Покрывшись холодным потом, Дэвид судорожно набрал ее номер. Оператор сообщил, что телефон отключен. Он набрал еще раз, и еще, но результат был тот же самый. Он завел машину и выехал с парковки, умоляя Господа, чтобы с ней ничего не случилось, пока он будет ее искать. Дэвид набрал номер Купера, и ему пришлось ждать долгих пять гудков, прежде чем начальник службы безопасности взял трубку.

— Купер.

— Где она? — рявкнул он.

Купер назвал адрес, не медля ни секунды и даже не спрашивая, о ком идет речь.

— Окраина города. Охренительно!

Дэвид надавил на газ.


***


Лиззи швырнула телефон в стену со всей силы, и он чуть не прибил ее, отлетев обратно. Она наступила на него ногой, а затем со злостью пнула, больно ударив при этом палец, но отправив мобильник в неопределенном направлении. Впервые в жизни она позволила своему гневу так явно выплеснуться наружу, вопя и швыряя вещи. Боль, обида, страх, ярость — вот, что она чувствовала сейчас. Ее буквально трясло, а горячие слезы застилали глаза. Вчера она приняла одно из самых важных решений в своей жизни, и что получила взамен? Холод, презрение, неприязнь. Он даже не собирался встречаться с ней, он просто хотел отмахнуться от нее, передав на попечение одному из своих помощников. Как же сильно она ранила его чувства!

После вчерашнего сообщения Лиззи свернулась калачиком на диване с телефоном в руках и пролежала так весь вечер и всю ночь, встав один только раз, чтобы умыться и почистить зубы. Она не спала до утра, с каждой минутой все больше убеждаясь в неправильности своего поступка, но все ждала и ждала, когда же Дэвид ответит.

И он ответил. Лучше бы не отвечал! Интересно, как она должна была сообщить его помощникам, что беременна от их босса? Уже три месяца! Даже больше. Сначала она не обратила внимания на долгую задержку, списав все на начало половой жизни, стресс из-за разрыва отношений, гормональный сбой, да на все, что угодно, кроме очевидного! У них с Сэм всегда были проблемы с циклом, хотя менструация наступала в один и тот же день. Когда Сэм боялась, что забеременеет от Джимми, то всегда спрашивала у сестры, идут ли у нее месячные, и успокаивалась, получая отрицательный ответ. Теперь настала очередь Лиззи бояться, но у нее не было возможности спросить сестру, потому что Саманта не звонила очень давно. Лишь на день рождения Лиззи получила короткое поздравление с незнакомого номера, который был впоследствии недоступен.

Ей потребовалась вся сила воли, чтобы отправиться на прием к гинекологу две недели назад и удостовериться в своей беременности окончательно, хотя две полоски на тесте уже решили полдела. Она надела парик и темные очки, назвавшись другим именем, потому что не хотела, чтобы папарацци узнали о ее визите к врачу раньше Дэвида. Ей и так приходилось соблюдать осторожность, потому что она до сих пор помнила назойливость тех типов, что торчали под ее окнами день и ночь, вынудив сменить место жительства.

Лиззи сутками напролет думала, что же ей делать, пока не пришла к окончательному выводу: Дэвид должен знать о ребенке.

Она уже давно простила его. Ей безумно хотелось вернуться к нему, сказать, что была дурой, попросить прощения, но она боялась. После публичного унижения, которому она его подвергла, было даже страшно представить, как он это пережил, и как зол на нее.

Лиззи вспоминала его глаза, его руки, его губы. Вспоминала, каким он был добрым с ней, каким заботливым, нежным, как он отогнал все страхи, укачивая ее в кольце своих рук, как целовал, как подшучивал над ее робостью. Ей уже давным-давно было наплевать, кем является его мать. Дэвид ведь не виноват, что их родители были любовниками, так же как не виноваты она, Сэм или Миа. Так почему же она сделала крайним его? Облила его грязью перед родными, опозорила перед миром, унизила, растоптала его гордость! Только жгучее чувство стыда удерживало ее от того, чтобы приползти к нему на коленях.

Но теперь все изменилось, теперь от них зависела судьба их ребенка. Лиззи не хотела, чтобы малыш повторил их путь и вырос в ненормальной семье. Она не могла позволить, чтобы ребенок ненавидел своего отца или ее, или рос с отчимом, или еще что-нибудь в этом роде. Больше всего на свете она хотела счастливой семьи для себя и своего малыша. И что же? Дэвид был холоден как лед. А она вместо того, чтобы умолять его, вымаливать прощения и сказать правду, включила гордость и ничего не сказала!

Лиззи лежала на диване, обняв подушку, и горькие слезы лились из ее глаз. Она так глубоко ушла в себя, что не сразу услышала, как кто-то стучит в дверь.

— Лиззи! Открой сейчас же! Иначе я выломаю эту чертову дверь!

«Дэвид! — подумала она. — О, Боже, это Дэвид!»

Она вскочила с дивана и метнулась в прихожую, забыв о своем ужасном внешнем виде. И, распахнув дверь, чуть не потеряла сознание, увидев его испуганное лицо.

— Дэвид, — прорыдала Лиззи и упала в его объятия.


Глава 14

Он превышал скорость, два раза проехал на красный свет и чуть не сбил человека, пока мчался к ней, стиснув зубы, сжимая руль со всей силы. Страх, что с ней случилось что-то плохое, не отпускал его до тех пор, пока Дэвид не увидел ее — похудевшую, заплаканную, с опухшими глазами и красным носом, но живую и невредимую. Поймав ее хрупкое тело, сотрясающееся крупной дрожью, он занес ее в маленькую квартирку и захлопнул за собой дверь ногой.

— Лиззи, что? Что случилось?

Дэвид начал ощупывать ее со всех сторон, чтобы удостовериться, что она в порядке, но она лишь плакала и заикалась в ответ.

— Скажи мне! Скажи мне, тебя кто-то обидел? — он встряхнул ее так, что у нее клацнули зубы.

— Никто, — проревела она. — Я сама! Я сама во всем виновата!

— Что ты натворила? — Дэвид отвел влажную прядь с ее лба. — Скажи мне, и я помогу тебе, обещаю. Я сделаю все, что попросишь!

— Вернись ко мне, — всхлипнула Лиззи, вцепившись в его плечи. — Пожалуйста, вернись.

— Что? — прошептал он осевшим голосом.

— Вернись ко мне, Дэвид. Я люблю тебя.

Ее глаза. Синие, потемневшие от слез, как море перед штормом. Дэвид смотрел в них и не мог поверить, что видит их снова. Из него как будто выбили весь воздух одним мощным ударом под дых, когда он заглянул в их синюю глубину, скрывающую чувства, граничащие с безумием.

— Милая...

Он прижал ее к себе так сильно, что тонкие косточки хрустнули, но она даже не пискнула, не выразила никакого протеста. Наоборот, как можно сильнее обняла его за талию и прислонила свою золотистую голову к его груди. Дэвид прижался лицом к ее волосам, вдохнул их чудесный аромат и почувствовал, что вот-вот заплачет от переполняющих эмоций.

— Прости меня, — проговорила Лиззи тихо. — Пожалуйста, прости меня. Я такая глупая! Я люблю тебя. Я с ума сходила без тебя. Мне все равно, что Кристина твоя мать. Я только хочу... Хочу быть рядом с тобой.

— Шшш... Все хорошо, — успокаивал он ее. — Я с тобой.

Как-то незаметно они переместились на диван, где он посадил ее к себе на колени и начал укачивать, покрывая легкими поцелуями ее лицо, волосы, шею, и шепча ласковые слова, пока она не начала засыпать.

— Я не спала всю ночь, — пробормотала она сонным голосом. — Ждала твоего звонка.

У него защемило сердце от этих слов. Он постарался не вспоминать о том, что делал прошлым вечером с Элис, пока Лиззи думала о нем, не находя себе места в этих четырех стенах.

Дэвид поднял ее на руки и, найдя взглядом дверь, понес в спальню.

Лиззи открыла сонные глаза и вцепилась в воротник его пиджака, когда он попытался уложить ее в постель.

— Не уходи.

— Я останусь с тобой. Обещаю.

Она успокоилась и отпустила его шею, позволив ему положить ее голову на подушки. Несмотря на ее измученное состояние, его член напрягся при виде ее упругой груди, вырисовывающейся сквозь просторную серую футболку, и гладкой кожи сливочных бедер, выглядывающих из-под подола, поэтому он накрыл ее покрывалом, чтобы не искушать самого себя. Дэвид снял пиджак и галстук, сбросил туфли на пол и лег рядом с ней, подперев голову рукой, чтобы иметь возможность любоваться ее нежным профилем. Было настоящим счастьем вновь видеть изгиб этих бровей, очертания восхитительных губ, плавные линии носа и скул. Она уснула, держа его за руку.

Через час Дэвид не выдержал. Ему хотелось прикасаться к ней, прижиматься к ее горячему телу, ощущать ее кожей. Зная, как чутко она спит, он аккуратно высвободил свою руку из ее ладони и тихо встал, чтобы раздеться. Оставшись только в боксерах, он нырнул под покрывало. Лиззи вздохнула и повернулась к нему спиной, давая ему возможность обнять ее сзади. Она слегка поерзала, устраиваясь поудобнее, отчего ее ягодицы потерлись о его возбужденный член, и прижалась спиной к его груди.

Каким же потрясающим был аромат ее волос! Дэвид сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Неужели ему это не кажется? Он ощущал своими бедрами ее бедра, шелковистые волосы щекотали его лицо, футболка задралась, поэтому кожа его живота касалась нижней части ее спины — какие еще доказательства ему нужны? Она рядом, в его объятиях, в одной постели с ним. Мечта стала явью.

Дэвид поцеловал ее в шею и попытался забыть о сексуальном влечении, потому что Лиззи была слишком вымотана. Главное, что они снова вместе, подумал он, погружаясь в сон.


***


Она проснулась счастливой. Чувство тепла, уюта и защищенности вернулось к ней вместе с Дэвидом. Лиззи сладко потянулась в его руках и повернулась к нему лицом. Дэвид что-то пробормотал сквозь сон и властно притянул ее к себе. Блаженство! Она разгладила пальцем морщинку между его бровями и обвела контур губ. Не открывая глаз, он втянул ее палец в рот, а руками сжал ее бедра, прижимая к своему возбужденному члену. Лиззи ахнула, когда он начал посасывать ее палец, одновременно закинув ее ногу на себя. Через несколько секунд он открыл глаза и так ослепительно улыбнулся, что ее сердце затрепетало, пропустив удар.