— Юленька, скажи-ка мне, как твоя фамилия? – спросил Денис, чтобы подтвердить свои предположения.

— Монахова, — ответила она и посмотрела ему в глаза. Вопрос немного озадачил, потому что его появление хоть и было неожиданным, но вполне оправданным с единственно возможным объяснением, что он каким-то чудом попал на работу к отцу.

— Ясно.

Интересно все обернулось. Кто бы мог подумать.

— Пойдем на кухню, — предложила она.

— Пойдем.

Юля первая поднялась с лавки, но шагнула в сторону противоположную от тех дверей, через которые Денис вышел во двор. Не зря та половина дома показалась ему безлюдной. Таковой она и была. Жилым было первое крыло дома. Здесь находилась и кухня, и комнаты членов семьи, и остальные удобства.

Юля не спрашивала, голоден ли Денис, поставила чайник, сделала бутерброды. Странно, что не задала ни одного вопроса. Не поинтересовалась, как он попал в их дом. Он смотрел на нее. Интересно было наблюдать за ней, за ее движениями. В этой обстановке знакомый человек вызывал ощущение ложного комфорта и ненужного спокойствия. И чувство непонятного родства между ними не покидало. А Юля подлила масла в огонь, искренне обрадовавшись, восприняв его как старого доброго друга, которого не видела много лет. Он четко ощущал ее сдерживаемые эмоции. Радость, прячущуюся за приподнятыми в улыбке уголками губ; интерес, мелькавший в зрачках озорными огоньками. На ее лице уже не было той детской непосредственности, которую он помнил, и серые глаза, глядя на него, не распахивались восторженно. Да и не серые они, как оказалось. Зеленоватые. Скорее серо-зеленые. Девочка выросла, вытянулась, фигура уже приобрела мягкие женские очертания, заметные под клетчатой рубашкой с коротким рукавом и джинсовыми шортиками. Одно только осталось неизменным – длинные русые волосы, распущенные как тогда. И так же она достала из заднего кармашка шортиков тонкую резиночку и собрала хвост.

— Ты теперь будешь работать у отца? – поставила перед ним чашку с чаем. – С лимоном?

— Можно, — ответил он на второй вопрос. Насчет первого затруднялся. Он и так на него работал. Но если раньше его место было четко определено, то теперь в собственном положении ясность не просвечивалась. И все же произошедшее шока не вызвало. Встряхнуло, напрягло. Но не до дрожи в коленях. Ожидание – это тоже работа, не бездействие. А в такой ситуации лучше просто подождать, отбросив лишнюю суетливость. Не суетись под тесаком, как говорится.

Юля посмотрела в серые глаза Дениса, в поисках ответа. От его тяжелого взгляда мутнело в желудке.

— Посмотрим, — неопределенно ответил он, отпивая ароматный чай. К бутербродам он не притронулся. Юля, впрочем, тоже, с удовольствием уплетая конфеты. — Ты все еще танцуешь? – поинтересовался, переводя тему.

Не успев ответить, Юля вскинула глаза на дверь, и Денис обернулся, увидев в проеме рыжеволосую женщину. Глянув на него, она приостановилась, заметно вздрогнув. Приложила руку к груди, чуть не вскрикнув, будто увидела привидение. Невольно возникло желание оглядеть себя и проверить, всю ли смыл кровь. Слишком странная у женщины была реакция. Или так показалось.

— Мам, ты чего?

— Ничего, сердце что-то прихватило. Юля, ты почему здесь в такой час? А ты Денис, наверное. Удивляться не надо, Сергей уже позвонил. Меня можешь звать Наталья или Наташа, без выканья и отчеств. Я не пенсионерка и не люблю этот скрипящий официоз, — проговорила мать Юли на одном дыхании, отсчитывая падающие в чашку капли. По запаху похоже на Корвалол.

— Без проблем. – Язык у него не сломается назвать ее просто по имени. Тем более сама предупредила.

— Не спалось, я Лорда выпускала, а он на Дениса бросился, когда тот покурить вышел, — отчиталась Юля. Третий человек нарушил их единение, и Денис внутренне напрягся.

— У вас так принято – бодрствовать в три часа ночи? – посмотрел на настенные часы. Развернулся, откинувшись на спинку стула, и вытянул ноги. Отставил чашку.

Не показалось, Наталья так и поглядывала на него со странным выражением. Хотелось отряхнуться, сбросить с себя этот липкий взгляд, причину которому он найти не мог. Это не было просто оценивающе. В общем и целом, мама Юли проявила равнодушие. Но как только невольно останавливалась на нем, на лице ее мелькало то же самое выражение, какое он заметил в первую секунду.

— У нас всякое бывает, — ответила после того как глотнула капель из стакана, сильнее стягивая синий махровый халат, который не скрывал ее выдающихся форм. – Юляш, выпей валерьяночки и спать. Посуду за собой помойте, — распорядилась и вышла из кухни.

— Забавно тут у вас, — усмехнулся Денис.

— Что забавного?

— Реакция твоей мамы, например.

— Ничего странного. У нас охрана каждую неделю меняется. Чего ей удивляться новому человеку в доме, даже если он появился среди ночи. Отец ведь предупредил.

— А почему охрана меняется так часто?

— Отстреливают. – И оценив произведенное впечатление, рассмеялась. – Шутка.

***

Лежа в кровати Денис еще долго думал над шуткой Юлии. Определенно, девочка уже не смотрела на жизнь сквозь розовые очки. И оговорочка о том, что охрану регулярно отстреливают, вполне могла быть правдой. Неужто и ему Монахов прочит столь блестящую перспективу? Не велика честь – служить цепным псом. И так понятно, что у «папы» полно специально подобранных для этого головорезов со всей внешней атрибутикой: бритыми затылками и пистолетами в наплечной кобуре. Странной показалась и семейка Монахова, по крайней мере, те двое, с которыми уже довелось пообщаться. И пусть знакомство с дочерью волею судьбы состоялось раньше, общения между ними как такового не было.

Еще в то время, когда армейские сапоги топтал, доводилось Денису бывать на генеральских дачах. Солдат часто засылали туда на строительные работы. Словно рабов. И жены генералов, снулые жеманные дамочки с томным выражением на лицах, относились к ним, как к мусору, всем видом демонстрируя свое особое положение и причастность к элите. А уж их «золотые» детки и того хуже. Потому и от этих людей Денис подспудно ждал подобных проявлений.

Юлина реакция была совершенно искренней и кое-где – понятной. Возможно, руководило ею непроизвольное чувство благодарности, внутреннего ему долга. Он и сам обрадовался, увидев ее. А вот мамочка… Превосходства она никак не высказала. Да, поглядывала оценивающе, странно, но в большей степени отстраненно. И не более того. И если поставить ее рядом с Ниной, то мало чем она от той отличалась. Если не брать во внимание яркий маникюр. Хотя три часа ночи не такое уж благоприятное время для демонстрации своих преимуществ, но все же. И самое интересное, в такое время не побеспокоилась, что дочь беседует с незнакомцем. А ведь на его месте мог оказаться кто угодно: маньяк-убийца, грабитель, насильник, мент засланный, в конце концов.

Очень хотелось поскорее прояснить ситуацию, чтобы знать, как и на что реагировать, потому что сейчас ощущал себя в ловушке, в карцере, с минимальной возможностью развернуться. И атмосфера вокруг соответствующая. Удушающая до головокружения духота. Открытое окно не помогало. Ни сквозняка, ни порыва ветра не чувствовалось. Постель горячая. Будто не на кровати животом лежал, а на батарее. Скомкал подушку и уткнулся в нее лицом. По спине стекла капелька пота. Был бы дома, в своей комнате, даже трусов бы на себе не оставил.

Часам к пяти утра стало прохладно, и в комнату ворвалась долгожданная свежесть. Всегда поражался, как внезапно это происходило. Как по часам, один порыв ветра, и температура сразу на несколько градусов опускалась. И дышать легче. К тому времени только и смог заснуть.

Проснулся, когда солнце уже залило светом всю комнату. Беспокойно зашевелился на кровати, из окна раздавался громоподобный лай мохнатого чудовища. Жертву себе ищет новую. Как только Юлька его снова выпустит кости размять, бросится, глотку перегрызет и лапы сверху сложит.

Час далеко не ранний. Как только умудрился продрыхнуть почти до обеда! Денис соскочил с постели, натянул одежду. В коридоре по пути в ванную столкнулся с Натальей.

— Доброе утро, — проговорила она. Звучало приветливо. – Зубная щетка, — ткнула пальцем за спину, указывая на дверь. — Спускайся вниз, на кухню.

— Царь трапезничать желает? – хмуро вместо приветствия ответил Денис.

— Естественно!

— Слушаюсь и повинуюсь, — усмехнулся, глядя на себя в зеркало. Как после большой попойки: глаза красные, рожа помятая со следами от подушки. Хорош! Как раз, чтобы произвести достойное впечатление на «царя».

Не стал нежить себя теплой водой, а умылся ледяной, чтобы прийти в чувства. Голова немного гудела. Как и пустой желудок. Однако аппетита не было. И то, что приходит сие приятное состояние во время еды – сегодня значения не имело. Только желание побыстрее разобраться с ситуацией и улизнуть из этого дома заставляло его уставшее тело двигаться, а мозг работать. Ободряющая улыбка Натальи не растворила стойкого ощущения, будто находился в холодных застенках. И, навряд ли, вкусная еда смягчит ощущение тюрьмы.

Так и есть. На кухне, пропитанной заманчивыми ароматами, за большим столом собралось все семейство. Все ли присутствующие имели с Монаховыми родственную связь пока не известно, но лица были знакомые. Кроме одного – лысого мужчины в очках суховатого телосложения, сидевшего по правую руку от Монахова. Сергей Владимирович, кстати говоря, тоже пышной шевелюрой не обладал, был подстрижен под машинку. Но и так были заметны глубокие залысины. По всей вероятности, Юлька, обладающая густыми блестящими волосами, явно не в него уродилась. Но глаза отцовские у нее. Пронзительные, серо-зеленые, приукрашенные природой-матушкой пушистыми ресницами. А вот некрупные, аккуратные черты лица и мягкий чувственный рот — подарок мамы. Мама и сегодня вычурностью не отличилась, а сияла простотой. Пышные до плеч волосы немного завиты, на гладком без единой морщинки лице минимум косметики, — только ресницы накрашены.