— Нас с Лилей пригласили на вечеринку. Потом мне надоело, и я решила уйти. Позвонила тебе, — цедила слова. Боялась, что зубы застучат.

— Неправдоподобно играем. — Поставил перед ней кружку и, нависнув, оперся ладонями о столешницу. — Кадр один дубль два. Правдивей надо, с эмоциями, — язвительно растягивал слова. — Так, чтобы я поверил.

Снова набрала полные легкие воздуха. Остальное не знала, как сказать.

— Все так и было. Этот Стёпа приставал ко мне. Я потому и решила уйти оттуда. — Как вспомнила про «приставания» Корнеева, так слезы на глаза навернулись. Хотя плакать не собиралась.

— Приставал к тебе… — повторил Денис, словно смакуя эти слова, позволяя им проникать в сознание. — Он что-нибудь сделал тебе?

— Нет, — покачала головой, — не успел. Я убежала. А потом тебе позвонила.

— А если бы успел? А если бы ты мне не дозвонилась? И насколько я могу судить, не очень-то ты убежала.

— Он за мной следом… побежал.

Говорила рвано, он тоже словно боялся озвучить свою мысль, хотя прекрасно понимал, что на самом деле случилось.

— Как завлекательно все у вас… — И тут тормоза сорвались и он заорал: — Ты хоть понимаешь, что могло произойти?! Думаешь, он с тобой поговорить хотел?! А если бы я не приехал! Да у меня мозги на молекулы разлетелись, я не знал, куда бежать и что делать! Где тебя искать! Ты даже не представляешь, что я пережил! Я пока ехал, думал, что тебя уже изнасиловали, убили, расчленили и закопали! — хлопнул ладонью по столу.

Юлька подскочила на месте и вскинула на него мокрые глаза. Язык прилип к небу. Вдобавок к состоянию, близкому к нокауту, когда от одного удара валятся с ног, отключаясь, чувствовала жгучую, саднящую сухость в горле.

Приложила просто грандиозные усилия, чтобы выдавить из себя хоть один звук.

— Не ори ты на меня… я сама уже думала, что он меня задушит и закопает… раз изнасиловать не получилось… я пригрозила, что расскажу отцу, сказала, что он его уничтожит.

— А что ж ты мне тогда позвонила, а не отцу?

— Что я ему скажу?

— А мне не надо ничего говорить? И объяснять ничего не надо? Мне можно просто позвонить постфактум и выдать: «Забери меня отсюда!», — замолчал, чтобы перевести дыхание.

Грудь его тяжело вздымалась. Белая футболка стояла у Юльки перед глазами светлым пятном. Это пятно, казалось, в мозг проникало, заволакивало все молочным туманом. Чувствовала, что снова впадает в состояние неспособности хоть как-то реагировать и сопротивляться.

— А сейчас ты уже решила, что скажешь? Я вот возьму и сдам тебя папаше с потрохами. Пусть накажет свою хорошую девочку. Вправит тебе мозги! Тебя здесь, у меня дома, вообще не должно было быть! И мне плевать, как ты будешь выкручиваться! Ты же самостоятельная у нас, сама все знаешь! А я ему такую сказку расскажу, где и как тебя нашел, что не только он, я и сам в нее поверю!

— Я не специально! Я не хотела, чтобы все так вышло!

— Что ты делаешь? — Внезапно запустил пальцы в ее волосы и сжал голову руками. Не специально, конечно, но надавил ладонью на болезненное место за ухом. — Куда тебя понесло? Не надо, Юля, видеть во мне сверхчеловека со сверхчувствами и сверхспособностями. Я примитив! А в таких ситуациях мыслю и действую примитивно! Я бы убил его. — Только интонация позволяла различать, о ком он говорит. — А может быть и убил, хрен его знает. У меня механизм один! Я бы всем в вашей компашке зубами глотки перегрыз! Не надо так, Юленька… Не надо делать таких вещей… Ты же не знаешь, на что я способен, что я видел и знаю…

Юлька терпела. Не хотела показывать свою боль. Но он давил все сильнее, и она не выдержала: дернулась, вскочила с места. Опрокинула на себя кружку. Чай все же был еще горяч, хоть уже и не кипяток. И, скорее, он больше хлестнул по натянутым нервам, сколько болью по телу.

Денис тут же задрал на ней рубашку.

— Я сама, дай мне что-нибудь, — отцепляя его руки от себя и оттягивая ткань от тела, сказала Юлька.

Пока Денис ходил за футболкой, она проворно, как могла, расстегнула маленькие пуговки. Как раз справилась, когда Денис вернулся. Забрав из его рук футболку, она убежала в ванную. Но он пошел за ней следом и не дал захлопнуть дверь.

Так и похолодела под его взглядом. Прикрыться не смогла, руки как будто свинцом налились. Смогла только спиной нему повернуться. Но не тут то было. Сильные руки, почти не прикладывая никаких усилий, развернули. И сама ощущала, что двигается по инерции — совершенно безвольно.

Но Денис сразу отпустил ее. Кончиками пальцев тронул края рубашки, прошелся вниз, чуть задержался в том месте, где не было пуговиц, потом осторожно раздвинул.

— Снимай.

Тогда Юлька прикрыла грудь, скрестив руки.

— Снимай! И Юбку… Раздевайся.

Слова застряли в горле.

Денис, не слишком церемонясь, сдернул с ее плеч рубашку.

Ничего не оставалось, как только снять ту окончательно. Потом юбку. Колготки…

Он осматривал ее.

Юля не сразу поняла, что он изучает ее тело — каждый сантиметр. Все ждала от него каких-то действий, но он повернул ее к себе спиной и убрал руки, продолжая скользить взглядом по коже.

Удовлетворившись увиденным, он сунул ей в руки свою футболку и вышел.

— Может, ты меня и в больницу отвезешь? Я же сказала, что он мне ничего не сделал, — задержала его на пороге.

— Отвезу, если надо будет, — ответил, не оборачиваясь.

Забавно даже. Ведь это его первое знакомство с ее телом. До такой степени раздетой, в одном белье, он ее еще не видел. Совсем не так представлялся ей этот момент.