Лаура Граф - Стафф

– Как ты себя чувствуешь?

– Как видишь… – Анна старалась не смотреть на мужчину, хотя в душе все переворачивалось. – Софью назвали в честь твоей бабушки? – не глядя на мужчину, поинтересовалась Анна.

– Да, – выдохнул Орлов. – Я… Если тебе что-то понадобится, ты всегда можешь ко мне обратиться. – Мужчина пытался подойти ближе, но девушка отпрянула.

– Мне ничего не понадобится, – холодно ответила Анна и хотела было пройти мимо Орлова, но он схватил ее за руку.

– Я виделся с Анри во Франции… На одном из приемов он подошел ко мне поздороваться.

Анна замерла, ожидая продолжения. Орлов грустно улыбнулся.

– Он сказал: «Я думал, у тебя более тонкий вкус, чтобы оценить ее сердцем». После этого он развернулся и ушел.

Анна закрыла глаза. Слова Орлова как кинжал вонзались ей в сердце. «Анри! Как же ты сильно меня любил!»

– Если нет сердца, нечем оценивать, – открыв глаза, девушка столкнулась с печальным взглядом своего собеседника.

– Анна, завтра я улетаю. У меня важный контракт, но прежде я хотел бы с тобой поговорить… – Орлов попытался ее остановить, но девушка ничего не хотела слушать.

– Прощайте, господин Орлов! – Анна развернулась и зашагала прочь от пристального и прожигающего насквозь взгляда любимого.

Неожиданно рука Константина опустилась Владу на плечо.

– Что же с нами стало? Мы ведь были другими? Под какими тяжелыми замками мы спрятали свои сердца?

– Возможно, это мегаполис, дружище! Он создан для того, чтобы люди перестали слышать стук чужих сердец, а со временем и своего собственного… – Орлов проводил Анну печальным взглядом и вместе с Константином направился к машине, чтобы вновь пуститься в дальний путь, оставив позади самое прекрасное, что было в его жизни. Из своего укрытия Анна наблюдала за тем, как из ее жизни в очередной раз уходит мужчина ее мечты, и слезы невольно навернулись ей на глаза.

– Госпожа Абашева, не пора ли вам отдохнуть? – Альберт подошел к стоящей возле дерева Анне.

Анна развернула к нему заплаканное лицо.

– Хочу побыть здесь еще какое-то время, – девушка вздохнула.

– Анри очень любил тебя, – неожиданно заявил Альберт, указав взглядом на еще свежую могилу.

– Неужели кроме меня это видели все?

– Ты просто не хотела этого замечать… И он это понимал…

– Ах, я так много хотела ему сказать! Если бы у меня было еще хоть немного времени… – Анна искренне сокрушалась о потере столь близкого и дорого ей человека. В эту минуту она задавала себе вопрос, а не любила ли она Анри. Может, одержимость Орловым затмила ей разум, не давая услышать сердце? И может, Анри и был тем самым единственным, кто по-настоящему любил девушку?

– Нам всегда не хватает времени, дорогая.

Неожиданно взгляд Анны упал на Софью, радостно смеющуюся на руках Адриана.

– А вы знали, что Орлов и является тем самым благодетелем, который заботится о ребенке?

Альберт молчал.

– Значит, знали…

– Он и о вас заботился, Абашева.

Анна пыталась осмыслить услышанное, с непониманием и недоверием глядя на батлера.

– О чем это вы?

– Помните Венский бал и платья?

Анна кивнула, а он тем временем продолжал:

– Орлов услышал, как я беседовал о вашем дне рождения по телефону, и решил все это организовать за свой счет, взяв с меня слово, чтобы я молчал… А еще это он помог вам попасть к главному издателю журнала.

Анна расширила от удивления глаза.

– Значит, это он? – в ее глазах появилась надежда, растерянность и еще куча вопросов.

– Именно… Держитесь, Абашева! Я всегда рядом, в любой момент, когда вам только нужно… – Батлер не ответил на ее немые вопросы, ведь на них ей мог ответить только один человек, который, к сожалению, был уже далеко.

– Спасибо… – Анна еще раз крепко обняла Альберта и отошла в сторону.

На кладбище было очень тихо и спокойно. В черном траурном платье и с цветами в руках Анна медленно брела между могилами, пока, наконец, не дошла до могилы Анри. Подойдя ближе, девушка упала на колени и разрыдалась. Когда рыдания немного стихли, она достала из сумки виски и сигару, затем легла прямо на могилу, обхватила руками все еще сырую землю и, перевернувшись на спину, посмотрела на небо. Держа в одной руке сигару, а в другой бутылку виски, девушка сделала глоток и прошептала:

– И мне все равно, что подумают другие… Тебе бы это понравилось! – сквозь слезы девушка попыталась улыбнуться.

Она вспомнила, как когда-то, когда Анри сидел с ней в библиотеке и, читая «Божественную комедию», пил виски и курил сигару, Анна начала над ним смеяться: «Анри, когда ты будешь очень стареньким, я буду приходить к тебе в гости с виски и сигарой!» Тогда он неожиданно захлопнул книгу и предложил: «Госпожа Абашева, а знаете что? У меня к вам просьба. Когда я умру, вы придете ко мне, ляжете на мою могилу, закурите мою любимую сигару и выпьете за меня виски! Поверьте, в этот момент я точно буду улыбаться под землей или на небе – тут уж как получится!» Как будто что-то вспомнив, девушка потянулась за сумкой и достала оттуда журнал, открыла первую страницу и прошептала: «Дорогой мой Анри, благодаря тебе у меня все получилось…»

Анна смахнула слезу и начала читать вслух, медленно и с расстановкой:

ЖУРНАЛ «ПРИСЛУГА»

АВТОР: ЗАМЕСТИТЕЛЬ РЕДАКТОРА ЖУРНАЛА BEHIND THE SCENES

АННА АБАШЕВА

Иногда мне кажется, что, несмотря на прогресс, мир совсем не изменился и мы до сих пор продолжаем жить в рабовладельческом строе, где рабы пашут на своих господ и при этом не садятся с ними за один стол.

Наш рабовладельческий строй сосредоточен на Рублевке. В этом маленьком мире креативного, избранного меньшинства никто не думает о тех людях, которые всю свою жизнь трудятся для того, чтобы на приемах не дай бог гости обнаружили пылинку на ножке бокала Baccarat, чтобы по утрам на столе лежал свежий Tatler – для нее, Men's Health – для него, чтобы чихуахуа была подстрижена, надушена, вымыта, чтобы шампанское «Вдова Клико» подавалось, едва гость успеет произнести первый слог знаменитого названия, чтобы приглашенные обслуживались в направлении против часовой стрелки, причем так, чтобы последняя тарелка подавалась хозяину и не дай бог как-то по другому. Но самое главное правило – это избегать зрительного контакта с хозяевами и гостями, вовремя становясь призраком, но при этом следить за всеми департаментами и т. д. и т. п.

Эти бесконечные правила для домашнего персонала, или, как нас сейчас его модно называть, стаффа, начиная с батлера и заканчивая посудомойщицей, увековечены историей и теми, кто ее пишет, а все мы знаем, кто ее пишет…

Писать о трудностях разных департаментов (а их ох уж как много – housekeeping, cooking, maintenance…) дело нелегкое, ведь потребуются десятки лет и множество томов, чтобы описать неоправданное хамство, ханжество, скаредность, грубость, унижения, бессонные ночи, тонны валокордина, море слез и много того, о чем молчит, но помнит обиженный стафф, но о чем никогда не сожалеет господин…

Однако, мое скромное перо не может обойти один очень важный департамент, который по-модному называется «бебиситтер». Это все те, которые практически не спят, так как в контракте это прописано, соблюдают правила антисептики: душ, полоскание горла трехпроцентным раствором перекиси водорода (даже тогда, когда ты уже еле ворочаешь языком, а полоскать все равно надо), медицинский халат со всеми остальными атрибутами безопасности до момента приближения к золотым рублевским чадам… Попутно бебиситтеры должны успеть развести молочную смесь согласно инструкциям маман о пропорциях и времени, остудить и дать малышам, которых никто (понимаете?) никто не должен слышать!!! Потому что папа только что вернулся с переговоров и долго стоял в пробке, мама занята восстановительным процессом после утомительного шопинга, а они – кормят детей и решают ребус: как сходить по нужде, не оставляя детей без присмотра, чтобы они, упаси господи, не пискнули и не разорвали перепонки своим псевдородителям! И это тоже возможно – ведь бебиситтеры наделяются сверхчеловеческими способностями (так, по крайне мере, думают рублевские и иже с ними)!

Таково наше приблизительное закадровое описание – описание существования стаффа от зари до зари.

Вы спросите: «Какие они – работу рабам дающие?»

Они разные, но есть среди них особо примечательные.

Самый невыносимый контингент – рублевские жены, а скорее содержанки, прошлое которых покрыто темными пятнами, будущее – непонятно, а настоящее – искусственно. Они тихо, а порой и открыто ненавидят себе подобных, хамят и грубят прислуге, официантам, охранникам и всем тем, кто хоть как-то напоминает им их туманное прошлое. Их каждодневный труд заключается в том, чтобы не выпасть из элитарной группы, и у них самое сложное положение – положение вчерашней плебейки. Ведь они только-только выделились из народных масс, чайную ложку с трудом отличают от десертной, но не дай бог усадят за стол прислугу, ведь гости могут перепутать, кто есть кто, а надобно знать, что барыня сидит во главе стола, а прислуга носится в погреб, как писала дочь известного олигарха, за что ей отдельное спасибо, ведь и нам она посвятила несколько пассажей, не решаясь на большее, ведь с водой она могла выплеснуть ребенка, упустив главные пассажи – о баринах и иже с ними.

Самый важный контингент – рублевские жены. Настоящие рублевские жены – элитарные дети, получившие высшее образование за границей, знающие несколько языков, всегда придерживающиеся строгих правил рублевской морали, в жилах которых течет, а возможно и льется, та самая дорогая в мире кровь – голубая! Эти рублевские крестные матери с имперскими амбициями не посмеют грубить бескультурно – они делают это высокопарно, вышколенно, по-английски, но так, что чувствуешь себя половой тряпкой на швабре, которой ты моешь пол, даже если в эту минуту в твоих руках дорогая китайская ваза.