Звон стекла показался ему невероятно громким в предрассветной тиши. Где-то залаяла собака, но Роберта это не остановило: он бросил второй камешек, а за ним – третий.

Он как раз начал пересчитывать окна заново, опасаясь, что выбрал не то, когда за стеклом показалось лицо. Света луны было достаточно, чтобы разглядеть, как удивлена и испугана Джорджиана, потом окно распахнулось.

– Ты сошел с ума? – спросила она шепотом.

Роберт улыбнулся. Волосы девушки рассыпались по спине, ночная сорочка соскользнула, оголив плечо, и он дорого отдал бы за возможность вскарабкаться по водосточной трубе и проникнуть в окно…

– Давай прокатимся верхом.

– Но ведь темно!

– Самое подходящее время для того, чтобы нестись во весь опор. – Роберт раскинул руки в стороны. – Так ты готова?

Девушка с минуту смотрела на него, потом улыбнулась и кивнула. Окно бесшумно закрылось, и Роберт отошел в тень. Вскоре еле слышно скрипнула дверь черного хода, и сердце его сладко замерло. Девушка надела амазонку и заплела волосы в длинную косу, ниспадающую на спину, а пуговицы жакета застегивала на ходу.

– Что ты опять придумал?

В ответ Роберт обхватил ее лицо ладонями и запечатлел на губах поцелуй. Джорджиана обвила его шею руками, и тот приподнял ее, прижимая к себе и вдыхая полной грудью аромат ее волос и кожи.

– Доброе утро.

– Уже утро? – Джорджиана запрокинула голову, когда он легонько прикусил мочку ее уха. – Откуда ты узнал?..

– Ты сама сказала, что твоя комната в задней части дома и оттуда легко улизнуть незамеченной. – Роберт подмигнул. – Вот я и подумал, что грех упускать такую возможность.

В глазах Джорджианы вспыхнул огонь.

– Тоже верно, но где же лошади?

– Сюда. – Взяв за руку, он пересек двор и вывел ее на Мортимер-стрит.

Цокот копыт заставил молодых людей свернуть за угол, где, удерживая за поводья лошадей, прогуливался Томас. Без лишних слов он передал их брату и пояснил:

– Это Артемида, она обожает галоп.

– Какая красавица! – с восторгом протянула Джорджиана, погладив морду лошади, прежде чем Роберт помог ей сесть в седло. – Чья она?

– Моей матери. Нам просто повезло, что она решила оставить ее в городе.

– Герцогиня не расстроится, если узнает, что я на ней каталась?

Роберт только фыркнул в ответ, подгоняя стремя.

– Ничуть. В любом случае Артемиде необходимо время от времени разминаться. Взяв ногу девушки, Роберт вставил ее в стремя, чуть задержавшись ладонью на лодыжке. – Так что не переживай.

– Вы готовы? А то мне уже пришлось объясняться с констеблем по поводу моего пребывания здесь в такую рань с тремя лошадьми, – проворчал Томас.

– Ради бога, возвращайся домой. – Роберт вскочил в седло. – Я больше не нуждаюсь в твоей помощи.

Томас скорчил недовольную гримасу, однако поехал следом за молодыми людьми, когда те тронулись с места. На улицах не было ни души, поэтому всадники добрались до парка довольно быстро. Давно уже Роберт не поднимался в такую рань. Обычно он встречал рассвет в полуневменямом состоянии после долгой бессонной ночи, и совершенно ничего не помнил, но сегодня не хотел пропустить ни единого момента.

К тому времени как они достигли Пиккадилли, небо приобрело оттенок грифеля. Роберт свернул в сторону Грин-парка и пустил коня в легкий галоп. Издав радостный возглас, Джорджиана последовала его примеру. Полагая, что Томас скачет за ними, ни один из них даже не удосужился обернуться.

Они обогнули водоем и поскакали по аллее. Обычно проехать в этом направлении не представлялось возможным, но сегодня парк пустовал. Всадники продолжали скакать легким галопом, пока не достигли угла Гайд-парка, где им предстояло пересечь дорогу. Кроме нескольких подвод, направлявшихся на рынок, они были одни в целом свете.

Роберт натянул поводья, дожидаясь Джорджиану.

– Ну, как она?

– Просто мечта, а не лошадь! – Девушка потрепала Артемиду по холке, и та запрокинула голову от удовольствия, звеня сбруей.

Роберт окинул взглядом парк – тихий и пустынный, – окутанный туманом.

– Ну что – вперед? Финиш у озера.

Вместо ответа Джорджиана пришпорила Артемиду, и радостно фыркнув, та рванулась вперед. Под восторженное улюлюканье всадницы Роберт улыбнулся и направил своего коня следом.

Он не хотел проигрывать, но ему нравилось наблюдать за Джорджианой. Отбросив приличия, она практически легла на спину лошади, так что ее длинная белокурая коса подскакивала в такт стуку копыт. Подол амазонки всадницы взметнулся от ветра, обнажив сапожок и ногу в чулке. Когда она оглядывалась посмотреть, далеко ли преследователь, он видел раскрасневшееся радостное лицо. Шляпа слетела у нее с головы и болталась теперь на спине, но она и не думала останавливаться.

По аллее, огибавшей озеро Серпентайн, они свернули на север, к кольцу – огороженной площадке, где предпочитавшие прогулки в экипажах лондонцы могли продемонстрировать свои наряды. Сейчас там никого не было, и пустую балюстраду окутывал туман.

Роберт опередил Джорджиану на полкорпуса, и она со смехом воскликнула:

– Нечестно! Твой конь выше!

– Очень даже честно! Я дал тебе фору, – возразил Роберт, разворачивая коня так, чтобы шел бок о бок с ее лошадью.

Джорджиана показала ему язык.

– Я об этом не просила: фора мне не нужна.

– Но когда ты впереди, открывается такой прекрасный вид, дорогая.

Джорджиана наградила его притворно-возмущенным взглядом и, погладив лошадь по шее, проворковала:

– Ты была великолепна! В следующий раз мы не оставим ему шансов.

Сердце Роберта сжалось от этой, казалось бы, обычной фразы. Он уже забыл, как вдохновляли его такие вот скачки в парке верхом на Бетле, его длинноногом мерине, – однако скакать бок о бок с Джорджианой было в десять раз приятнее.

Девушка вскинула голову.

– Мы, кажется, потеряли майора?

Томаса действительно не было видно. Роберт попросил брата помочь осуществить эту вылазку, но при этом намекнул, что, когда они окажутся в парке, он может поступать по своему усмотрению, в том числе вернуться домой и лечь спать. К счастью, Том оказался понятливым: просто оставил их наедине.

– Беспокоишься за свою репутацию?

– Нет, просто не хотелось бы, чтобы он стал жертвой уличных грабителей.

Роберт усмехнулся.

– Томас? Мне очень жаль того грабителя, которому придет в голову поднять на него руку, хотя небольшая взбучка ему бы не помешала.

Джорджиана рассмеялась.

– Так вот, значит, как? Просто я никогда не общалась со своим братом и не знаю, как это бывает.

– Мы с Томом всегда прекрасно ладили, – сказал Роберт, – ведь мы старшие: Уилл и Джордж на несколько лет младше. У них были свои проказы, а у нас – свои. Томас всегда был авантюристом, а я считался более ответственным.

– Ты? – не веря своим ушам, переспросила Джорджиана.

– А что тебя удивляет? – с нарочито оскорбленным видом спросил Роберт. – Я имел в виду – по сравнению с Томом, конечно.

Джорджиана со смехом спросила:

– Полагаю, возмутителями спокойствия всегда были именно вы!

Роберт горделиво улыбнулся.

– Так и есть, то есть было: теперь все изменилось. Теперь мы ведем себя чинно и благопристойно…

– Ну да: ночью бросаетесь камнями в окна, чтобы вытащить девушку из постели и отправиться в парк кататься на лошадях.

– А что здесь такого? – как ни в чем не бывало возразил Роберт. – К тому же если меня никто не видит, то кого я могу шокировать?

– А как же драка в «Веге»? – напомнила Джорджиана.

Роберт многозначительно поднял палец.

– Это все Том.

– Ты говорил. – Молодые люди развернулись и направились в сторону тропы, что вела обратно к озеру Серпентайн. – Кстати, ты обещал какую-то совершенно захватывающую историю.

– Верно. – Роберт поудобнее устроился в седле и откашлялся. – Жили-были два брата, оба красивые и гордые, храбрые и умные.

– Кто-то из них потерял лошадь? – уточнила Джорджиана.

Роберт сдвинул брови.

– Нет. С чего это ты взяла? Я же сказал: они были очень умные.

– Хорошо, продолжай. – На губах девушки заиграла очаровательная улыбка.

– Старший брат – кстати, самый красивый и умный из всех – вел довольно разгульный образ жизни, хотя в последнее время поклялся себе быть более сдержанным, а вот младший – просто сорвиголова – совершенно не мог контролировать свой буйный нрав и язык. Однажды вечером они отправились прогуляться и были приглашены в один весьма известный клуб. Старший брат совершенно не хотел туда ехать, но его уговорили…

– Несмотря на его благие намерения? Мне кажется, не так уж он и умен.

– Гораздо умнее своего брата, – заметил Роберт. – Вот ты без конца меня перебиваешь, и весь драматизм рассказа исчезает.

Джорджиана делано возмутилась, но тут же рассмеялась.

– О каком драматизме речь? Что-то я не уловила.

Роберт натянул поводья.

– Иди сюда.

Дерзко вскинув брови, Джорджиана подъехала ближе, и он, ухватившись за луку седла, заставил Артемиду почти прижаться к его коню, чтобы мог дотянуться до девушки.

– Может, это заставит тебя замолчать хоть на мгновение? – прошептал Роберт, касаясь ее губ своими.

– Нет. – Джорджиана ухватилась за галстук Роберта и притянула его к себе, не позволяя прервать поцелуй.

Когда ее губы гостеприимно раскрылись ему навстречу, рука его перекочевала с луки на ногу девушки. Поцелуй был долгим и бесконечно нежным, а когда прервался, сердце его колотилось столь отчаянно, что он едва держался в седле, а Джорджиана улыбалась. Ее розовые губы соблазнительно поблескивали, волосы выбились из косы и теперь красиво обрамляли лицо золотистыми завитками, зеленые глаза горели таинственным огнем.

Роберт подозревал, что влюбился в эту девушку, задолго до того памятного поцелуя в Макклсфилде, а укрепился в своих подозрениях, ощутив острую необходимость вернуться в Лондон, чтобы предотвратить ее бракосочетание со Стерлингом. И вот теперь, когда увидел ответ в ее сияющих глазах, последние сомнения рассеялись как дым.