— Я хотел попросить, чтобы подождали. Через две недели приедет из отпуска человек, который может мне одолжить такую сумму. А я не могу за пять дней собрать столько.

Лысый вдруг поднял руку, а после погладил меня по голове.

— Малыш, мы не намерены ждать. Этот укушенный ментяра к Олимпиаде за баблом придёт. Если ты умудришься за это время сбежать.

— Как я сбегу? Олимпиада Ивановна паспорт у меня отобрала, — буркнул я заикаясь.

— Молча. Ты же знаешь, что можно заявить, будто паспорт украли или ты его потерял. Тебе выдадут новый документ, — шикнула бабка, прикуривая сигарету.

Опа, она ещё и курит, не знал.

— Ну, вы же сами виноваты, Олимпиада Ивановна. Вы забыли кран закрутить.

Старушка зло прищурила глаза, а после спросила ледяным тоном.

— Бурлак, тебе не кажется, что мальчик мне хамит?

— Кажется, Ада. Пора показать ему, кто в доме хозяин, — ответил лысый.

Неожиданно мужик встал. Он ударил по табуретке ногой. Она опрокинулась, а я свалился на пол.

— Значит так, предлагаю тебе вариант. Не найдёшь к понедельнику деньги, я дам в долг. На десять месяцев, так уж и быть. Сто ты должен менту, пятьдесят Аде, за линолеум. Мне семьдесят, в качестве процентов. Итого двести двадцать тысяч. По двадцать две штуки в месяц. По моему мнению — это лучший вариант, — грозно произнёс мужик.

— Стойте, но Олимпиада Ивановна сказала, что я только двадцать пять тысяч ей должен, — взвизгнул я.

— Эй, ты со мной спорить будешь, молокосос! Сказал пятьдесят, значит, их и отдашь!

Бурлак поднял меня за ворот майки, она затрещала и чуть не порвалась.

— Врежь ему, Пончик, чтобы фингал напоминал ему о нас и нашей щедрости, — сказал Бурлак, держа меня за грудки одной рукой.

Второй мужчина встал, и начал стучать кулаком о кулак. У меня поднялась паника и затопила и всё тело. В глазах поплыло. Чёртова фобия. Я же боюсь драк и боли.

— Не надо, пожалуйста! Я отдам! Всё отдам! Я найду деньги к понедельнику, обещаю! Только не бейте, прошу вас! — завизжал я, как поросёнок.

Бурлак наклонился ко мне, обдавая вонючими парами водки изо рта.

— Ладно, не тронем. Собирай хрусты. Только учти, сбежишь, или полицаям заявишь, я тебя инвалидом сделаю. А этот ментяра, что снизу живёт, мне поможет. Он же больше всех пострадал. Свободен.

Меня отпустили, а я ринулся из квартиры. Ни за что тут не останусь, пока они здесь. Направился к другу и попросился ночевать.

— Конечно, Саня, какой вопрос. В гостиной на диване ляжешь, — невесело сказал он.

Друг налил мне чаю, усадив на кухне.

— С мятой. Мама говорит, успокаивает. Что делать будешь? Может, кредит в банке возьмёшь? Там процент меньше.

— Ага, так и дали восемнадцатилетнему парню сто пятьдесят тысяч. А даже если и так. За кредит заплати, а жрать на что, а квартиру снимать? Я спрашивал в техникуме, так как у меня временная прописка в этом городе, то место в общаге мне не положено. Типа, желающих много, живи где прописан. От бабули нужно съезжать. Чувствую, она меня подставила, чтобы с подельниками на бабло развести. Узрела, что тихий, вот и наехала.

— Ты не тихий, Саня. Ты как мышка под плинтусом живёшь. Шугаешься, каждой тени. Прости за такие слова. Тебя твой папаша сделал таким. Козёл, чтоб у него бизнес прогорел, — эмоционально воскликнул Алексей, — Тебе нужно другую комнату искать.

— Стоп! Никаких больше комнат. С сентября я буду стипендию получать. Да, она мизерная, но какой-то плюс к зарплате. Нужно дешёвую квартиру найти. Пусть даже без мебели. Плевать, буду на надувном матрасе спать. Лишь бы недорого было. Ну, на еде немного сэкономить придётся. Проживу как-то, но домой, точно не вернусь. И ещё, одна просьба, Лёш. Договорись, пожалуйста, с крёстным. Я хочу учавствовать в рулетке в эту субботу.

— Чего?! Ты понимаешь, что говоришь?! Ведь неизвестно, кому ты достанешься. Давай, я папе позвоню? Возможно, он переведёт деньги, учитывая обстоятельства, — друг округлил глаза, и всплеснул руками.

— Не надо, я сам всё решу. Он и так мне очень помог. Вдруг он подумает, что я по жизни косяковый пацан, и меня лучше послать подальше, чем постоянно помогать. Даже если он и даст деньги, то иначе как в долг я не возьму. Чем мне ему платить? У меня зарплата пятнадцать тысяч. И потом, пора вылезать из-под плинтуса.

— Бля, но не таким же способом?! Чёрт с тобой, не надо на меня умоляющим взглядом смотреть. Поговорю завтра, как что-то узнаю, позвоню.

— Спасибо, ты настоящий друг.

— Хах, друг. Пихаю тебя чёрти куда.

* * *

Перед сном зачем-то посмотрел в интернете информацию о венецианских масках. В результате под утро приснился сон. Захожу в комнату с огромной кроватью, а там стоит человек в этом карнавальном костюме. Потом он снимает маску, и я вижу рожу соседа качка.

— Ну, что, студент, раздевайся. Будешь за ремонт попкой расплачиваться, — захохотал он.

Я проснулся в холодном поту, и тут заверещал будильник на телефоне.

Приехал на работу и целый день старался делать вид, что у меня всё хорошо. Хотя парни спрашивали, о здоровье. О том, почему молчу больше чем обычно. Я отбрехался тем, что поссорился с девушкой. А к концу смены позвонил Лёша. Он сказал, что владелец клуба встретится со мной прямо в их квартире. Я должен взять с собой паспорт или хотя бы копию, потому что он хочет удостовериться в моём совершеннолетии. Ещё просил захватить копию медосмотра. Лёша знал, что оригинал я сдал в техникум, но копию сделал. Таким образом, собрав нужные бумаги, я, не желая общаться с Олимпиадой, пошёл к другу. Хотя бабка чего-то орала мне вслед.

Когда Лёша открыл двери, я увидел рядом с ним мужчину среднего роста. Тёмно-коричневые волосы, карие глаза, тонкие губы и чуть приплюснутый нос. Обычный, ничем не примечательный мужчина, худого телосложения. Одет просто, джинсы и рубашка с коротким рукавом. Но я уже знал, внешность бывает обманчива. Он может хиляком выглядеть, а на самом деле так врежет, что мало не покажется.

— Вот, дядя Коля, знакомься. Мой друг Саша.

— Привет, друг. Николай Николаевич, — мужик протянул руку.

— Здравствуйте. Саша, — заикаясь, промямлил я.

— Ну, идём, поговорим. Лёша, мы в ванную пойдём. Ты уже достаточно узнал, большего малолеткам не положено. Надо же, подслушал он. Ремня тебе бы дать за это, да жалко.

Услышав о ремне, я невольно вздрогнул. Мужчина глянул на меня изучающе.

— По большому счету, мальчик, тебе к психологу надо, а не в мой клуб на рулетку. Прости, Лёшу, но ему пришлось рассказать о тебе всё, даже случай с проституткой. Как ты с такими проблемами решился ко мне обратиться?

— А вы не занимайтесь психоанализом. Мне действительно очень нужны деньги. Это сейчас самое главное.

— Я так понимаю, ты подопечный Жени. Он меня матом обложит, когда обо всём узнает. Паспорт покажи, — Николай протянул руку.

— Только копия. Паспорт бабка отобрала.

Мужчина развернул лист и покачал головой.

— Взрослый, вижу, имеешь право сам решать. Пойдём в ванную.

Мы зашли в ванную комнату. Николай попросил закрыть дверь на щеколду, а сам задёрнул шторку на ванной, и включил душ. Вода забарабанила по чугунной поверхности.

— Ты осознаёшь, куда суёшься, мальчик? Это тебе не детская игра в песочницу. Мои клиенты, уважаемые люди. Они хотят знать, что сексуальный партнёр ничем не болен. Даже они приносят раз в полгода справку, что сдали кровь на СПИД и венерические болезни. Документ анонимный, разумеется, — мужчина облокотился о раковину.

— Я понимаю. Месяц назад делал медосмотр для учебного заведения. Папа настоял на полном осмотре и всех анализах. Вот, я ничем не болен, — протянул ему справку дрожащими руками, — И я всё осознаю. У меня выхода нет.

— Я уже это слышал. Вижу, все анализы с отрицательным результатом. Это хорошо. Но я могу дать тебе ещё время подумать.

— Не нужно, я решил.

— А говоришь так неуверенно. Хорошо, подходи к стиральной машине, там договор о неразглашении. Юридической силы он не имеет, но я должен предупредить. Всё очень серьёзно, Саша. Ко мне такие люди ездят, которые не хотят, чтобы об их грязных сексуальных пристрастиях кто-то узнал. Поэтому если ты проболтаешься, тебя скорее живьём закопают, чем простят. И поверь мне, это буду не я. Болтуну там многие будут готовы кислород перекрыть. Если сейчас ты подпишешь этот договор, то дороги назад у тебя не будет. Вторая бумага — это договор о добровольном согласии на секс, в любом его виде и проявлении.

Я прочитал оба договора. В последнем было сказано, что если я в последний момент откажут от секса с клиентом, то обязан заплатить ему моральный ущерб в размере ста тысяч.

— Моральный ущерб?! — спросил удивлённо.

— Да, это для того, чтобы ты не соскочил в последний момент. Представляешь, приводят тебя в комнату свиданий, и ты вдруг выпаливаешь клиенту: «Простите, я передумал и ухожу». Такое среди моих клиентов считается оскорблением и не прощается.

— Понял, — сказал я, дрожащей рукой подписывая документы.

— Теперь расскажу суть дела, а ты пока раздевайся. Снимай с себя всё до последней нитки. Хочу удостовериться, что ты стоишь тех денег, которые просишь. Мне потом претензии не нужны.

Я стал раздеваться, стараясь не смотреть на владельца клуба. Было очень стыдно. Я даже с мужиками на работе вместе не мылся, а тут такое. Тем временем Николай рассказывал.

— Выдам тебе маску и балахон. Переоденешься прямо в клубе. Под балахоном ты должен быть голый. Вам всем, кто будет в белом, выдадут порядковый номер. С этого момента ты называешься «Лот». Никто тебя не будет раскрывать. Это секрет. Своего клиента ты тоже не узнаешь, женщина это будет или мужчина. Без специального значка на одежде не определить. Только в комнате предстоит познакомиться с тем, какого он пола и сексуальных пристрастий. Но тебе завяжут глаза или он не снимет маску, поэтому лицо клиента не увидишь. Теперь как проходит игра…