Селеста Брэдли - Срочно разыскивается герцог

Софи принимала все это не слишком хорошо, с ее точки зрения, это был настоящий ад. Феба справлялась весьма неплохо, до тех пор, пока не начала замечать раздражающую тенденцию: прибывающие молодые леди демонстрировали неуклюжие, расположенные не по центру пучки волос на голове.

Дейдре всего лишь закатила глаза, когда Феба упомянула об этом.

– Ты должна быть польщена. Они пытаются выяснить, как ты сделала это, чтобы и они сами смогли этого добиться.

«Это» переводилось следующим образом – «как поймать маркиза за семь или меньше дней».

Феба нахмурилась.

– Мои волосы не выглядят сзади так ужасно, не так ли?

Дейдре улыбнулась.

– Продолжай убеждать себя в этом, – произнесла она, а затем повернулась к своей стае глупых обожателей, во главе с пылким молодым поэтом по имени Баскин, который был склонен декламировать многословные стихи о глазах и волосах Дейдре – сплошные «луны» и «июни». День, казалось, растянулся на вечность, пока Феба с тоской подумала о предстоящем планировании свадьбы. Очевидно, Дейдре могла беседовать со своими поклонниками часами, хотя ее разочарование в том, что все те, кто вовлечен в ее кружок, не имели высокого положения в обществе, проявлялось в небольших, произносимых с улыбкой колкостях, которые провозглашались остроумными теми, на кого они не были направлены.

Софи выполняла свой долг, оставаясь сидеть в самом дальнем углу, очевидно, поглощенная книгой. Феба делала все, что могла, чтобы казаться заинтересованной и вежливой, но ее мысли вращались только вокруг одного человека.

– Лорд Рафаэль Марбрук!

Рэйф. Глаза Фебы распахнулись, ее настроение немедленно поднялось, словно парус наполнился ветром.

Он стоял в дверях, высокий, смуглый, широкоплечий… и прекрасный. Комната сразу же сделалась меньше и показалась пустой, как будто все другие джентльмены были всего лишь бликами на воде рядом с той основательной мужественностью, которую он излучал.

Рейф был одет в темные тона – почти траурно-черные – и его лицо было совершенно невыразительным, словно он скорее хотел бы быть где-нибудь в другом месте в мире, чем в своей собственной гостиной.

Нет – в гостиной своего брата. Феба знала, что беспокоило его, хотя он не говорил ей ни о чем таком. Как она могла это узнать? Как она могла узнать, что он заставил себя прийти сюда, что он намеревается уйти сразу же, как появится возможность, и что, вопреки всему этому, он не способен оставаться вдалеке?

Потому что именно это она ощущала сама. Единственная причина, по которой Феба на самом деле была здесь, а не пряталась в уединенной комнате для гостей, была той, что где-то глубоко внутри она надеялась хотя бы мельком увидеть его сегодня.

Рейф отвел взгляд, и их связь оборвалась, оставив Фебу чувствовать себя странно и немного глупо. Что за мир фантазий она построила вокруг лорда Марбрука!

Судя по мечтательному выражению на лицах других молодых леди в комнате – кроме Софи, которая смотрела в окно, и Дейдре, слишком прагматичной, чтобы грезить – лорд Марбрук, очевидно, влиял таким же образом на всех женщин, включая нескольких пожилых компаньонок… некоторые из них строили глазки молодому человеку.

Рейф устроился возле камина, упираясь одним локтем в каминную полку, и начал обмениваться немногословными замечаниями с несколькими самыми высокородными джентльменами в комнате. Он одарил приятными комплиментами самых ближних к нему леди, совместно поприветствовал Дейдре, Софи и Фебу, и, очевидно, посчитал, что ему самое время уходить через четырнадцать с половиной минут после своего появления.

Когда он повернулся, Феба получила возможность насладиться вторым своим любимым видом – уступающим только возможности смотреть ему в глаза – сокращающимися мышцами его мускулистых ягодиц во время ходьбы.

Восхитительно.

– О, мисс Милбери, тогда я полагаю, это превосходно, что братья выглядят так одинаково. Думаю, что у вашего жениха есть такой же, – громко провозгласила одна молодая женщина с вибрирующим смехом.

Феба застыла. О нет! О, черт! Она сказала это вслух – пока с тоской смотрела на зад Марбрука – в комнате, полной самопровозглашенных умников, которые испытывали совсем не крошечную зависть к социальным достижениям Мэри-Мышки.

– Не позволяйте ей выйти сухой из воды, Фе… мисс Милбери. – Это теплый голос Марбрука проговорил ей на ухо. – Вперед.

Он вернулся к группе дам, сидящих рядом с ней на диване как раз тогда, когда Феба обнаружила себя на острие вызова некой леди из общества. Феба не посмотрела – не могла посмотреть – на него, но она ощущала тепло его тела, как струящаяся от него сила проникает в нее.

– Задайте ей перцу, – прошептал он.

– Полагаю, – услышала она свой собственный громкий голос, – это верно, что я – в отличие от некоторых – помолвлена. – Феба знала, что теперь нужно делать. Она одарила всех присутствующих озорной улыбкой. – Однако во время последней проверки я убедилась, что пока еще не умерла.

Смех эхом прокатился по комнате. Мэри-мышь или маркиза – в любом случае она заработала очко, и все знали это. Девушка, задавшая вопрос, подумала и легко отнеслась к этим словам. Ее веки слегка опустились, признавая достойного противника, а затем она вернулась к праздному кокетничанью с несколькими мужчинами, которые не попали в рабы к Дейдре.

Феба сделала глубокий вдох, а затем повернулась, чтобы поблагодарить Марбрука за его поддержку. Место рядом с ней было пустым. Она посмотрела в сторону двери, только для того, чтобы увидеть широкую спину Рейфа, покидающего комнату.

Все посетители отбыли, и слуги приводили в порядок официальную переднюю гостиную, очищая прекрасную мебель от рассыпавшихся крошек от кексов и пятен от пролившегося чая. Рейф прошел мимо комнаты, невольно улыбнувшись сам себе, когда подумал о том, как Феба немного раньше сразила свою противницу.

Если кто-то отважился бы углубиться подальше в дом, то нашел бы другие, более комфортабельные комнаты, которые визитеры редко посещали. Для Рейфа переполненная мебелью семейная гостиная Брук-Хауса никогда еще не выглядела так привлекательно.

С того места, где он стоял, в дверном проеме, Рейф мог видеть макушку светловолосой головы, кончик вздернутого носа и совершенно восхитительный вид на обрамленной кружевом лиф. Очевидно, Феба отказалась от того, чтобы перебирать свои списки на карточном столе и переместила все планирование свадьбы на ковер, где было гораздо больше места, чтобы разложить их.

Она должным образом сидела на диване, но так сильно наклонилась вперед, чтобы читать свои списки, что с таким же успехом могла бы сидеть на полу. Пока Рейф наблюдал, Феба внимательно пожевала кончик карандаша и постучала пятками о пол. Все остальные части ее тела покачнулись в такт этим ударам.

Она была восхитительна. Она притягивала его, как пчелу притягивает яркий цветок. Прежде чем он смог остановить себя, Рейф сделал четыре необдуманных шага в комнату. Она заметила его только тогда, когда его сапоги попали в поле ее зрения.

– О! – Девушка посмотрела вверх и ее глаза засияли при виде него. Рейф тепло улыбнулся ей, не в силах устоять против такого доброжелательного приветствия.

– Что вы пытаетесь решить? – Он опустился на одно колено как раз позади ее выстроившихся полком рядов бумаги и попытался рассмотреть их вверх ногами. – Это список гостей?

Феба кивнула и протяжно вздохнула. Несколько выбившихся прядей волос взлетели с ее лица, а затем упали обратно на ее розовые щеки.

– Я занимаюсь ими несколько часов, но я не просто не могу понять все это.

– Ваша тетя попросила, чтобы я помог вам.

Она слегка нахмурилась.

– Боюсь, что я потеряла свое терпение с ней. Она запротестовала против замечания, которое я сделала, проворчала, что я попадусь в собственную ловушку, а затем ушла разозлившись.

Рейф усмехнулся.

– Что вы ей сказали?

Феба застенчиво отвела взгляд.

– Я сказала, что если у нас будет слишком много дам на свадебном завтраке, то тогда, возможно, она должна добровольно остаться в своей комнате.

– Ух. А кого она хотела исключить?

– Софи, конечно же. Тесса не любит меня, но по какой-то причине она презирает Софи.

– Я голосую за то, чтобы оставить Софи, – решительно заявил Рейф. – Она молчаливая, что делает ее бесконечно предпочтительнее Тессы.

Глаза Фебы расширились, но она испортила эффект своего благородного шока, захихикав.

– Я должна отругать вас за это.

Рейф усмехнулся.

– Вы не можете отругать меня за то, что это правда. – Затем он вытянул шею, чтобы прочитать списки с правой стороны и указал на один из них. – Вы не можете посадить графа Иствика рядом с мэром Лондона. Они враждуют – что-то там насчет молодой и красивой любовницы Иствика, которая до этого была молодой и красивой любовницей мэра.

Феба задохнулась.

– О нет! Так не пойдет. – Она вычеркнула имя мэра и нацарапала его на другом листе, вручив его затем Рейфу. – Как насчет этого?

Прочитав лист рассадки гостей, Рейф приложил руку к губам, чтобы скрыть улыбку.

– Я так не думаю. Случилось так, что этот джентльмен приходится отцом вышеупомянутой молодой и красивой любовнице.

Все это забавляло Рейфа, но Феба, казалось, растаяла перед его глазами.

– Не думаю, что я смогу сделать это, – прошептала она, е лицо начало сморщиваться. – Я не знаю этих людей… я не знаю ничего о том, как быть… быть…

О Боже. Не надо слез. Все, что угодно, кроме слез!

– Я знаю, – быстро проговорил он. – Я знаю их всех, и я знаю большинство их секретов.