— Звучит, как тост.

— Заметьте, не я это предложил, — отчеканил Шаурин, свободно улыбнувшись.

Только сейчас дышаться стало легко. Вадим, который до этого ел, почти не различая вкуса пищи, почувствовал себя ужасно голодным. И во рту возникла странная сухость. Хотелось пить. И курить. О последнем он высказался. Денис захватил сигареты и вытащил друга на площадку.

Стоя перед широким окном, закурили.

Луна стала еще больше и ярче. И, кажется, покрылась тонкой корочкой льда.

— А ты-то сам как уравновешиваешь свою жизнь? – вдруг спросил Вадим. — Монетки или марки собираешь? Тоже к прекрасному приобщаешься?

Знал бы Вадим, какие чувства вызвал в Шаурине этот простой и шутливый вопрос. Мысли о Юле, бродящие в тупиках сознания и подступающие время от времени, сейчас ринулись все в одну точку, и мечущийся в душе образ девочки лег в давно готовую ячейку. Лег крепко и звонко. Со щелчком. Денис даже посмотрел на Вадима, как будто ожидая, что и он отреагирует на этот только ему самому слышный звук.

— Приобщаюсь… — сказал Шаурин, затягиваясь. Красный огонек сигареты высветил на золоте яркий блик, — …постепенно.

Внутри стало тепло. Горячо.

От водки ли?..

ГЛАВА 27

Юля все же последовала совету матери и согласилась на свидание со Славой.

Мама права: нужно общаться с мальчиками, чтобы научиться понимать их. Конечно, Слава – не Денис, но, возможно, этот опыт как-то поможет ей разобраться в чувствах Шаурина. И в своих тоже.

Как известно, в переживаниях и чувствах можно копаться бесконечно.

И каждый раз будешь открывать что-то новое.

Правда, не представляла девочка, что дастся ей эта встреча так тяжело. А если бы знала, чем закончится, то отказалась бы от нее и вовсе.

Отсутствие горящего предвкушения и эйфории перед свиданием не помешали подготовиться к нему как следует.

По своей природе Юля была чистюлей и аккуратисткой. И к своему внешнему виду всегда относилась придирчиво. Только вот, перебирая вещи, выбирая, что надеть в столь знаменательный для себя день – все-таки, как ни крути, это ее первое «официальное» свидание, – Юля поняла, что все ее вещи очень скромные, лучше сказать, пуританские. Как раз для подростков – не женственные, не вызывающие. Одним словом, вещи школьницы, а не девушки. Просто кофточки, просто юбочки – без умысла подчеркнуть достоинства или скрыть недостатки. А все же, хотелось выглядеть как-то по-особенному. Не для Ярослава – оказывается, так звучало его полное имя, – для себя.

Перерыв все в шкафу вверх дном, Юля нашла-таки подходящий наряд – серое, из тонкого трикотажа, платье. В него она и влезла, набросив сверху удлиненный кардиган в серо-белую горизонтальную полоску.

Она далеко убрала этот комплект и не собиралась его надевать — ткань показалась колючей и не очень приятной телу. Но сейчас, примерив, посчитала, что неудобство это не такое уж большое, так что пару часов в этом платье она вполне выдержит.

Ах, лучше бы она закинула это платье туда, где оно и валялось!

Что ни говори, а Ярослав, конечно, старался сделать их встречу особенной. Хотя, чего может быть особенного морозным январским днем. Разве что, снег, падающий с неба пушистыми хлопьями, и деревья, покрытые кружевным инеем. Или ярко-голубое небо, прикрытое прозрачными перистыми облаками, словно нанесенными кем-то широкими небрежными мазками – тонкими, как пергаментная бумага.

Только Юле было не до всей этой красоты. Едва только вышла из дома, как стылый ветер прилип к щекам, так и нехорошее предчувствие так же неотвязно к ней прилипло. Списав это на свое вялое настроение, девочка приказала себе успокоиться и глубоко вздохнула.

Это не помогло. Муторное чувство, что поселилось в душе, никак не хотело уходить.

Два часа в кафе показались вечностью. Ничего нового она для себя не узнала, удивить ее Славе не удалось. Рядом с ним она чувствовала себя бесчувственной деревяшкой. На какой-то момент даже стало стыдно. Но что поделать, если не интересными казались его истории, вопросы – раздражающими. Чтобы на них отвечать, приходилось делать над собой усилие. А уж спрашивать что-то самой – не хотелось вообще.

Жутко разболелась голова, от колючего платья по всему телу пошел зуд. А кино…

Юля не могла дождаться, когда сможет попрощаться со Славиком, пообещав себе никогда больше не устраивать таких рискованных для собственного душевного спокойствия мероприятий.

Они все обречены на провал. Потому что Славик – не Денис. И любой другой тоже будет – не Денис.

Несмотря на собственное замешательство и неуютное чувство в груди, Юля старалась не подавать виду и быть с Ярославом вежливой. Ведь никто не тащил ее сюда силой. Пошла она добровольно, а значит и приличия нужно соблюдать. Как уж это у нее получалось и получалось ли вообще, судить не могла. Но прикладывала для этого все усилия. Хотя мило улыбаться было невероятно трудно. Еще труднее изображать на лице заинтересованность. Она могла все это провернуть, общаясь с родителями, просто с близкими людьми… Наверное, получалось, потому что они родные и к ним в любом случае невозможно испытывать ледяного равнодушия, что она ощущала к этому парню.

Пожалуй, единственное, что ее радовало безмерно, так это то, что Слава не додумался прийти с цветами. Честно говоря, слабо представляла, как заявится домой с букетом. Да и не в этом дело. Не хотела она никаких от него подарков. Даже таких невинных, как цветы.

Кино, впрочем, ждала она не с меньшей радостью. Ждала, как спасение. Представляя, что на целых полтора или два часа будет лишена томных взглядов и натуженных разговоров. Все это, и сам Славик тоже, ужасно злили. Пусть умом Юля и понимала, что мальчик не виноват. Дело в ней самой.

Не нравилось ей, как он смотрел на нее; касания его были какими-то хлипкими; и сам он рядом с ней казался бестелым. Не чувствовала она с ним себя уверенно и спокойно. А как оказалось, собственное спокойствие – дороже всего. И не стоит жертвовать своими нервами ради каких-то сомнительных свиданий. Что толку, если только и думаешь, что бы такое устроить, чтобы удрать с него побыстрее.

После фильма, стоя перед гардеробом, ожидая пока Ярослав подаст ей шубу, Юля очень сдерживалась, чтобы первой не рвануть к выходу. Очевидно, что перед кинотеатром ее уже ждала машина.

На крыльце она повременила. Теперь уже можно. Целый день мучений закончился, так что пара минут значения не имели.

— Тебе понравился фильм? – спросил Ярослав.

— Да, очень, — сказала Юля, широко улыбаясь.

Прощание — самые приятные минуты в их свидании. Оттого ответ ее прозвучал правдиво, а улыбка стала настолько искренней и волнующей, что Слава, видимо, понял это по-своему. Не особо деликатничая, и не спрашивая разрешения, он обнял Юлю за плечи, притянул к себе и поцеловал в губы.

От такой наглости Юля опешила. Да и как тут не опешить? – все случилось так неожиданно. Это все-таки ее первый поцелуй! И она никак не предполагала, что случится он с каким-то юнцом! – а таковым она Ярослава и считала.

Может, Слава и желал сделать их поцелуй жарким, но ничего не получилось. Юля просто почувствовала его холодные губы на своих. И все. Сам он тоже был каким-то ледяным, так и хотелось его оттолкнуть от себя подальше. Но отталкивать не пришлось. Он сам отстранился.

— Мне кажется, ты поторопился, — произнесла Юля, резким тоном осаживая его пыл. – Не стоило этого делать.

— Да брось, ты! Это же просто поцелуй. Что тут такого?

— Ничего. Вот на этом и закончим. Спасибо, приятно было провести время. Не провожай.

— Я позвоню?

— Не стоит. Все, что мог, ты получил сегодня. На большее не рассчитывай.

Некоторое время назад Юля контролировала проявления своих чувств, чтобы не обидеть парня, сейчас же вкладывала в слова всю их силу, чтобы Ярослав понял – ничего ему не светит. И его мнимые обиды – уже совсем не волновали.

Не собиралась она с ним целоваться. Даже не думала об этом. Только один человек в мире вызывал в ней такое желание. Только с ним она хотела познать это удовольствие. Ведь поцелуи – это удовольствие? Так говорят. А еще говорят, что они разные на вкус. Так вот, поцелуй с Ярославом был безвкусный. Холодный. И ненужный. Совершенно ненужный.

Юля набросила на голову капюшон шубки и поспешила спуститься с крыльца, попутно окидывая глазами стоянку перед кинотеатром. Всего несколько машин были черного цвета, и девочка без труда отыскала глазами свою. Только вот, когда разглядела номер, в жар ее бросило. Сумерки уже упали на город, но она без труда разобрала цифры. Рекламные неоновые вывески и уличные фонари очень ярко освещали площадку.

Теперь ноги не шли. Будто закаменели. Юля не чувствовала под собой почвы и боялась идти вперед, будто знала, что тут же поскользнется и рухнет на расчищенный от снега мерзлый асфальт.

Как, помилуй бог, он тут оказался? Каким ветром за ней принесло именно Дениса?

И черт раздери того Славу, с его безвкусными поцелуями!

Конечно, можно понадеяться, что Денис не заметил их. Но в душе Юля знала: бесполезно. Закон подлости такой. Он всегда работает.

Не всегда мечты сбываются. А уж надежды – тем более.

Денис сидел в машине замерев. Не шевелясь. Состояние было подобно состоянию стального стержня, который сначала раскалили добела, а потом опустили в лед. Чтобы он, шипя и сопротивляясь, остыл, и температура его приблизилась к минусовой.

Наталья попросила забрать Юлю и привезти домой. Обычное дело. Конечно, желательно, чтобы ее возил один и тот же человек. Но случалось всякое, потому Монаховы любого, кто был свободен, или не был, могли попросить привезти дочь домой.

Но Денис знать не знал, что предстоит ему увидеть такую сцену на крыльце кинотеатра. Не был готов к этому. Не догадывался, с кем Юлька сегодня проводила время. Даже не задумывался. Не высматривал ее, лишь скользнул взглядом по головам, теперь удивляясь, как в толпе смог различить ее. С другой стороны, в длинной норковой шубке Юлю трудно было не заметить. Не так много «шубок» мелькало у здания.