Господи, никогда в жизни он не испытывал такого страха! Ну, может, когда Шеин в детстве гонял его между гаражами. Так это когда было! И сейчас ему не семь, а, мать его так, двадцать девять лет! А он не мог протянуть ладонь, чтобы взяться за ручку и толкнуть дверь. Не знал, что там увидит. Боялся этого незнания. Не знал, что услышит. Этого боялся тоже. Внутри разверзлась такая пустота, что собственные мысли падали туда как в пропасть.
Минуту стоял или больше. Никак не мог найти в себе силы прикоснуться к двери, чтобы распахнуть ее и войти в дом. Не хотел тут ничего касаться. Противно. Наконец понял, что дверь открывается внутрь. Несильно пнул ее носком ботинка. Не дверь боялся испортить. Ботинки. Они стоили дороже, чем эта халупа вместе со всеми ее обитателями.
Вошел, рассчитывая, что попадет в какое-то промежуточное помещение, маленький коридорчик перед жилой частью дома, а очутился сразу в эпицентре. Не ожидал. Казалось, стены упали на плечи. Тут же пахнуло спиртовой гнилью, откуда-то из сизой прокуренной глубины выплыла старуха, его мать. Так она выглядела – как старуха.
Вероятно, она ожидала кого-то другого, потому что заготовленная улыбка сползла с губ, и на одутловатое лицо напустилось напряженное выражение.
— Ты кто? — спросила она. Мутноватые глаза удивительно живо забегали по его дорогой одежде, словно ощупывая карманы.
— Что ты сказала Тане? — почему-то не смог задать вопрос напрямую, хотя пришел именно за этим.
— А-а, сынок, — засмеялась она каркающим смехом, — явился. Про мамку вспомнил.
— Что ты сказала Тане? — повторил вопрос.
Обрадовался, что ничего не почувствовал. Ничего, кроме отвращения. Боялся посмотреть в глаза матери, но, взглянув в них, мать в этой женщине не узнал. На него смотрели чужие глаза из другой реальности. Не его реальности. Это принесло такое невероятное облегчение, что вопрос, который он задал, стал вдруг совершенно неважным.
— А что – испугались? — противно захихикала она. — Пошутила я, чувство юмора у меня такое. Вишь, вмиг принесся выяснять, что к чему. Может, и деньжат тогда матери подкинешь. Сам-то, смотрю, недурно где-то пристроился, — метнула взгляд на его правое запястье. Браслет еле виднелся из-под рукава черной кожаной куртки. Но как-то мать умудрилась ухватить блеск золота цепким, хоть и нетрезвым, взглядом.
— Иди работай, — отрезал Денис и вышел из дома.
Вышел и, глубоко вдохнув влажный воздух, почувствовал, как что-то теплое растеклось по венам, и бешено забился пульс в висках.
Все слова. Пустые слова. И это хорошо. Это просто прекрасно…
Обратно летел на безумной скорости. Хотел в душ. Горячий. Хоть в кипяток. Лишь бы смыть с себя отвратительный мерзкий запах, которым, казалось, за минуту пребывания у родительницы весь насквозь пропитался. И взгляд ее смыть, и голос, звучащий в ушах. Все с себя смыть – все случайные чувства и впечатления. Чтобы на душе холод и сердце гранитом. Теперь никак иначе.
А потом за Юлькой. Нет, сначала вещи, в которых был, в химчистку. А потом можно и за Юлькой…
ГЛАВА 45
— А мы поженимся? — мягко произнесла Юля. Как будто промурлыкала. Поправила на себе тунику. К слову, белая, прозрачная почти как марля, она совсем не скрывала округлых прелестей загорелого тела. К чему Юля, собственно, не стремилась.
— Поженимся, — ответил он со вздохом удовольствия. Голая спина под ее теплыми руками покрылась мурашками.
— И ты мне купишь кольцо с бриллиантом? — Легонько пробежала пальцами вниз вдоль позвоночника и снова вверх, надавливая, чуть вжимая ладони в кожу.
— Ты уже вся в бриллиантах. С ног до головы.
И то правда. Денис ее буквально осыпал драгоценностями. На ней и сейчас было кольцо с внушительным бриллиантом — подарок на восемнадцатилетие. Она его носила на правом безымянном пальце и никогда не снимала.
— Мне нужно специальное, — прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Если бы Денис только видел на ее лице это хитрое выражение, этот лукавый взгляд, эти полные смеха глаза...
Юля поерзала, удобнее устроившись на крепких шауринских ягодицах. Собранные волосы снова выскользнули из узла и рассыпались по плечам. Мешают. Убрать бы их основательно, да не хотелось прерывать свое столь приятное занятие.
— Будет тебе специальное. И букет красно-белых роз. Сто штук. Как ты любишь. — Голос ровный, дыхание спокойное, глаза закрыты. Юля едва касалась кожи.
— И дом на берегу моря? — Принялась с воодушевлением проминать ему плечи. Может и не совсем правильно, конечно, не профессионально, но Денису нравилось. Это самое главное.
— Хоть на Северном полюсе.
— Не надо мне на Северном полюсе. Я хочу на берегу моря.
— Будет тебе на море.
— И еще один, где-нибудь поближе к родителям.
— Ни за что на свете. Чем дальше от твоих родителей, тем лучше. Желательно в другом городе, а лучше всего в другой стране.
— Блин, а все так хорошо начиналось, — шутливо изобразила разочарование. — Шаурин, у тебя, случаем, не температура? Это же ужас какой-то, ты на все согласился. Почти на все.
— Точно, — чуть шевельнулся, согнул руки в локтях и подложил ладони под подбородок. — Наверное, уже успел подхватить какую-нибудь экзотическую лихорадку.
— А, может, это любовь?
— Может. А еще — чересчур жаркое солнце, ничегонеделанье, тишина, алкоголь и много секса.
— Да, когда я сверху, ты на все согласен. А если серьезно, не думала, что ты сможешь вот так оторваться от всего. Нам с мамой, например, всегда очень трудно было оторвать отца от его дел.
— Я себе поклялся, что буду вести себя как животное: только есть, пить и заниматься с тобой любовью. И все.
— Да, — засмеялась Юля, — ты очень стараешься следовать задуманному. И мне это нравится.
— Мне нужен отдых, я не хочу шляться по экскурсиям, не хочу жить в шумном отеле, не хочу валяться на пляже со всеми.
— Все правильно, у нас всего десять дней. Если мы будем шляться по экскурсиям, то мне нечего будет вспомнить.
Теперь засмеялся Денис. Юлька сползла с него и завалилась рядом на бок.
— Пить хочешь?
— Умираю от жажды.
— Будешь лимонад?
— Нет, там на столе мой остывший зеленый чай. Я допью.
— А, может, шампанского?
— О, нет, — отказалась. — Шампанского точно нет. А то мне свою печень придется здесь оставить.
Денис поднялся с кровати. Не очень быстро и совсем неохотно, но оторвался от белоснежных простыней, к которым, кажется, прилип в истоме, и ушел на кухню.
Юля повернулась на живот и с тоской подумала, как трудно будет покидать это чудесное место. Этот маленький мир, утопающий в пышной экзотической зелени и пронизанный чувством бесконечного единения.
Они жили на вилле — изолированно от внешнего мира и далеко от городской суеты. Сама атмосфера дома, его интерьер, наполненный Балийскими артефактами и этническими мотивами, еще больше подчеркивали оторванность от реальности. Такое необычайно приятное уединение. И такое долгожданное.
Денис все так быстро устроил, что Юля до самого последнего момента не могла поверить в происходящее. Все ждала какого-то подвоха. Какой-нибудь неожиданности, которая нарушит их планы. Но нет. К ее бесконечному счастью, ничего такого не случилось. И вот уже несколько дней они принадлежали только друг другу, и никто не нарушал их покой. Кроме обслуживающего персонала. Да и то в первой половине дня.
— Держи. — Поставил чашку с чаем на тумбочку и лег так же – лицом к выходу во внутренний дворик, прямиком к бассейну. Горящие по периметру фонари заливали открытую спальню приятным желтоватым светом. Раздвинутые стеклянные двери впускали много воздуха; заблудший ветерок то и дело шевелил, присобранный над кроватью, белый балдахин.
— Какой у меня очаровательный официант.
— Всегда к вашим услугам. Расчет натурой.
— А скидки имеются?
— Нет, у меня жесткая ценовая политика, никаких скидок.
— Жаль, — притворно разочарованно вздохнула, — я так хотела схалтурить.
— Никак не получится.
Юля в несколько глотков допила свой чай и, вернув чашку на место, снова придвинулась к любимому. Легла на бок и подложила руку под голову, вплела пальцы в свои спутанные волосы.
— Помнишь, когда мы поехали в деревню к бабушке, и ты с нами? В первый раз. Потом гуляли по бору, я тебя еще укусила.
— Конечно. Почему ты сейчас вспомнила об этом?
— Просто на ум пришло. Это так давно было. Кажется, в другой жизни. Я так тебя боялась тогда.
— Боялась?
— Конечно.
— Глупая, — улыбнулся. Нежно и тепло. Такой улыбкой, которая ее всегда смущала. — Теперь не боишься?
— П-фф… Теперь не дождешься. Чего мне тебя бояться? Я же твоя Конфе-е-етка, — протянула с выражением, — я же не твой конкурент или противник. В твои дела не лезу, никогда ни о чем не спрашиваю.
— Поверь, Конфетка, я очень не против, что ты не суешь нос в мои дела. Меня это вполне устраивает.
— Но ты смотри, если тебе помощь нужна какая-нибудь, — обращайся. Вдруг тебе понадобится какой-нибудь левый фонд создать. Я достаточно знаю о всякого рода финансовых махинациях.
Взгляд Дениса перестал быть ленивым.
— И кто же тебя снабжает такой информацией?
— Дядя Юра, — довольно улыбнулась Юля. — На Лиле природа отдохнула, а Юрик у нас голова. Жалко, что такое наследство канет в лету.
— И ты учишься у Юрика всяким махинациям… обалдеть. Нет, спасибо, дорогая, давай твоя совесть останется кристально чистой. У меня хватает своих умельцев.
— Я не учусь. Это маленькие дети учатся на горшок ходить, а я овладеваю знаниями. — Тут Юля засмеялась: — Да расслабься ты. Я ни с кем не вступала в преступный сговор, просто я кое-что знаю. Дядя Юра, скажем так, углубляет мои знания.
— Я всегда говорил, что ты опасный человек.
— Конечно, опасный. Меня нельзя выпускать в мир в виду моего искаженного сознания. И мировоззрения. Я же дочь криминального авторитета. Некоторые вещи, которые для других из ряда вон выходящие, для меня — обычное дело.
"Стая" отзывы
Отзывы читателей о книге "Стая". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Стая" друзьям в соцсетях.