Бажин смиренно вздохнул, проявляя готовность выслушать, а Мария помедлила, собираясь с мыслями. Задумавшись, провела пальцами по двойному браслету из черного оникса, который обхватывал крепкое мужское запястье. Она тоже любила такие украшения — браслеты из камней, кожаные с шармами и в стиле шамбала.

Неприятно говорить о прошлом. Но, кажется, сейчас очень нужно, чтобы расставить все точки над «i».

— Я долгое время встречалась с мужчиной, — решительно начала она, — и все закончилось очень плохо. Поэтому я сейчас ничего не хочу.

Вообще ничего. Я не готова вступать в новые отношения. Я не могу. Мне это не нужно. Эта ночь ничего не меняет в моем настроении. Я хочу быть одна. Понимаешь?

— Понимаю. Ты хочешь быть одна, но все время пытаешься до меня дотронуться.

— Виталя, — с нажимом произнесла Маша и одернула руки, словно пойманная на месте преступления.

— Это хорошо, мне тоже все время хочется тебя трогать. Ты не контролируешь свои порывы. Я тоже свои не могу. — Поднес руку к ее лицу.

Ладонь, широкая и напряженная, замерла в сантиметре от щеки, не касаясь. Кожа горела от исходящего тепла, и Маша поймала себя на мысли, что не может отклониться. Он не касался, а она ждала. То ли чтобы он сам убрал руку, то ли чтобы тронул лицо.

— Виталя, — с тем же нажимом произнесла она.

— Что? Я тебя понял. — Убрал руку. — Ты сейчас как никогда убедительна. Вся затраханная и облизанная после сегодняшней ночи. И еще без трусиков. — Вытащил из кармана джинсов ее розовые трусики.

Машка с молчаливым возмущением выхватила их из его руки.

— Отвернись!

— Ага, конечно, — усмехнулся он, не без удовольствия наблюдая, как она быстро надела трусики, поправила платье и уселась на место. — Серьезно. Вот именно сейчас я наконец верю, что тебе ничего не нужно, и ты ничего не хочешь. До этого еще сомневался, а сейчас прям верю. — Вздохнул с притворной усталостью. — Маня, вот что ты мне мозги крошишь? Они у меня и так свернуты, тебе там делать нечего. Зря стараешься, устанешь только.

— Я хочу, чтобы ты меня понял.

— Я понял. Но какой ты ждешь от меня ответ? Что больше не подойду к тебе, что ты меня враз перестала интересовать и с этой минуты я тебя больше не хочу? Я, знаешь ли, с кем попало барбарисы не копаю.

Она напряженно рассмеялась:

— Да, примерно это я жажду от тебя услышать. Что ты больше ко мне не подойдешь.

— Маня, расслабься. Свет в конце тоннеля точно есть, верь мне на слово, я там был. Сегодня ты не хочешь отношений, завтра захочешь. Не нагоняй напряжение там, где оно вообще не нужно.

— Угу, как с душем…

— Ну и нормально все в душе получилось.

— Ты правда думаешь, я лукавлю? Цену себе набиваю?

Виталий замолчал, словно раздумывал, лукавит ли она.

— Нет, не лукавишь. Ошибаешься. Но ты же не доктор, ты цветочница. Имеешь право на ошибку. Даже на две ошибки. Пройдет еще немного времени, и ты перестанешь сопротивляться.

— Неделя всего… как… встречаемся, — скрипя зубами подбирала слова, — или общаемся… не знаю, как это назвать. Я не могу так быстро перестроиться.

— Я ж говорю идем не в ногу. Это ты со мной неделю встречаешься, а я с тобой уже больше трех месяцев.

Маша шумно и раздраженно выдохнула, отстранилась от стола, словно пытаясь увеличить расстояние между собой и Виталием, схватила бокал с мартини и сделала большой глоток. Потом еще один.

Бажин довольно улыбнулся.

И с этой же улыбкой он сказал:

— Никогда не продавайся за золото с камешками. А то я перестану верить во все человеческое и вообще в людей. Я и так уже почти перестал.

— Почему перестал?

— Потому что живу среди животных. Среди лживых продажных тварей. В мире, где каждая первая тупая овца считает себя волком, а каждый второй волк прикидывается доброй овцой. Не продавайся никогда и ни за что. А тем, кто будет пытаться тебя купить, смело плюй в рожу.

Во второй половине дня Александрова наконец вырвалась домой. Спокойно отдохнуть, конечно, ей не дали. Кто бы сомневался. Только приготовилась залезть в мягкую постель, в дверь позвонили. Звонок привычно напряг: а вдруг это Костя? Но за дверью ждали неугомонные подружки.

— Ой, вы кукушки, — вздохнула Машка. — Чего надо? Проваливайте, я спать хочу, — беззлобно пыталась отправить гостей восвояси.

— Новостей хотим, — заявила Инка, скидывая туфли и подтягивая джинсы. — Блин, я похудела, что ли. Штаны сваливаются.

— Нет у меня новостей.

— Как это нет? Всю ночь шлялась неизвестно где, и новостей у нее нет.

— Маруся, рассказывай, мы все равно не уйдем, — миролюбиво предупредила Богданова.

Инна громко рассмеялась и прикрыла рот рукой:

— Ой, ты одна? А то мы орем как потерпевшие…

— Нет, не одна. У меня в спальне толпа мужиков, присоединяйтесь, сейчас устроим знатную групповушку.

— Ну тебя! Я чуть не рванула смотреть, — расхохоталась Элька.

— Блин, Машка, ну реально! — громко возмутилась сестра. — У тебя телефон отключен, мы что должны думать!

— Ой, точно, у меня ж батарея села.

Маша пошла поставить телефон на зарядку, а девчонки в ожидании приятного разговора удобно расположились в гостиной на диване.

— Кофе будете? — спросила Александрова, вернувшись.

— Какой кофе! Рассказывай.

— Маруся, и-и-и…

— Душевно потрахались, — обронила Машка почти равнодушно.

— Аллилуйя. Поздравляю. Че и оралка была? — ничуть не стесняясь, бросилась Инна выяснять интимные подробности.

— Господи! Никогда я еще не ждала твоего мужа из командировки так, как сейчас! Озабочка ты наша! Скорее бы Семен вернулся, может, тогда ты успокоишься!

— Машка, когда Семен вернется, Инка будет говорить о чем угодно, но только не о сексе. Мы будем слушать про то, какой Сема козел, смеситель до сих пор не поменял… что-то там не сделал… балкон своим хламом снова засрал… или окно открывал цветок заморозил… Но вот только не про секс, — засмеялась Эльвира.

— Конечно, — бодро согласилась Инна, — это я сейчас вся такая романтичная, а потом начнутся серые будни. Вы хоть предохранялись? — продолжила пытать сестру.

— Нет.

— Как это нет? — Эля ошеломленно уставилась на подругу.

— Сама не знаю, как так получилось. У меня вообще такого никогда не было, не знаю я.

— Че совсем башку снесло? — хмыкнула Инка.

— Угу, — поджала губы Машка.

— Маша, не дури, — назидательно продолжила. — Мужикам-то, понятное дело, похеру… Неделя до и неделя после месячных, а в остальное время презервативы. Или таблетки жри какие-нибудь.

— Не хочу я пить таблетки. Зачем мне себя травить? Не переживай, мы как раз в «неделя после» укладываемся.

— Слава богу.

— Машуль, что дальше думаешь? — Эля привалилась к подлокотнику, удобно подложив под спину подушку.

— Ничего не думаю.

— Как это ничего?

— Вот так. Ничего.

— Маш, что случилось? Что ты такая пришибленная?

— Ничего не случилось. Все хорошо. Говорю же, душевно потрахались, — упрямо отнекивалась Мария.

— Понятно, — резюмировала Инна. — Гормоны. Столько времени без мужика, а тут такой взрыв. Сейчас пока все перестроится. У нас же, у женщин, все от гормонов… и здоровье, и настроение.

В дверь снова позвонили.

— Кого ждешь? — спросила Инна, и Машка пожала плечами. — Я открою, а то вдруг там придурочный твой нарисовался. Сейчас я его пришибу.

— Машуль, — шепнула Эля, когда Мякишева вышла из комнаты, — скажи мне, что случилось. Что не так?

— Все хорошо, Эля. Правда, — заверила ее Маша.

— Точно? — с искренней заботой переспросила Богданова.

— Точно.

— А нам подарки прислали, — широко улыбаясь, Инка втащила в гостиную букет длинных красных роз. — Какой Бажин у нас умница.

— Мамочки, какая красота. Машка, они с тебя ростом! — воскликнула Эльвира.

— Наверное, — засмеялась Маша, вскакивая с дивана. — Сейчас проверим. — Обняла букет.

— Точно! Элька, глянь! Так, надо сфоткаться с такой красотой. Маня, отойди, потом наобнимаешься еще. Иди, там в прихожей еще какие-то коробочки. Элька, сфотай меня с букетищем.

— Держи. Пойду вазу притащу напольную.

— А у тебя есть подходящая?

— Я ж дизайнер. У меня какого только хлама нет. И весь нужный. И ваза для такого букета тоже.

Девочки помогли Машке поставить огромный букет в вазу и задвинули его в угол, чтобы от тяжести цветы случайно не опрокинулись.

— Так, а там что у нас… конфетки? — Инна развязала атласную ленточку на одной из двух красных коробок и откинула крышку. И улыбнулась еще шире: — Маня, мы уже любим твоего Бажина. Вот он точно знает, что девочкам надо присылать. Какие вкусняшки, все в сливках, с ягодками… Только джинсы по швам трещать перестали, и снова вся диета в задницу. — Хлопнула себя по широкому бедру. — Элька, тащи кофе, сейчас мы Машке поможем, а то она одна тут обожрется и потолстеет.

Машка звонко захохотала. Но не над словами сестры, а над тем, что обнаружила во второй коробке.

— Показывай, — поторопила Эля.

— Там чулки и пояс, — снова засмеялась Маша, раскрасневшись. В коробке лежали черные чулки с ажурными резинками без силикона и розовый пояс.

— Странный наборчик. — Эля с усмешкой приподняла темную бровь.

— Пойду кофе сделаю. И позвоню, поблагодарю за подарки.

— Ну точно душевно потрахались, видишь, секретики уже свои, — съехидничала Инка.

Через несколько минут Маша принесла три чашки кофе. Она поставила их на столик и уселась на диван, взяв из пирожное.

— Позвонила? — улыбнулась Эльвира.

— Позвонила. Сказал без него не пить и чулки не надевать.