Джиллиан облизнула пересохшие губы. По мере того, как отдельные куски головоломки составлялись в единый узор, ужас ее стремительно нарастал, парализуя волю и мысли.

— И легенда эта так потрясла простодушную Пегги, что впредь она уже не смела спускаться в каньон. Вы ведь этого добивались, так? Вот для чего вы измыслили историю про индейскую пленницу? Чтобы отпугнуть людей от развалин?

— Ну, не то чтобы я сам ее сочинил. Я слышал что-то похожее в детстве. А, когда понадобилось, просто слегка приукрасил старинное предание.

Губы его изогнулись. И на какой-то миг гордое, аристократическое лицо превратилось в искаженную, кошмарную маску.

— Очень уместная история, ты не находишь? Арабелла задумала меня бросить и сбежать с каким-то парнем. Я так и не дознался, кто это был. А когда мерзавка пригрозила, что и Чарли с собой заберет, я понял, что живой ее из каньона не выпущу. Так Арабелла превратилась в легендарную Плакальщицу, скорбящую по утраченному возлюбленному…

— Юджин…

— Да, там она и лежит, — в башне, погребенная под завалами камня. Вот уже тридцать лет как там покоится. Проспала бы и дольше, — целую вечность! — если бы тебе не взбрело в голову рыскать по окрестностям, да копаться среди развалин, да снимать свой треклятый…

Без предупреждения небеса с треском разорвались надвое. Сверкнула молния. Юджин сгорбился и непроизвольно обернулся на вспышку света, — глянуть, куда ударил разряд. Краткая секунда, не более…

Джиллиан поняла: эта краткая секунда — все, что у нее есть. Обуреваемая страхом, подстегиваемая адреналином, она намотала ремень от футляра на руку и размахнулась изо всех сил…

Тяжелый, окованный железом футляр пришелся Юджину по локтю. Скользящий удар отшвырнул его руку далеко в сторону. Иссохшие пальцы разжались, пистолет описал в воздухе широкую дугу и со стуком покатился по камням. Не успел Юджин восстановить равновесие, как Джиллиан снова размахнулась пошире, — и рассчитала амплитуду чуть точнее. На сей раз удар пришелся противнику в правый висок. Юджин крякнул — и тяжело осел на землю.

Джиллиан склонилась над поверженным врагом. В висках у нее оглушительно стучало: точно работал паровой молот. Тяжело дыша, задыхаясь, чувствуя, как в крови неистово пульсирует адреналин, молодая женщина снова занесла футляр над головой, — выше, как можно выше! Руки ее дрожали от напряжения. Минуты казались вечностью. Но вот, наконец, документалистка убедилась, что старик не притворяется, и медленно опустила футляр.

Юджин Донован лежал без сознания.

Надолго ли — молодая женщина понятия не имела. И, уж разумеется, не собиралась дежурить над телом, чтобы установить доподлинно, как скоро противник очнется. Джиллиан на четвереньках поползла в ту сторону, куда отлетел пистолет, в отчаянии водя по камням руками и до боли в глазах вглядываясь, не блеснет ли где холодная сталь. Ей совсем не хотелось оставлять оружие в пределах досягаемости Юджина: кто его знает, вдруг старик придет в себя, отыщет «ствол» и бросится за нею в погоню! Но тут пронзительно заверещала рация — да так неожиданно, что с Джиллиан едва не приключился разрыв сердца.

Жадно хватая ртом воздух и опасливо косясь на Юджина, Джиллиан одной рукою шарила в карманах в поисках треклятого прибора, а второй пыталась наощупь отыскать пистолет, и все это — одновременно и сразу. Но вот, наконец, молодой женщине удалось-таки извлечь рацию и нажать кнопку приема.

— Джиллиан! — взревел Катберт. — Где ты?!

— У развалин. Юджин…

— Я же велел тебе немедленно уходить из каньона!

— Я уже собиралась, но…

— Ты не успеешь добраться до тропы! Лезь по скале в пещеру! Быстро!

Молодая женщина недоверчиво оглядела зарубки и выемки в камне, некогда служившие индейцам опорами для рук и ног.

— Ты что, спятил?

— Послушай: мне только что позвонили со станции контроля за уровнем воды в двадцати милях к северу отсюда. Речка, что текла по западному плоскогорью, изменила курс, — там берега обрушились. И весь поток обрушился в Санто-Беньо. И вниз по каньону движется стена из воды и грязи высотой в восемь футов. Я вызвал для тебя вертолет, но…

Джиллиан совсем не понравилось это «но». И все остальное — тоже.

— Я возьму джип и помчусь к тебе в каньон. Только, ради Бога, поднимайся на скалу!

— Катберт, здесь Юджин! — Молодая женщина вцепилась в рацию, точно утопающий — в спасательный круг. Мокрые волосы хлестали ее по лицу. — Он пытался застрелить меня. А я сбила его с ног. Старик без сознания.

— Ох, Господи! — Дыхание Катберта оглушало ее, точно рев турбин. — У меня в джипе есть веревка. Я сам спущусь за Юджином, как только доберусь до места. А ты поднимайся скорее, Джиллиан, прошу тебя, поднимайся! Нельзя терять ни секунды!

Напрочь позабыв про пистолет, молодая женщина бегом устремилась к утесу. Но на полпути остановилась, как вкопанная. Задыхаясь, развернулась кругом, глянула в сторону неподвижно застывшего тела. Нельзя же так вот и бросить старого мерзавца на произвол судьбы, чтобы захлебнулся, не приходя в сознание! А что ей прикажете делать?

На все лады проклиная собственную глупость, Джиллиан бросилась назад к распростертому на земле старику и ухватила его за руку. Задыхаясь и всхлипывая, поволокла бесчувственное тело к утесу. Молодая женщина понятия не имела, как потащит его вверх по отвесной скале.

Об этом она подумает, когда доберется до места.

Катберт с досадой засунул в карман рацию и бегом помчался вдоль дугообразного, мощного основания плотины. Главный инженер уже «запустил» аварийную систему предупреждения о паводках, но ответственность за безопасность занятых на плотине рабочих, равно как и жителей городков вниз по реке легла на его плечи тяжким грузом, — точно тонна мешков с цементом. На то, чтобы подумать и проанализировать ситуацию, у него оставались секунды; краткие мгновения — на то, чтобы решить, что предпринять и что делать.

В случае внезапных наводнений или ливневых паводков, вроде нынешней, правила безопасности требовали закрыть шлюзы и запереть беснующиеся воды за надежной преградой плотины. Гигантская конструкция приняла бы удар на себя, удержала бы непокорную стихию, точно в ловушке, не давая всесокрушающим смерчем промчаться дальше и опустошить города вниз по течению реки. Вот для этой-то цели и возвели некогда плотину; ради этого она и простояла все эти годы.

Но сейчас бушующая паводковая вода ударит прямо в оголившуюся сердцевину дамбы, уже и без того ослабленную трещинами и разрывами. Под этим внезапным, многократно усиленным напором плотина наверняка обрушится.

Иных вариантов и быть не может! Катберт чувствовал это всем своим существом, каждой клеточкой своего тела. Невзирая на данные лабораторных анализов, невзирая на рентгенограммы и геофизические тестирования, Катберт знал: основание не выдержит, если его не укрепить дополнительно. Изнывая от тревоги и страха за Джиллиан, он бросился к двум инженерам, что совещались чуть в сторонке.

— Позвони наверх, — приказал Катберт заместителю. — Пусть немедленно закроют шлюзы. А затем эвакуируйте рабочий персонал, — чтоб на плотине ни одной живой души не осталось!

Заместитель главного инженера кивнул, но в глазах его, точно в зеркале, отразились сомнения и тревоги начальника.

— Если стена воды и впрямь такова, как нам сообщили, эта наша «деточка» удвоенного напора не выдержит.

— А придется.

Инженер с тоской оглядел зияющую рану, развороченную динамитом в надежном дугообразном основании.

— У нас — ни шанса. У плотины же сердцевина обнажена!

— А мы ее закроем. — И, обернувшись к подрядчику, Катберт отдал приказ:

— Пусть ваш крановщик подгонит машину вплотную к бреши. Тогда основной удар кран примет на себя, сыграет роль затычки, грубо говоря.

— Эта штука стоит пятнадцать миллионов долларов!

— Я приму ответственность на себя. — Катберт мрачно усмехнулся. — Если способ себя не оправдает и вся плотина обрушится поверх крана, можете взыскать полную стоимость машины из моей зарплаты.

— Черт подери, Катберт!..

— Вы можете предложить нечто лучшее?

Подрядчик замялся, удрученно покачал головой.

— Так исполняйте, что сказал! — рявкнул Катберт. И, уже на бегу, крикнул заместителю очистить плотину.

— А ты куда?

— В каньоне остались люди. Надо их срочно спасать.

Надо срочно спасать Джиллиан!

Втиснувшись в тесную кабинку лифта, он нервно ткнул в нужные кнопки. Медленно, — о, как мучительно-медленно! — лифт пополз вверх. И за это бесконечно-долгое путешествия от основания плотины до ее верха, Катберт прочел про себя все стихи из Библии, кои его матушка некогда вбила в головы своих неуправляемых сыновей. А едва дверца лифта распахнулась, слуха Катберта коснулся рев вертолета. Машина летела совсем низко: верно, шла на посадку.

Вертолет приземлился на парковочной площадке; серебристо-бордовый герб тускло поблескивал под струями дождя. Катберт поднырнул под крутящимися лопастями, рванул на себя пассажирскую дверцу и взобрался внутрь.

— Я слышал, ты спасательный вертолет вызывал, — прокричал Чарли, перекрывая гул винта. — Я прилетел помогать.

— Так вперед!

Еще секунда-другая — и машина оторвалась от земли. На протяжении недолгого перелета Катберт успел прослушать сообщения с верховьев реки и получить подтверждение о том, что кран водворен на место, а люди покинули плотину. Весь остаток пути инженер молился про себя, чтобы Джиллиан удалось-таки вскарабкаться вверх по скале.

Дождь лил как из ведра, тугие струи больно хлестали по лицу. Задыхаясь, Джиллиан отбросила со лба мокрые волосы и попыталась прикинуть на глаз расстояние до утеса. Еще десять ярдов. Может, все пятнадцать.

Легкие разрывались от недостатка воздуха. Спина и колени мучительно ныли: ну, и тяжело же тащить за собою бесчувственное тело Юджина! Джиллиан уже почти добралась со своей ношей до подножия утеса, когда старик, наконец, пошевелился и застонал.