— Бл*ть! — выругался Лёнька. — Чего встал?! — рявкнул на Пашку. — Ста-а-ас! — заорал во всю глотку, но Стас уже и так влетел в спортзал.

Шип, слава богу, не Пашка, ему долго не пришлось объяснять, что делать. Вдвоем они с Лёнькой кое-как скрутили Шаурина, теперь и Пашка помочь не побоялся. Завалили на пол, заломили руки. Стас упёрся коленом ему между лопаток.

— Ты поаккуратней, — задыхаясь, предупредил Вуич, — ребра же у него, сломаешь еще…

— Ага, ему сломаешь…

— Отпусти!.. — зарычал Денис. — Отпусти, сказал!

— Утихомирься сначала, — ломким голосом проворчал Лёня.

— Отпусти!.. — перестал дёргаться, демонстрируя повиновение. — Я спокоен! Спокоен…

Вуич кивнул Шаповалову, сместил вес своего тела и осторожно разжал одеревенелые пальцы, сковывающие запястья Дениса. Шип тоже отпустил. К их облегчению, Денис в эту же минуту покинул спортзал. Просто отряхнулся и оставил помещение, словно ничего особенного не произошло.

— Шип, ты здесь, с этим, — кивнул на бесчувственного Карпова, — Паша, звони Семенычу, пусть пришлет врача и машину. И уборщицу позови, а то кровищи, будто поросенка зарезали. — И проворчал тише: — А я с этим народным мстителем поговорю.

Теперь настала очередь Вуича шумно врываться в кабинет Шаурина. Впрочем, ему никто не препятствовал. Денис был в душевой, мыл руки и пытался выровнять дыхание.

— Ты охренел?! — заорал Лёнька с порога.

— Заткнись, Лёня, — низко проговорил Денис. Ярость все еще душила.

— Совсем перекрыло, что ли?! — встал в дверях душевой.

— Тебе сейчас лучше просто замолчать! — гаркнув, вытолкнул Вуича и заперся.

— Шаур, ты че творишь? — вопль из-за двери.

Тогда Денис открыл дверь, шагнул к Лёне открыто агрессивно. Вуич подумал, что сейчас получит по роже. Хотя, если б Шаур захотел ему вмазать, то подумать Лёнька бы не успел.

— Заткнись, Лёня, или я тебя сейчас по стене размажу, как Карпова, в одной с ним машинке в больничку поедешь.

Удовлетворившись тишиной в ответ на свою «просьбу», Денис снова скрылся с Лёнькиных глаз. Снова зашумела вода. Зашуршала одежда. Он скинул окровавленную рубашку. Кровь, само собой, не собственная. Своей уже до этого вдоволь нахлебался. Смыл пот с лица, стер с шеи влажную испарину. Оперся на раковину и опустив голову, глубоко втянул в себя воздух. Так и клокотало все внутри. Рвалось. И вены рвало. Кровь в висках — отбойным молотком. И пелена красная перед глазами.

Убил бы суку! Если б Лёнька не прибежал, вырвал бы Карпу гортань голыми руками, чтобы больше не мог слова сказать, когда его не спрашивают. И не просят. Плакал бы кровавыми слезами за все Юлькины. За боль ее и слабость. За ее поломанный дух.

Но больше всего на свете хотелось поставить Карпова на колени и сломать ему шею, свернуть голову резко в сторону со смачным хрустом и избавить себя навсегда от этого бельма. Он как язва незаживающая. Нет-нет, да обострение.

Много времени понадобилось, чтобы отдышаться. Чтобы руки от адреналина перестали дрожать. Вытираться не пришлось, вода на коже сама высохла. Вышел из душевой, застав Вуича у окна с сигаретой. Наверное, третьей по счету.

— Ты же знаешь, я склонен к необоснованному насилию, — сказал почти спокойно и чуть издевательски. — А Карпову так и не удалось мне понравиться. — Открыл шкаф. Не нашлось запасной рубашки: все домой утащил. Пришлось натягивать футболку.

— Не гони, — буркнул Лёня, зажимая сигарету пересохшими губами.

— Мне просто захотелось. Такой ответ тебя устраивает? Мне так захотелось! — взял с пепельницы свою сигарету. Надо же, она и дотлеть не успела.

— Я все понимаю, но…

— …но тебе лучше не лезть ко мне с вопросами! — отрубил Шаур. — Понятно? Карпова отстранить от дел. Ото всех. И из боев вывести. Насовсем.

— Но как?..

— Как хочешь. Но чтобы было так, как я сказал. Потому что не будет всякая шваль открывать рот, когда ей вздумается. А только когда я этого хочу. Что заменить его некем? Всегда есть. Не найдешь, я сам найду. Но Карпова отстранить.

— После того, что ты с ним сделал, по-другому никак.

— Х*евые из вас тренера. Скорость реакции у него нулевая, — дернул уголки губ в мрачной усмешке и вдохнул горький дым.

— Чего-о-о? — возмутился Лёня. — А ты что к нему с официальным предупреждением шел?

— А что, должен был?

— То-то и оно.

— А я тебе о чем.

— Хорошо, — Лёня вдавил окурок в пепельницу, — раз крокодила все-таки поймали, теперь очередь за кокосами. Любишь ты меня озадачивать.

ГЛАВА 42

— Я думал, ты про него уже забыл.

— Что, вы, Сергей Владимирович, как я могу? Я злой и память у меня хорошая. Должна же у меня быть мечта? Уничтожить Веселова – моя голубая мечта.

Сергей Владимирович зачем-то кивнул и выжидающе покрутил сигарету. Достал золотую зажигалку. Держал ее в руке, точно нагреть хотел. Словно без этого пламя не вырвется и не опалит кончик сигареты. Медлительность движений Монахова странно не сочеталась с живостью на лице. В такие моменты Шаур всегда ждал подвоха.

Щелкнула зажигалка, и Монах расслабленно откинулся в кресле.

— Это огромная волокита и такие же огромные риски.

Не согласился, но и не отказал. Уже хорошо.

— Честно говоря, не думал, что вы воспротивитесь. Неужели не хочется вернуть старые долги? Тем более не своими руками, — нарочито небрежно произнес Шаур, но такая легковесность в тоне не могла обмануть Монахова. Тот сверлил Дениса холодными светлыми глазами, и Шаурину стоило больших трудов не дернуться под этим пронзительным, кажется, в самое нутро проникающим, взглядом. Он плотно сидел в кресле, положа руки на подлокотники; кисть левой свободно свисала; рукава серого кашемирового свитера, поддернутые на предплечьях, обнажали крепкие запястья. Глаза Монахова остановились на циферблате шауринских наручных часов – то ли случайно, то ли, действительно, ждал, что рука Дениса нервно дрогнет.

— Иногда стоит пожертвовать малым, чтобы приобрести гораздо большее. Гамбит в некотором роде. В свое время я упустил этот завод, отдал Веселову свою долю, но, как видишь, не бедствую, — ответил холодно и чуть оттянул узел галстука. И хотя в помещении было немного душно, Шаурин пребывал в твердой уверенности, что душит Монахова не галстук, а задетое самолюбие. Насчет остального Денис сомневался – появился ли румянец на щеках Сергея Владимировича оттого, что идея отхватить у Веселова ликеро-водочный завод живо его заинтересовала, или же у него артериальное давление в концу рабочего дня поднялось.

Вот поэтому вести важные напряженные разговоры в душном помещении Денис не любил. Трудно было оценить реакцию собеседника. Мужчину что-то да выдаст: румянец на лице, вспотевший лоб, покрасневшая шея.

Неизвестно толком, что случилось между Веселовым и Монаховым, но теперешнее выгодное положение второго трудно было недооценить. Сейчас Монах, прикрываясь множеством своих предприятий, контролировал нелегальный рынок оружия, а Веселов так и остался при своем заводе, пытаясь время от времени урвать у кого-нибудь смачный кусок.

Денис обратил взгляд на Юру. Тот, напротив, светясь неприкрытым интересом, потирал подбородок. Лицо бледновато, но тут скорее всего виновата обострившаяся язва.

— Подожди, Сергей, — заговорил Юрий, будто расценил взгляд Дениса, как просьбу о помощи, — Денис, давай по существу. Ты хоть примерно представляешь реальную оценочную стоимость этого предприятия? Даже если провернуть все, как ты предлагаешь, это огромные затраты. — Скептицизм Монахова-младшего был вполне понятен. Мало ему было просто знать методы, которыми Шаурин собирался вынудить Веселова и остальных двух директоров продать ему свою долю. Юру, как грамотного экономиста, в первую очередь интересовали точные расчеты.

— Конечно, представляю. Потому издержки желательно снизить. А для этого нужно пошатнуть финансовую стабильность компании.

— Как ты собираешься этого добиться?

— Веселов и так практически в долговой яме. Этот ликеро-водочный завод для него как святой источник. Но все не безгранично. Сырье они возят из Кабардино-Балкарии. Это ближе всего и дешевле. Представьте, если вдруг поставщики изменят условия, начнут подымать цену или что-нибудь еще в этом духе. Или сырье по дороге пропадет. Раз. Второй. И пошла волна… Дальше можно применить другие методы. Все люди имеют свои слабости, любого можно на чем-то поймать. А когда знаешь – это уже вопрос удобного времени. Главное, доли выкупить, а там уже работа юристов.

— Ты когда все это придумал? — с усмешкой спросил Монахов.

— Сегодня за завтраком.

— Шутишь со вкусом, — прозвучавшее в словах одобрение настроило на положительный исход разговора.

— Вообще не шучу, — в том же тоне ответил Денис, не спеша озвучивать главное.

— Все продумал? Контакты есть? На что-то определенное рассчитываешь? Люди, деньги… — Монахов пронаблюдал медленный кивок в ответ. — А от меня ты тогда чего хочешь?

— Не мешать, — коротко и лаконично.

— Ладно, — Сергей Владимирович положил раскрытую ладонь на стол. И чуть подавшись вперед как будто весь сгруппировался, — действуй, раз все у тебя расписано. После захвата распродашь активы и вернешь мою долю. Потом можешь хоть новый завод себе построить. Раз уж такое дело, Юра, ты помоги. Одна голова хорошо, а две лучше.

— Я не собираюсь ничего распродавать. Мне нужен именно этот завод. «Живым». Под него потом можно еще много чего подгрести, создать группу компаний. Но долю верну.

— Хочешь, чтобы тебя за ж*пу взяли на этом заводе? Юра, ты слышал? — не то чтобы Монах напрягся, но на лице его промелькнуло недовольство. Словно не оправдались его ожидания. Не удались расчеты.

— А то мы не знаем, как Шаур свою задницу бережет… Выкладывай дальше, — всегда спокойный и сдержанный Юра нетерпеливо вскочил. Денис давно его таким не видел.