Элизабет Бойл - Стань моей судьбой

Малком уставился на него:

— Не примет тебя? Ты граф Клифтон. Да она сумасшедшая, если…

— Она сумасшедшая, если примет меня, — перебил брата Клифтон. — И если я проиграю, не смогу посмотреть ей в глаза.

— Тогда не проигрывай, — сказал Малком и ухмыльнулся. — Черт побери, этот Ноттон что-то подмешал в свое варево. Боюсь, утром меня вывернет наизнанку…

— Наверняка, — согласился Клифтон. — Нас обоих вывернет.

— Неудивительно, что те ребята столь беспощадные. Если бы мне пришлось пить это пойло семь дней в неделю, я был бы самой злобной собакой в Англии.

— Или умер бы. — Клифтон открыл ворота во двор.

Как будто его вела к Люси невидимая неразрывная нить.

Малком удержал его.

— Ты соображаешь, что делаешь, черт возьми? Ночь на дворе. Да Люси скорее всего пристрелит тебя в качестве приветствия. — Он погрозил брату пальцем. — Помнишь историю…

— Монди Моггза? Да, но…

Малком потянул Клифтона за руку.

— Ты здорово набрался. Пойдем, Гилби. Выспишься, а утром отправишься к своей возлюбленной. — Он потащил брата прочь от ворот.

— Интересно, как выглядят ее волосы распущенными? — вслух размышлял Клифтон, чувствуя, что отрава Ноттона сделала его болтливым.

Малком покачал головой.

— Неужели этого хватит, чтобы подвигнуть мужчину рисковать своей шеей? Держу пари, что именно об этом тебе придется беспокоиться, если Эллисон обнаружит, что ты интересуешься его дочерью.

Клифтон оглянулся, когда брат потащил его мимо ворот.

— Ах, но некоторый риск…

От боковой стены дома шагнула темная фигура.

Спустив с головы шаль, Люси смотрела, как Клифтон и его брат исчезают за поворотом переулка. Она давно ждала здесь, охваченная тревогой, поскольку сама послала их на смерть.

Но ее опасения были мелочью в сравнении с тем, что она узнала, подслушав их разговор.

«— Ты вернешься сюда? — спросил Малком.

— Да. Если она примет меня».

В решительном голосе Клифтона не было ни секундного колебания.

Но открытие, что граф хочет ее, не стало для Люси триумфом, потому что в ушах еще звенело предупреждение отца: «Он никогда не примет тебя. Он не может».

— Нет, — прошептала она. — Не похоже на то.

— А как ты хочешь, чтобы это было? — тихо отозвался у нее за спиной глубокий голос.

Люси стремительно повернулась и оказалась в мужских объятиях. Клифтон привлек ее ближе, и она сразу поняла, что это не старый знакомый Монди Моггз, но человек, который собирался добиться не только ее руки.

Он хотел ее сердце.

И как же она стремилась отдать ему свое сердце! Впрочем, она его уже отдала.

— О, Гусси, моя любовь, вы свет моих глаз, — шептал ей на ухо Клифтон.

Его слова привели Люси в восторг.

Не сдержанный, затянутый во внешние приличия граф, но мужчина, обнимавший ее — да, обнимавший! — сбросил сегодня свою защитную маску. Она не сводила с него глаз, а он уставился на копну ее непокорных кудрей.

«Интересно, как выглядят ее волосы распущенными?»

Судя по его решительному виду и блеску глаз, он, похоже, собирается это выяснить.

Боже милостивый! Отправив его с Расти и Сэмми, она не ожидала такого результата.

Он крепче прижал ее к себе.

— Гусси, что вы здесь делаете?

— Я… я…

— Ждете меня? — Он уткнулся ей в идею и глубоко вдохнул, искушая ее теснее прижаться к нему.

Потом до нее дошел смысл его слов. «Ждете меня?» Что за бесцеремонность! Люси рассердилась.

Хотя действительно ждала его.

— Конечно, нет! — ответила она, пытаясь высвободиться из его объятий.

Клифтон усмехнулся и удержал ее, поскольку поверил ее протесту не больше, чем ее малодушному сопротивлению. Его руки бродили под ее накидкой, исследуя каждую линию, каждый изгиб тела.

Внезапно Люси превратилась из наставницы в ученицу, тоскующую по урокам, которые предлагали его руки. Она жаждала его прикосновений.

Особенно когда его пальцы, обняв, баюкали ее грудь — сосок томно морщился, колени грозили подогнуться от охватившего Люси изумления, смешанного с восхищением.

Ее губы приоткрылись, бедра качнулись вперед, она точно знала, чего хочет.

Поцелуй Клифтона. Властный напор его тела.

Люси посмотрела на него и увидела в его глазах желание, тлеющий огонь, который горел для нее одной.

— Вы ведь не хотите погасить свет моих глаз? — шептал он, дразня ее. — Вы не прогоните меня, если я осмелюсь снова поцеловать вас?

Разумеется, она не прогонит его. Она жаждет его поцелуев.

— Это зависит от поцелуя.

— Распутница, — рыкнул Клифтон, наклонившись к ее губам.

«Дурочка» — протестовал здравый смысл, но, когда губы Клифтона коснулись ее губ, Люси забыла обо всем на свете, охваченная страстью.

Его язык дразнил ее.

Поцелуй за поцелуй.

Так она и сделала, внезапно он стал всем, чего она жаждала. Всем, чего ей не хватало в жизни.

Она показала Клифтону, как очистить карман, а он теперь крал ее разум. Она учила его расшифровывать донесения, а он легко раскрыл все ее тайны.

Она проинструктировала его, как найти самые безопасные маршруты на Пиренеях, а он поднимал ее на головокружительные высоты, где захватывало дух.

Его руки снова принялись исследовать ее, обхватили грудь, дразня соски. Он потянул вверх ее юбку, и прохладный воздух пробрался к ногам.

Люси дрожала, и Клифтон прижал ее к садовой ограде, укрыв своим пальто, создав уединенный мир, принадлежавший только им двоим.

Клифтон спустил с её плеча платье и высвободил грудь. Люси задохнулась от его прикосновения, тогда он наклонился, взял в рот сосок и посасывал его.

— О-о-ох! — застонала Люси.

Клифтон продолжал тащить вверх ее юбки, его пальцы заскользили по ее телу. Люси хотела сжать ноги, поскольку понимала, что он собирается сделать, но его прикосновения уничтожили саму мысль о скромности.

Как Люси могла отказать ему, когда каждое прикосновение, каждая ласка звали открыть неведомый мир с ним?

— Я не хочу расставаться с тобой. — Его губы скользнули по ее шее, мочке уха. — Сейчас. Никогда.

Но он должен так поступить, и они оба это знали. Она не хотела отпускать его. Ни сейчас. Ни потом.

— Тогда останься пока со мной, — прошептала она в ответ.

Когда его пальцы заиграли завитками ее лона, она задохнулась от желания. И когда он нашел чувствительную точку, Люси потянулась всем телом, как кошка, поощряя его продолжить, утолить ее желание и страсть.

Она покачивалась в такт музыке, которую слышали только они двое, и задела его мужское естество, натянувшее ткань бриджей.

«Он хочет тебя. Желает, — нашептывал ей голос неведомой сирены. — Коснись его».

Люси опустила руку с лацкана сюртука Клифтона к его мускулистому животу, к ширинке.

Люси колебалась всего миг, потом ее пальцы прошлись от вершины его копья к основанию. Сомкнув руку, Люси с гордостью вслушивалась в стоны Клифтона. Оставив ее грудь, он сокрушил поцелуем ее губы с жаждой, заставившей Люси расстегнуть его бриджи и ласкать выпущенное на свободу мужское достоинство.

Она ласкала его пальцами, поражаясь размерам.

Клифтон чуть отстранился и смотрел на нее, словно увидел впервые, увидел нечто такое, чего и вообразить не мог.

Хотя предупреждения отца и вели благородную войну с ее желанием, пылающий в ней огонь страсти смел их. Люси понимала, каковы будут ее дни без Клифтона, без познания тайны, которую жаждало вкусить ее тело. И открыть эту тайну может только он.

А что, если он не вернется? Тогда в ее жизни останутся только воспоминания об этой ночи.

Люси заморгала и снова сосредоточила на нем взгляд. Он все еще всматривался в ее лицо.

— Черт побери, Люси, что ты со мной делаешь? — Его голос охрип от желания.

— Не знаю, — честно ответила она. — Но я хочу тебя. Хочу, чтобы ты взял меня. Хочу, чтобы ты любил меня.

Воцарилась долгая тишина. Весь мир замер, и Люси показалось, что она сказала слишком много. Просила слишком много.

Она сожалела о сказанном.

Он отвел с ее лица растрепавшиеся волосы и улыбнулся ей.

Ее сердце затрепетало от почти ребяческого ликования Клифтона.

— Но, Гусси, любовь моя, я уже это делаю.

Взявшись за руки, они, как озорные дети, помчались по темным переулкам Хэмпстеда.

Клифтон время от времени останавливался, прижимал Люси к себе и целовал. Он сорвал в траве одинокий цветок и воткнул ей в волосы.

— Я засушу его и буду хранить вечно, — поддразнила Люси, и Клифтон поцеловал ее снова.

Ее запах сводил его с ума. С каждым поцелуем она становилась смелее, ее руки и губы обезоруживали ее.

Боже, ни одну женщину он не хотел так, как Люси.

Это было явным безумием. Но не обильная доза пива Ноттона, не напряжение после недавнего приключения, не тревога о том, с чем предстоит столкнуться в ближайшие месяцы, имели для него какое-то значение — нет. Клифтон вдруг обнаружил, что у него есть сердце.

Люси Эллисон пробудила его чувства.

И Клифтон осознал, как изголодался, как жаждал любви, которую она предложила, как безумно желал открыть все ее тайны.

Они проскользнули по черной лестнице гостиницы в его комнату, и когда дверь за ними закрылась, он замер и смотрел в сияющие глаза Люси.

Ее темные кудри рассыпались по плечам, искушая запустить в них пальцы.

То, как она пробудила его к жизни, ошеломляло. Она зажгла в нем огонь не только поцелуем, но и когда пыталась обмануть его в картах, и он ее переиграл. Когда украдкой поглядывала на него, думая, что он не замечает, когда их руки случайно соприкасались и какие-то искры проскакивали между ними, опаляя обоих.