От его тона, его поведения и слов. Оказывается, играть людьми очень легко. Стоит только придумать что-нибудь поправдоподобней и дело сделано.

— Ты сама себя слышишь? — громко спрашивает Константин и подходит ближе. — Какая, чёрт побери, моя девушка?

— Я не видела, чтобы Наталья походила на мужчину, — пожав плечами, ответила она.

— Я не видел её год после того, как выгнал из своей квартиры.

— А зачем ты её выгонял? — растерялась Вера.

— Потому что подстилка депутата мне на хрен не сдалась! — мужчина грозно сверкнул глазами и навис над ней холодной стеной.

— Но она же такая красивая…

— Так всё. Хватит. Мне надоело.

Она забывает вздохнуть, когда Костя сдёргивает с халата пояс и, схватив за талию, оприкидывает её на кровать, садясь сверху. Без особого труда он заводит её руки за голову и со спокойным выражением лица, начинает привязывать кисти к спинке кровати. Сердце женщины глухо бьётся в груди. Взгляд зелёных мечется с мужчины на свои руки. В горле пересыхает. Она пытается дёрнутся, но уже слишком поздно. Пояс прочно и туго привязывает кисти к железным прутьям. Вера замирает на несколько секунд, пытаясь лихорадочно придумать, как ей вырваться. Ничего не приходит гениальнее, как продолжить дёргать и извиваться под тяжестью мужского тела.

— А теперь послушай меня, милая. Если ты продолжишь строить из себя невозмутимую сучку, то я тебе сам покажу, что у тебя там внутри. С чувством, толком и расстановкой. Поняла!?

Мужские руки уже путешествовали по женскому телу, вызывая взрыв мурашек и внутренней дрожи. Халат распахнулся, предоставляя ему большую площадь для действия.

Говорил Костя твёрдо. Уверенно. Неторопливо. Смотря ей в глаза, заставляя задыхаться от возмущения и тепла, которое уже расплекалось по телу.

— Ты свихнулся, Орлов? — прохрипела Вера, сбитая столку, поражённая его действиями и словами.

— Я не услышал ответа! — повысил голос он и сильнее сжал пальцы на обнажённых бёдрах. — Поняла!? Ты меня поняла!?

У неё внутри всё взорвалось от ярости, смешанной с желанием. С желанием к этому ненормальному придурку, который её привязал к кровати!

Ей хотелось обложить его трёхэтажным матом, на который только она была способна в эти секунды. Он загнал её в такое положение, в котором она чувствовала себя проституткой, для которой красная цена — пять рублей, и ею можно вертеть, как хочешь.

— Слезь с меня, идиот! — крикнула она и снова дёрнулась.

Кровать заскрипела, халат раскрылся ещё больше, только Орлов не сдвинулся ни на сантиметр. Как сидел на ней, так и продолжил сидеть, только Вера теперь почувствовала его возбуждение. От этого стало ещё жарче. Воздух в комнате накалился до предела, и по спине сбежала струйка пота.

— Вера, — начал он, наклонившись к ней.

Теперь она чувствовала его дыхание на своей коже.

— Да поняла я! Поняла! — рявкнула она, и не в силах терпеть его взгляд, перевела всё своё внимание на свои уже начавшие затекать руки.

— На меня смотри! — в ответ проорал он Вере в лицо.

Одна ладонь, сжала её подборок, заставляя смотреть на него, вторая гладила ни чем не прикрытые ягодицы.

— Тогда какого хрена ты вчера ушёл!? Почему вчера ты упёрся непонятно куда, оставив меня зубами скрипеть от долбанного желания!? Почему ты не дошёл до конца!?

Её понесло окончательно. Она уже не кричала. Она орала. Орала во всю горло, не боясь сорвать голос. Изнутри выплёскивалось всё, что она вчера еле сдерживала в себе. Вере хотелось ударить его ещё сильнее. Расцарапать нахальное лицо. Да сделать хоть что — нибудь, только бы не лежать под ним вот так. Изнывая от жара его тела, задыхаясь от злости и внутренне замирая от своей страсти. Она забыла, что ей уже тридцать лет. Она забыла, что у неё есть уже почти взрослая дочь. Она забыла про клуб. Она забыла, вообще, про всё, видя перед собой только серые глаза Кости.

— Б*я, Вера, а ты дошла бы до конца!? — с его лица слетело всё спокойствие: глаза яростно прищурены, брови нахмурены. — Мне твоё тело на хер не сдалось! Если мне нужен простой трах, то я вызываю кого-нибудь на подобии Наташки и не парюсь!

— Тогда что тебе, вообще, нужно!? Какого ты привязался ко мне!? — она уже не в силах оторвать от него глаз.

Как бы женщина ненавидела его в этот момент, но не могла не отметить, насколько он красив.

— Мне нужна вся ты! — рявкнул он и наклонился к её уху, обдавая горячим дыханием. Понизив голос, он продолжил. — Мне нужны эмоции, Вера. Именно от тебя, милая. Мне нужна ты со всем, что скрываешь внутри.

Его губы прижались к бьющейся жилке на шее. Вера рвано выдохнула и дёрнулась от внезапно накрывших ощущений.

— Я смогу показать тебе космос в одном касании, милая, — севшим голосом прохрипел ей Костя. — Медленно… — его руки отправились вниз по гладкой коже. — С чувством… — пальцы остановились на несколько миллиметров перед резинкой трусиков. — Толком… — мужские ладони продолжили своё путешествие. — И расстановкой… — пальцы умело забрались под тонкую ткань, пробираясь к самому главному. — Как обещал…

— Я отомщу тебе, Орлов, — сорванным голосом прошептала она, умудрившись заглянуть ему в глаза. — Ты ещё пожалеешь об этом, — Вера кивнула на связанные руки, не отрывая взгляда.

Глава двенадцатая


Вера не знала, что происходит. Точнее знала, но… Не могла справиться. Ей было слишком жарко, слишком тесно, слишком…. Всё было слишком.

— Пожалею? — хрипло протянул Константин и, наклонившись, провёл губами по подбородку, спускаясь к шее, затем…

— Конечно, пожалеешь. — выдохнула она. Голос прозвучал резко, на повышенных тонах, со стоном, который отчаянно рвался из груди. — Я это так просто не оставлю…

— Я уже заинтригован, — тихо проговорил мужчина. — И жду этого с нетерпением.

— Значит… охх… — пояс сжал кожу запястий, когда она против воли выгнулась, ощутив его губы на груди. Из горла вырвался то ли вздох, то ли крик. — Дождёшься…

— Ты можешь помолчать немного? — глаза цвета расплавленного серебра вспыхнули.

— Ты затыкаешь мне рот? — протянула Вера, растянув губы в улыбке. — Очень грубо с твоей стороны.

— Грубо говоришь? — прищурился Костя и опасно ухмыльнулся. — Я ведь могу не только руки связать, милая…

— Вот теперь пон…

Он не дал возможности договорить, впился в женские губы поцелуем, заставляя её забыть про всё. В одну секунду, как будто она всегда такой была. Лёгкой, без лишнего в голове и сердце. Он одним касанием выбивал всё то, что так она упорно копила за все прошедшие годы. Её осторожность, опасливость, сдержанность. Всегда считала, что трезвая голова лучше неконтролируемых эмоций. Сашке это внушала. Дочка такой и выросла. Спокойная, терпеливая. Вере тоже хотелось обрести настоящее спокойствие. Не напускное, когда от улыбки сводит челюсть, и глаза слезятся из-за света, бьющего в лицо. Сейчас ничего уже не было… Прошлого не было.

Она его хотела. Очень сильно хотела. Теперь Вера могла понять и объяснить это слово, прежде всего себе. А как можно было назвать то, что всё нутро в спираль стягивает, голова кружится и одновременно хочется отодвинуться и прижаться сильнее?

Не зря в книгах называют желание "сладкой пыткой". Потому что оно действительно сладкое… и едва выносимое…

Пульс грохочет в висках, в груди, на кончиках пальцев… Мышцы напрягаются, превращаясь в натянутую струну… А его губы спускаются всё ниже и ниже. Вера подозревала, что либо Костя правда не понимает, что с ней сейчас происходит, либо доводит её специально… И скорее всего второй вариант самый верный….

— Костя! — со стоном выкрикнула она, когда он спустился уже совсем низко. Машинально сдвинула ноги, понимая то, что происходит в этот момент — уже не шутки.

— Что, милая?

Его голос чувственно "режет" по нервам, заставляя сердце пропустить удар и забиться ещё чаще. Хотя несколько минут назад казалось, куда ещё чаще?

— Пожалуйста, — пробормотала она, пытаясь оставить внутри осколки спокойствия. — Поцелуй меня.

Наглая ухмылка искажает лицо мужчины. Глаза одновременно сверкнули и в тот же миг потемнели. Широкие ладони опустились на крепко сжатые колени и, сводя с ума своими прикосновениями, начали двигаться к обнажённым бёдрам. Халат уже давно распахнулся и теперь скрывал только прикрытые плечи. Так что, Константину ничего не мешало делать с её телом всё, что только придёт ему в голову.

— А куда? — ладони сжались на ягодицах.

Вера вздрогнула, и тяжело дыша, сорвано, но с иронией в голосе, выговорила:

— В губы, зайка. В губы.

Возможно было очень даже смешно, если не возникший опасный блеск в его глазах. Слишком опасный… Господи, да, кто ж её за язык тянул?

Орлов одним движением раздвинул сжатые ноги, не отрывая от неё взгляда. Женщина задохнулась от наплывших с новой силой эмоций. Попыталась дёрнуться, но безуспешно… Она одновременно боялась и предвкушала его действия.

— Ох, нет, красавица, — протянул Костя, поглаживая её ноги. — Губ мне мало… — пальцы остановились и кожа заныла, желая его прикосновений. — Очень мало…

В следующую же секунду на неё обрушилась вся страсть Константина Андреевича Орлова. Порой она за ним не успевала, пытаясь скрыть неумелые поцелуи и движения.

Сердце замирало от каждого прикосновения, от каждой ласки.

И снова его губы по телу.

Её стоны в тишине квартиры.

Шорох постельного белья.

Вера не заметила, когда Костя успел скинуть халат и… Она потерялась окончательно. Чувствуя его в себе… Она пропала… Просто испарилась. Даже намёка на неё не было…

Она растворилась в нём. Без остатка…

Вера лежала, почти не дыша, пытаясь осознать происходящее и как можно дольше удержать новые ощущения. Через несколько секунд поняла, что одно с другим не совместимо. Не раздумывая, выбрала второй вариант. Лучше не заморачиваться и принять всё как есть.