При воспоминании о едва не случившейся трагедии Катберт непроизвольно стиснул кулаки… а сердце его словно сжала ледяная рука страха. Инженер точно прирос к месту, заново проигрывая про себя ситуацию… крутой поворот, размытый дождем склон, глыба песчаника, ни с того ни с сего обрушившаяся на дорогу…

Надо съездить туда и внимательно осмотреть место происшествия, прежде чем делиться с кем бы то ни было своими подозрениями или высказывать сомнения вслух. А пока…

Тут возвратилась Юфимия с увесистой связкой ключей, и мысли Катберта тут же приняли иной оборот. Он едва успел украдкой погладить Джиллиан по щеке, осторожно заправить за ухо непокорную рыжую прядь, повторить слова предостережения.

— Ты там смотри, поосторожнее.

— Я постараюсь.

А Юфимия уже отперла номера двенадцатый и четырнадцатый, и обе женщины принялись деловито обсуждать их достоинства и недостатки.

По зрелом размышлении Джиллиан остановила выбор на двенадцатом — и с Катбертом распрощалась. Но, к вящему ее ужасу, молодая женщина ощущала на коже теплое прикосновение его пальцев еще долго после того, как перетащила в комнату все свои вещи и расположилась на покой.

Первый рассветный луч еще не пробился через пелену облаков, а Джиллиан уже умывалась над раковиной, нетерпеливо поглядывая на часы. Как всегда, документалистка облачилась в рабочий костюм: кроссовки на толстой резиновой подошве, камуфляжные штаны, рубиново-алую футболку и поверх нее — вязаный свитер, который при необходимости нетрудно завязать вокруг пояса. Пышные волосы она собрала в «хвост», и пропустила его в отверстие бейсболки, чтобы непослушные пряди не лезли в глаза. Осталось только наложить на лицо увлажняющий крем — и можно отправляться в дорогу!

Джиллиан выдавила крем из тюбика и принялась мягкими, круговыми движениями втирать его в кожу, — но тут пальцы ее непроизвольно задержались на том самом месте, где на щеку ее давеча вечером легла ладонь Катберта. Какой он сильный, точно из железа откован, а прикосновение — такое трепетно-нежное!

Волной накатило сожаление, — непередаваемо-острое и мучительное, — но Джиллиан усилием воли прогнала нежелательные мысли. У нее работа, в конце-то концов!

Заспанные киношники один за другим «выползали» из номеров и принимались загружать оборудование в пикап и в «Блейзер». Робби с Кларенсом как раз поднимали с земли последний ящик, когда на своем проржавевшем автомобильчике подкатил Джереми Багряное Облако. По чести говоря, в услугах проводника Джиллиан больше не нуждалась. Она уже наизусть заучила каждый камушек на каждом повороте тропы к каньону. Но когда вчера молодая женщина прозрачно намекнула об этом Джереми, старик-индеец только загадочно улыбнулся и ответствовал, что желает почтить память давнего друга, помогая его дочери исполнить свою священную миссию.

Однако в то утро оказалось, что в похвальном своем намерении «почтить память», Багряное Облако, кажется, намерен выступить не только проводником. Старик торжественно извлек из багажника винтовку и решительно засунул ее под мышку.

С Робби, который до сих пор глаза протирал да жаловался, тут же всякий сон соскочил.

— Ух ты, класс! — завистливо протянул он, оглядывая оружие. — А чего, никак эта хрень еще и заряжена?

— Кабы была она не заряжена, зачем бы мне брать ее с собою?

— А ты… э-э-э… часом, не позабыл, как с этой штуковиной обращаться?

Джереми снисходительно улыбнулся: дескать, ну и глупа же эта молодежь!

— Есть на свете уроки, которые мальчику должно заучить, а мужчина вовеки не забудет.

— Ну, как скажешь, — с сомнением протянул Робби, и бочком-бочком, стараясь держаться подальше от ствола, двинулся со своей ношей к пикапу.

Джиллиан тоже на всякий случай постаралась переместиться так, чтобы не оказаться на одной линии с угрожающего вида дулом. Даже постоянно живя в Техасе, она как-то не прониклась тамошним культом силы и страстью коренных обитателей к машинам с мощным двигателями и еще более мощному огнестрельному оружию личного пользования.

— Что случилось? — спросила она Джереми. — Зачем ты вооружился?

— Вчера ночью мне позвонил Катберт и рассказал о грабеже со взломом. Мы с ним порешили, что надо бы не терять бдительности — до тех пор, пока негодяя, погубившего твою фильму, не возьмут под арест.

Джиллиан не стала уточнять, что погубили ей не всю «фильму», а только некоторое количество кассет, пусть и весьма ценных. Стоит ли вдаваться в подробности касательно метража и съемочных графиков? Человек, не причастный к кинематографии, таких тонкостей и не поймет. Молодая женщина была всей душою благодарна старику за то, что тот воспринял ее горе как свое. Но стоит ли вдаваться в крайности?

— Не терять бдительности — это одно, ношение огнестрельного оружия — совсем другое. Сдается мне, ты поступаешь неразумно, Джереми.

— Ты уж заботься о своей фильме, — ответствовал старец невозмутимо. — А мы с Катбертом позаботимся о тебе.

Джиллиан отнюдь не была уверена, что склонна принимать заботу даже такого старинного друга, как Джереми Багряное Облако. Однако безмятежный взгляд черных глаз индейца яснее ясного дал ей понять, что спорить — пустая трата времени. А вот время для документалистки сейчас было на вес золота. Небо на востоке уже окрасилось пурпурными разводами. Надо поспешить: Джиллиан очень хотелось заснять встающее солнце. Она уже мысленно представляла себе последовательность кадров: огненный шар медленно поднимается над горизонтом, одевая горы мерцающим ореолом, и древние руины постепенно выступают из тьмы… Замечательные выйдут эпизоды!

Так что Джиллиан решила, что с Катбертом она объяснится позже и решительно даст ему понять: отныне и впредь она не потерпит никакого вмешательства в работу съемочной группы. Еще не хватало — чтобы самонадеянный инженер что-то решал за нее! А пока задачей первоочередной важности было выехать наконец к месту съемок.

Вдоль края каньона, чередуясь, легли полосы света и тени. Катберт притормозил у головоломного, точно на «американских горках», поворота, где злополучный «Блейзер» Джиллиан сорвался в пропасть. Его ремонтники уже убрали с дороги глыбу песчаника и поставили временные металлические ограждения, чтобы автомобили не проезжали слишком близко от опасного склона. Движение вдоль каньона восстановилось, но в данный момент Катберта занимал отнюдь не произведенный наспех ремонт.

Далтон решительно вскарабкался на утес, ограждающий дорогу справа, внимательно разглядывая шершавый, с прожилками, камень. Несколько минут понадобилось ему на то, чтобы отыскать то место, где торчащий выступ откололся от скалы. Ветер и дождь еще не заровняли следов; широкий, с неровными краями скол смутно белел на фоне розовато-желтого песчаника, точно незаживший рубец.

Катберт провел по сколу пальцем, сперва по одному зубчатому краю, затем по другому. Инженер понятия не имел о том, что именно ищет, но, найдя, опознал с первого взгляда.

Стиснув зубы, он рассматривал предательские царапины. Очень может быть, что их оставил сорвавшийся сверху камень, ударившись о скалу при падении. А может быть, лом или зубило, поставленные точнехонько под нужным углом, чтобы расшатать и выломать глыбу песчаника и обрушить ее вниз, на дорогу.

Прежде, чем спуститься вниз, Катберт Далтон изучил царапины во всех подробностях. А, едва вернувшись в офис, снял телефонную трубку и набрал номер Магнуса Джералдсона, помощника шерифа.

Представитель закона явился спустя час. В промежутке Катберт успел дважды переговорить с инженерами, занятыми на плотине, а также со своим непосредственным начальством. В Бюро Ирригации проанализировали-таки последние данные, присланные Катбертом после визуальной инспекции наружной части плотины. Но нынешние власти не усмотрели никаких оснований для пересмотра плана ремонтных работ, уже утвержденного и принятого за основу.

— Мы всю ночь разбирались в спецификациях да чертежах, — устало сообщил Катбертов босс, вздыхая в телефонную трубку. — И позволь напомнить, что помянутые спецификации составлялись при твоем непосредственном участии.

— Составлялись они на основе теоретических моделей и данных сканирующего гидролокатора, полученных с участием водолазов. А теперь мне сдается, что трещины, возникшие в результате повышенного давления, уходят куда глубже, чем нам кажется. Просто-таки нутром чувствую, что все неладно.

— Пересмотренные данные с твоим чувствительным нутром почему-то не в ладу. Катберт, с этим проектом затягивать никак нельзя. Количество осадков, выпавших этим летом, превысило все ожидания, — над Калифорнией бушевали грозы, — так что по всей реке Сакраменто вместе с ее притоками поднялся уровень воды. Плотину необходимо отремонтировать и снова ввести в действие до того, как наступит сезон наводнений.

— Честное слово, Джонас, ничего нового ты мне не сообщил.

Многострадальный руководитель проекта не сдержал досадливого восклицания.

— Катберт, все камни в связи с этим проектом летят точнехонько в меня. Каждый день простоя обходится правительству в баснословные суммы, — тут и недостача электричества, и сбои с водоснабжением. Я не могу обосновывать необходимость новых задержек, ссылаясь только на некое сомнительное бурчание в твоем нутре.

С подобной дилеммой Катберт то и дело сталкивался с тех пор, как вошел в штат Бюро Ирригации. Как только плотину ставили на капитальный ремонт, возникали перебои с электро — и водоснабжением, и на инженеров тут же начинали «давить» со всех сторон, требуя немедленно, сей же час, безотлагательно снова пустить объект в ход, а там хоть трава не расти.

И все-таки соображения безопасности всегда перевешивали. Катберт проработал с Джонасом достаточно долго, чтобы убедиться: тот дойдет до самых «верхов» Бюро Ирригации, до министерства внутренних дел, если надо — то и до самого президента, если только в его распоряжении окажутся необходимые выкладки и цифры.

А вот выкладок и цифр Катберт ну никак не мог ему предоставить, и мысль эта несказанно угнетала инженера. Ведь сам он был на все сто уверен в своей правоте!