— Глафира Степановна, я провожу!

Глаша дернулась, услышав голос Скворцова, и метнула в него взгляд полный гнева. Леонид сразу понял, что никакие уговоры не задержат его подчиненную дольше двух секунд.

— Нет, я провожу! — капризно выкрикнул, срываясь на фальцет, Дриз и резко развернулся в сторону раздевалки. — Подожди, Глашуня, я только переоденусь!

— Не трудись, брат, — остановил Марковское фуэте Скворцов, снимая с вешалки у двери бушлат.

Глафира устало махнула рукой.

— Мне не нужны провожатые. Сама дойду, — она рывком дернула дверную ручку.

Но когда на ее плечи опустились одновременно две ладони — одна с длинными и тонкими, как у музыканта, пальцами, вторая более основательная, которой больше подойдет дрель, чем смычок, резко смахнула их с себя.

— Видеть вас больше не могу. Ни тебя, ни… тебя! — срывающимся голосом произнесла она. Выкать боссу в такой драматический момент Глафире не хотелось.

Выйти за дверь ей не позволил Уругвай. Пес замер на пути, растопырив все четыре лапы. Его квадратная голова была опущена, словно он готовился к прыжку и только ждал подходящего момента.

— А тебя, Уругвай, это не касается, — выдохнула Глаша и бесстрашно шагнула вперед. Собака в удивлении подняла обе брови, коротко взглянула на молчащего хозяина, и… попятилась. — Чего стоишь, пес? — обернулась на него Глафира, заставив в недоумении шевельнуть ушами. — Марш за мной!

Скворцов задумчиво почесал подбородок, когда пес, активно помахав обрубком хвоста, словно только и ждал приглашения, спрыгнул с крыльца и поспешил за внезапно образовавшимся объектом охраны.

— Предатель, — буркнул Дриз, понимая, что все планы по тайному проникновению в Глашино убежище летят к чертям.

— Он в отличие от нас, кобелей, быстро понял, кто тут главная сука, — бросил через плечо Скворцов, направляясь в раздевалку, где его ждал еще один сюрприз под названием «месть Магарыча».

Все вещи Леонида — и чистые, и мокрые, были порублены до состояния лапши. Даже кроссовки лежали на дне шкафчика цветной, аккуратно ссыпанной туда кучкой.

Дриз, посмеиваясь над обескураженным боссом, которому предстоял поход в бушлате на голое тело, достал из шкафа свое пальто, которое тут же осыпалось на пол оторванными рукавами и выдранными с мясом карманами.

— А мне-то за что? — обиженно спросил Марк, не веря, что дизайнерская вещь, за которую он выложил ползарплаты, безжалостно уничтожена.

Пояснить, по какой причине невзлюбил «барчуков» плотник, Леонид не успел. Фазенда содрогнулась от крика: «Етить твою за ногу!».

Выбор, в чем бежать на улицу, был решен без долгих метаний. Ботинки с обрывками шнурков и бушлат — вот и все доспехи, которые нужны рыцарю для борьбы с ветряными мельницами и доморощенными мстителями.

* * *

— Саш, ну чего так медленно? — Тося в нетерпении ерзала на сиденье черной Тойоты Прадо, за рулем которой восседала Александра Михайловна. — Мне кажется, я без машины давно бы уже добежала до дачи.

— Ночь, — коротко ответила Саша — весьма ответственный и многоопытный водитель, не поддающийся на панические настроения пассажира.

Александра Михайловна сама не поняла, когда вдруг стала так активно вмешиваться в жизнь Леонида. Видимо тот августовский звонок, когда Тося пожаловалась на депрессию сына, включил тревожную лампочку, загоравшуюся лишь в самые ответственные этапы взросления Скворцова. К ним относились и его появление на свет, и подростковый период, полный любовных мучений и терзаний, и похороны отца Леньки, сделавшие его в одно мгновение мужчиной, от которого зависит не только благополучие матери, но и сотня рабочих завода. И та страшная авария, когда в его машину врезался пьяный лихач. После нее Леня мог никогда не встать на ноги, но, слава Гиппократу, все обошлось. Александра сама оперировать не взялась — впервые в жизни у нее тряслись руки, поэтому, пользуясь связями, сразу повезла Леньку в военный госпиталь. Те точно ничего не упустили бы.

«Слава богу, кости целы, а шрамы — это ерунда! Их и не видно почти», — после стольких дней страданий Тося радовалась неизвестно чему. А может быть, эти шрамы и вогнали молодого мужчину в депрессию? Не каждой женщине приятно видеть красные рубцы. Со временем они побелеют, но, видимо, у Ленчика не было этого времени. А она, хирург Звонцова, отпустила ситуацию: жив — здоров, а остальное приложится. Поэтому звонок Тоси стал неожиданностью, а еще большей — что в первые же дни после аварии от него ушла Ольга. В пылу волнений Саша и не заметила, что ее нет рядом с Леонидом, думала, просто не сталкиваются. «Не боевая подруга, а так, подстилка».

Новые волнения Тоси и новый раунд борьбы «за жизнь Ленчика» начались в субботу в десять часов вечера, после того, как он не ответил на звонок матери, желающей узнать, что «сынуля» предпочитает на завтрашний обед: рыбу на пару или селедочку с отварной картошкой. Накрутив себя, она вынудила и подругу в час ночи выгнать из гаража машину.

Александра посмотрела на Тосю. Та, чтобы хоть чем-нибудь заняться, вновь принялась терзать телефон, по сотому разу набирая номер сына.

— Вот ведь подлец какой! — услышав неизменное сообщение «абонент находится вне зоны обслуживания», Антонина в сердцах закинула бесполезный мобильник в бардачок, но, опомнившись, тут же достала и положила в карман куртки. — Знает, что я переживать буду, и даже словечка не напишет!

— Тося, посмотри на часы. Какое словечко в два часа ночи? Спит давно.

— Пусть бы так, — Антонина в азарте спора даже развернулась лицом к невозмутимой подруге. — Важно совсем другое — с кем спит? Виолетта-то так и не отзвонилась!

Саша закатила глаза.

— У девочки своя жизнь.

— Ага, в койке моего сына!

— Вот ты непримиримая какая! Давай спорить, что мы обнаружим в той самой койке кого угодно, только не Виолетту?

— На что спорим? — тут же откликнулась Тося и с готовностью плюнула на открытую ладонь.

Саша покосилась на протянутую руку.

— На то, что ты в любом случае будешь любить того ребенка, которого зачнет твой сынулька.

— Что-то я не поняла… — нахмурилась Тося. — В чем моя выгода от этого спора?

— В том, что у тебя будет внук, и не важно, кого ему в матери выберет Леонид. И убери свою руку, я ее все равно пожимать не буду. У меня профессиональная брезгливость ко всяким таким деревенским штучкам.

Антонина надолго отключилась. Мыслительный процесс подбора кандидаток в снохи продолжался до самых дачных ворот. Успокаивало лишь то, что Саша гарантировала отсутствие в списке Виолетты, которую Антонина отчего-то сразу невзлюбила. Даже Ольга, несмотря на боль, которую она причинила сыну, казалась более выгодной партией. «Правильно говорит Саша — все познается в сравнении!»

— Посигналь еще раз, — Тося сама потянулась к рулю, но Александра убрала ее руку и распахнула дверь.

— Хватит. Люди давно спят.

Но и звонок в домофон не помог — никто из охраны, должной бдеть в тайной комнате, не откликнулся.

— Вымерли что ли? — произнеся страшные слова, Тося сама же испугалась. Выскочив из машины, побежала в сторону других ворот — Дризовских.

— Стой, глупая! У меня ключи от черного входа есть, — крикнула ей вдогонку Саша и вновь заняла водительское место. Тося запрыгнула в машину чуть ли не на ходу, что определенно поразило подругу. — И откуда ты силы берешь?

— Мною материнский инстинкт движет, — Тося тяжело дышала. Все-таки не тот возраст, чтобы скакать как сайгак.

— Эдак ты никогда снохой не обзаведешься, если будешь с такой настойчивостью койку сына мониторить.

Машина остановилась у хозяйственных ворот. Александра, пошурудив в бардачке, достала связку ключей. Выбрав нужный, отправилась отпирать. Тося семенила следом.

Не дождавшись, когда подруга загонит машину во двор, понеслась в сторону конюшни.

— Внедорожник Ленчика здесь! Я так и знала! — громким шепотом возвестила она и потрусила в сторону «барского дома».

Дом встретил темнотой, лишь на первом этаже из окна дедовской комнаты из-за плотных занавесок пробивался неяркий свет.

— И что? Ворвешься в комнату сына? — Александра боялась, что Тося без нее успеет наворотить дел, но та поджидала подругу у дверей чужой спальни.

— Зайти и сразу свет включить? Или постучаться сначала? Я в щелку заглянула — на кровати кто-то лежит. В темноте не разобрать один — не один.

— Спит? — Саша прислушалась. — Тихо вроде…

— Давай я телефоном посвечу? — Тося достала мобильник. — Мы только убедимся, что Ленечка на месте, и спокойно пойдем в свой домик, а?

Александра вздохнула и приоткрыла дверь. Она скрипнула, и с кровати донесся сонный голос:

— Леня, это ты?

Тося тут же включила свет.

Ольга, лежащая голышом на пуховом одеяле, выстеганном собственными руками Тоси, томно выгнувшись, потянулась и лишь потом открыла глаза.

— Ой, мама! Здравствуйте! А я думала это Леня, наконец, спать пришел.

Тося шумно дышала через нос. Создавалось впечатление, что только поднеси к ней зажигалку и на два метра полыхнет огонь.

«И спалит к чертовой матери эту бесстыжую девку, — Александра сама пребывала в немалом удивлении. — Неужели Ленчик такой же беспринципный как и его отец и может простить предательство в обмен на сексуальные утехи?»

— Какая я тебе мама? — Тося вжала кулаки в бока, забыв, что совсем недавно прочила Ольгу в снохи, лишь бы не видеть рядом с сыном мальчико-подобную Виолетту. — А срам прикрыть, случаем, не хочешь?

— Зачем? — с улыбкой спросила Ольга. — Мне не холодно. А с Ленечкой станет еще и жарко.